Организация защиты государственных секретов в МИДе Российской империи в период с 1903 по 1917 год

Сергей Чертопруд (infohunter@omen.ru)

В начале 20 века крупные капиталистические государства вступили в борьбу за рынки сбыта и колонии. Это потребовало от всех государств активно защищать свои интересы, и как следствие этого, возросла роль информации о внешнеполитических планах отдельных стран в том или ином регионе, о военном и промышленном потенциале, мобилизационных планах и новинках военной техники. Выход России на мировую арену и её активное участие в этой борьбе, потребовал развития дипломатических отношений со многими странами. И как следствие этого проведение более гибкого внешнеполитического курса. 

В 1902 году у России за границей было 6 посольств, 25 миссий, 3 политических и дипломатических агентств, 29 генеральных консульств, 69 консульств и 39 вице консульств. Всего же различных “ штатных установлений” министерства за границей было 173, кроме того, имелось более 300 консулов, вице - консулов и консульских агентов.

При этом руководство МИДа не предпринимала почти никаких попыток создать комплексную систему защиты информации. И более того, многие чиновники просто не понимали необходимость соблюдать элементарные правила по обеспечению сохранности сведений содержащие информацию о планах и особенностях проведения внешнеполитического курса российской империи.

В качестве примера можно привести отрывок из воспоминаний министра иностранных дел В. Н. Ландздорфа (1900 - 1906). Всю жизнь он был связан с центральным аппаратом МИДа. С 1886 года он являлся членом цифирного комитета МИДа (орган, ведающий вопросами организации криптографической защиты информации в министерстве).

В силу своего положения “... граф Ламздорф был ходячим архивом Министерства иностранных дел по всем секретным делам этого министерства”.

Как писал сам Ламздорф в своем “Дневнике” - “ странным является мое положение в данный момент, мои секретные архивы содержат все тонкости политики последнего царствования. Ни молодой государь (Николай II), ни почтеннейший Шишкин, назначенный временно управляющим Министерством иностранных дел, ни имеют не малейшего представления о документах, доверенных в последние годы исключительно и совершенно бесконтрольно мне... Я оказался исключительным обладателем государственных тайн, являющихся основой наших взаимоотношений с другими странами”.

В своем дневнике граф Ламздорф помещал копии порой совершенно секретных документов. Например, копии перлюстрации переписки германского посольства в России.

Если записи из этого дневника попали бы к иностранным правительствам или были бы опубликованы, то кроме серии дипломатических скандалов и ухудшения международного положения Российской империи, была бы значительна затруднена работа российских спецслужб.

В качестве доказательства этого утверждения можно привести историю, связанную с министром иностранных дел Лобановым - Ростовским. В одной из своих бесед, с иностранным дипломатом, он оказался чересчур откровенным и повел с ним речь о чем - то, что не могло быть известно русскому министру из официальных источников. Об этом стало известно германскому послу, чьи интересы оказались задеты. Реакция немецкого дипломата последовала незамедлительно. В своей шифретелеграмме, отправленной в Берлин, он писал “использую этот шифр из осторожности, так как предыдущий употреблялся слишком часто и у меня появились основания для недоверия. Меня предупредили, прошу о новом шифре”. По мнению Ламздорфа поместившего этот документ в свой “Дневник” “проболтаться могли Лобанов или Шишкин при их разговорах с дипломатами или же с министром финансов и его агентами”.

Одной из причин такого отношения - отсутствие чёткого перечня вопросов не подлежащих разглашению перед посторонними лицами.       

Перечень сведений в сфере внешнеполитической деятельности государства относимых к государственной тайне

В России не существовало общего перечня сведений относимых к государственной тайне. Каждый владелец секретной информации - Правительство, МИД, Министерство обороны, Департамент полиции самостоятельно определяли состав сведений, относимых к государственным секретам.

Основным источником, позволяющим получить представление о составе сведений, охраняемых государством в сфере внешней политики, служат архивы царского МИДа, частично рассекреченные после революции 1917 года. Можно выделить следующие группы сведений.

Секретные договора и секретные протоколы к обычным договорам заключенным Россией со своими союзниками

Например, Тайное соглашение между Россией и Японией ( 17 - 30 июля 1907 года ), Русско - болгарское соглашение ( проект договора декабрь 1909). В каждом из этих договоров был предусмотрен пункт, что подписавшие его стороны обязуются хранить в тайне содержание подписанного документа.

Переписка императора и руководства государства

Материалы полученные в результате перлюстрации переписки зарубежных консульств и посольств со своими правительствами

 качестве примера, шифропереписка французского посла в Петербурге М.Палеолога с министром иностранных дел Франции Т. Декассэ или шифропереписка посла Великобритании сэра Дж. Бьюкена с статс - секретарем по иностранным делам сэром Эд. Греем.

Донесения сотрудников спецслужб

Так в архив МИДа попали “Донесение военного Агента в Берлине от 30 января 1909 Михельсона”, “Донесение Морского Агента в Германии от 18 января 1907 Б.Бопа” или “Донесение Агента Министерства Финансов в Германии и Австро - Венгрии П.Миллера от 21 января 1909 года”.

Аналитические материалы

Например, “Раздел Турции. Справка по малоазиатскому вопросу.”

Как мы видим из приведенного выше перечня под конфиденциальную информацию попадал очень широкий круг вопросов - начиная от переписки послов и заканчивая аналитическими материалами по различным аспектам внешней политики.

Органы защиты информации в МИДе

В МИДе вопросами обеспечения защиты государственной тайны в сфере внешней политики занимались:

• Шифровальный департамент - вопросы организации криптографической защиты каналов связи
• Послы и консулы, на которых был возложен весь спектр обязанностей, начиная от подбора технического персонала и заканчивая организацией отправки дипломатической почты.

В конце XIX века шифровальная служба МИДа была организована следующем образом. При канцелярии министра был шифровальный департамент с двумя отделениями. Их функции были сведущими:

• Первое отделение - ведение всей шифропереписки с заграничными учреждениями. Его возглавлял барон К. И. Таубе.
• Второе отделение - дешифровка чужой дипломатической переписки

            Специального учебного заведения, где бы преподавали искусство криптографии, в России не было, и поэтому чиновниками в шифровальный департамент, как, впрочем, и во все другие департаменты министерства, назначались не лица, обладающие суммой определенных знаний и известными способностями, а окончившими лицей или юридический факультет.

В годы первой мировой войны организацией шифросвязи в МИДе ведал цифирный комитет. В 1915 году в него входили А. Нератов, В. Арцимович, Базили, К. Таубе, Э. Феттерлайн, Ю. Колемин, М. Чекмарев, Н.Г. Шиллинг, Н.И. фон дер Флит. Члены этого  комитета были в курсе всех вопросов связанных с организацией шифросвязи в России. В частности, члены комитета располагали информацией о всех использующихся на линиях связи шифрах, о действующих системах ключей и т.п. 

5 октября 1917 года управляющий шифровальным отделением МИД, член цифирного комитета Ю. А. Колемин подал подготовленную им совместно с его помощником М. Н. Чекмаревым докладную записку на имя министра иностранных дел Сазонова.

Эта записка, по словам Колемина, писалась в момент, когда специальная служба России “оказалась на грани крушения”. Поэтому Колемин считал совершенно необходимым безотлагательную ее полную реорганизацию.

Он писал: ”Отделение теперь функционирует. Но я не вижу возможности, чтобы оно оказалось впоследствии жизнеспособным без проведение в жизнь указанных мною принципов, которые, по моему глубокому убеждению, могут быть изменены в частностях, но не по существу”. Иначе дело идет “к неминуемому банкротству, последствие которого могут быть для нас неисчислимыми”.

Записка Колемина представляет особый интерес. В ней автор рассматривает место сотрудников шифровального отделение МИДа в “табеле о рангах” и предлагает, как нужно перестроить всю систему шифровальной службы МИДа.

Необходимость перестройки деятельности криптографической службы в общем понимали и руководители министерства. Но вопрос пытались решить лишь формально. Хотя и был наспех подготовлен проект, в котором делалась попытка скопировать подобную немецкую специальную службу. В этих условиях и появился документ Колемина.

В своей записки Колемин указывал, что работники криптографической службы всегда считаются как бы людьми второго сорта, рядовыми чиновниками, что особенно бросается в глаза на фоне привилегированных дипломатов.

Но между тем этим людям второго сорта “шифры и вместе с ними все государственные тайны даются прямо в руки ... Но это еще не все. Получив шифры и государственные тайны в свои руки, эти люди навсегда замыкаются в ... экономические рамки ничтожного оклада. Прозябание на местах и беспросветная будущность - вот к чему сводится горизонт этих людей”.

Далее Колемин пишет: " на каком именно основание тут предполагалось бы, что они должны чувствовать особую с интересами своего дела солидарность, остается неизвестным, за исключением только тех случаев, если удалось бы набрать полный штат таких идеалистов, добросовестность коих можно было бы безнаказанно эксплуатировать, что, очевидно, не входит в расчет законодателя. Я не отрицаю, что во время войны можно и на самом деле рекрутировать такой благонадежный кадр даже на основание только что изданного положения. Стоит только обратиться, как это и делается, к раненым офицерам, числящимся на действительной службе, чтобы иметь людей, исполняющих свой воинский долг хотя бы и в тылу. Но ведь такое состояние не вечно. Когда - ни будь да кончится война и настанет час демобилизации. И в этот час наши шифровальщики перестанут быть прикомандированными к нам офицерами и очутятся всецело в условиях делопроизводителей VIII  и VII разряда шифровального отделения”.

Из приведенной цитаты можно видеть, что не все благополучно в шифровальной службе МИДа России. Маленькая зарплата, отсутствие перспектив роста, пренебрежительное отношение со стороны дипломатов и обычных чиновников, ограничение накладываемые самой спецификой службы шифровальщиков - все это вызывало проблемы с подбором кадров для шифровального отделения МИДа и обеспечением режима секретности.

А может попытка скопировать иностранные образцы организации криптографической службы на русскую почву поможет решить эту проблему? Ответ Колемина:

“Я считаю свою обязанность высказать глубокое мое убеждение, что эта цель не достигается вовсе. Я осмеливаюсь утверждать, что здесь имеется только одна неизбежность провала всего нашего дела о шифрах и возможность нанесения интересам непоправимого вреда.

На самом деле, при осуществление задания, заключающегося в перенесение на русскую почву иностранных образцов, хотя бы и хороших, нельзя упускать из виду необходимость согласовывать их с нашей социальной восприимчивостью, которая слагается из целой сети факторов, от грубых материальных условий до нашего сокровенного психического облика включительно. Иначе материальная копия может вылиться в карикатуру”.

Далее Колемин рассуждает о менталитете русского и немецкого чиновника. И приходит к выводу, что если для Германии такой вариант организации криптографической службы работал вполне успешно, то в России “специалисты - криптографы будут попадать безвыходные условия второразрядной службы со всеми внутренними предпосылками неудовлетворенности. Они будут принадлежать к хорошо известному классу вечно обиженных ...”

И это означает не только возможность вербовки иностранными спецслужбами, хотя и, по мнению Колемина”: ... если бы и устояла честность, то рвение к делу вряд ли устоит. А создавать организацию, в которую заложено игнорирование стимулов производительности труда, - дело безнадежное. Из такого учреждения, при наступление нормальных условий, лучшие силы уйдут, а с остальными оно будет влачить жалкое существование до краха ... и притом до такого краха, который при совершившимся уже приспособление всего Министерства к новому порядку ведения нашей секретной переписки, может обойтись очень дорого”.

Колемин дает конкретные предложения по организации корпорации работников криптографической службы, деятельность которой была бы обусловлена соответствующими гарантиями как экономического, так и морального свойства, и, что не менее важно, корпорации, свободной от протекционизма и других пороков.

Методы защиты информации

Организационные методы защиты информации

19 октября 1917 года каждый из чиновников шифровального отделения МИДа подписал текст присяги, которую составил Ю. А. Колемин для криптографов. Вот ее текст:

“Я, нижеподписавшийся, вступая в исправление моих обязанностей, обещаю, что буду всегда свято и ненарушимо соблюдать перед посторонними лицами молчание обо всех материалах, при помощи которых я буду исполнять возложенное на меня ведение секретной переписки Министерства иностранных дел. Обещаю, что буду свято и ненарушимо сохранять в тайне от посторонних лиц все сведения, которые будут проходить через мои руки и перед глазами моими при ведение этой секретной переписки. Обещаю, что буду всегда осторожно, обдумано и предусмотрительно обходиться с вверенными мне тайными материалами, обещаю, что буду всегда осторожно, обдумано и предусмотрительно относиться к тем условиям, при которых я могу с сослуживцами по отделению говорить об имеющихся у нас профессиональных сведениях, дабы всеми силами моими содействовать ненарушимости и непроницаемости этих тайн, составляющих собственность не мою, а доверяющего их мне Министерства, ведающего при помощи их, через меня, интересами моего Отечества. Обещания сии подкрепляю благородным и честным моим словом.

Петроград, 19 октября 1917 года”.

Если криптографическая защита находилась под контролем государства и почти все проблемы с подбором персонала пытались решить силами самого государства, то подбор технического персонала для заграничных учреждений зависели от личных качеств посла или консула.

В качестве примера можно процитировать слова посла Остен - Сасен, писавшего еще в 1895 году в своем докладе, что в консульствах расположенных в пограничных пунктах Мемель, Кенигсберг, Торне и Бреславе нарушаются элементарные требования режима секретности.

В частности, дипломат указывал, что “присутствие на службе в их канцеляриях прусских поданных я считаю недопустимым и опасным”. Далее автор этого доклада, аргументируя свою точку зрения, напоминая, что “нельзя забывать, что к пограничным консулам беспрестанна командируются с секретными поручениями чиновники и офицеры разных ведомств и что в делопроизводстве находится масса дел доверительного характера. Кроме того, в этих консульствах постоянно хранятся шифры трех министерств: военного, внутреннего и иностранных дел ...”

И более того “эти же иностранцы должны заменять наших пограничных консулов во время их служебных разъездов, отпусков, болезней и принимать секретные депеши и разных офицеров направляемых в Пруссию”.

Здесь уместно будет заметить, что все или почти все курьеры, фельдъегеря, прислуга и пр. были подкуплены. За небольшую мзду выплачиваемую ежемесячно или поштучно, они приносили в указанное место содержимое корзин, стоящих у письменного стола их хозяев, но и копировальные книги из канцелярий, черновики и подлинники получаемых писем и официальных донесений и даже целые коды и шифровальные ключи.

В качестве подтверждения этого факта можно вспомнить историю Юлиуса Рейхака прослужившего в российском посольстве в Швейцарии более 20 лет в должности старшего канцелярского служащего и имевшего доступ во все помещения посольства и ключи от всех сейфов. Кроме этого, он сам упаковывал и отвозил на вокзал всю дипломатическую почту посольства, тем самым значительно облегчая работу немецкой разведки по перлюстрации российской дипломатической почты.

Если бы российский дипломат в декабре 1910 года не подслушал разговор двух беспечных немецких разведчиков, то Ю. Рейхак продолжал бы спокойно работать на немецкую разведку ещё много лет.

После поражения в русско - японской войне только военное ведомство начало более серьезно относиться к проблеме защиты информации в загранучреждениях. В частности, была предпринята попытка решить проблему подбора персонала для обслуживания военных атташе.

Один  из вариантов решение этой проблемы - выписывать прислугу из России. Предусматривалась возможность каждого военным атташе иметь денщика из нижних чинов полевой жандармерии. При этом государство брало на себя все расходы по доставке служащего к месту работы, выдачи ему “подъемных”, а атташе был обязан сам только содержать слугу.

Другим мероприятием можно назвать рассылку Генштабом инструкции, где всем атташе рекомендовалось хранить секретные бумаги в сейфах посольств, наполнилась, что квартиры военных атташе не имеют статуса “зкстерритариальности”.

В инструкции содержались признаки, по которым можно было определить, что прислуга получает второе жалование в местной контрразведки. Разумеется это был не выход, но хотя бы первый шаг по организации режима секретности в посольствах.

В августе 1912 года Генштабом была введена секретная инструкция “военным агентам и лицам их замещающим”, где были изложены правила пользованием почтовой и телеграфной связью. В частности в ней говорилось, что несекретные срочные документы нужно отправлять с курьером МИДа, секретные срочные шифрованные телеграммами, а секретные несрочные заказным письмом или через знакомых лиц.

Тем самым Генштаб признал ненормальное положение в технологии пересылки секретной почты загранучереждений России и более того, фактически узаконил этот порядок. Рассмотрим чуть подробнее как пересыпалась секретная корреспонденция.

Использование запечатанных конвертов и специальных вализных мешков не гарантировало защиту содержимого пакетов и мешков от любопытных глаз противника.

Так, “в присутствии секретаря посольства однажды, в виде опыта, была вынута почта из посольского вализного мешка, не трогая печатей, замков, не разрезая наружного шва у мешка”. Это из воспоминаний русского морского атташе в Америке в 1911 - 1912 году капитана 1 - го ранга Васильева.

В начале 1913 года некий П. Брандт написал статью “К борьбе со шпионажем”, опубликованную в газете “Русский инвалид” (№ 112 от 29 апреля 1913 года), где доказал всю ложность надежд на сохранность секретов при существующих тогда образцах конвертов, прошивание и накладыванное сургучных печатях.

А порой при пересылки секретной корреспонденции происходили совсем странные ситуации. И только глупостью чиновников можно объяснить тот факт, что в  Японии, например, конверты с грифом “секретно” и “совершенно секретно” часто терялись, а телеграммы попадали не по адресу.  При этом следует учесть, что секретные письма отправлялись обычной почтой.

Пакеты распределялись на простые, секретные и совершенно секретные в зависимости от их содержимого, что не как не влияло на степень защищенности при пересылке по обычной почте. Пакеты содержащие донесение военных агентов “пересыпалось открытой почтой, с надписью “совершенно секретно” и запечатанном сургучом”.

Документы пересылаемые военному атташе в Китае имели пометку на конверте “военному агенту”. И это было распространенным явлением, когда вся переписка с военными агентами велась на официальных бланках, с указанием на конверте полного адреса (название учреждения, должность и чин адресата и т.п.).

Другим направлением деятельности в сфере применения методов организационной защиты были попытки разработать типовую инструкцию по хранению и обработки конфидициальных документов. Правда и это начинание не увенчалось успехом. Разрабатывались лишь указания отдельным дипломатам по организации секретной переписки с Петербургом.

Например, в “Секретной инструкции Российско - Императорскому Генеральному Консулу в Индии” датированной 7 января 1900 года, говорилось о том, что по прибытию Вашему в Калькутту, Вам надлежит тот час же озабоченности наилучшего способа переписки Ваших секретных донесений в России и в Лондоне. Со своей стороны, мы обращаем вместе с сим, и Французское правительство с просьбой разрешить Вам пользоваться с этой целью любезным посредничеством Французского Генерального Консульства в Калькутте, подобно тому, как это происходит в настоящие время в Бомбее. Из силы Вам придется, вероятно, периодически отправлять Вашу секретную корреспонденцию с доверенных лиц, быть может, с одним из чиновников вверенного Вам генерального консульства, что же касается секретных планов, адресованных в императорскую миссию в Пекине, то Вы могли бы посылать таковые в наше Консульство в Калькутте, либо для дальнейшего отправления по назначению на срочных русских пароходах.

И порой сами дипломаты были вынуждены импровизировать пытаясь избежать перехвата своей переписки спецслужбами противника.

Про графа Н. П. Игнатьева в “черном кабинете” рассказывали, что он, будучи послом в Турции, отправлял свои письма простыми (незаконным) письмами, в грошовых конвертах, которые пролежали некоторое время рядом с селедкой и мылом. Адрес же на конверте он заставлял писать своего лакея, причем не на имя иностранных дел, а на имя его дворника или истопника, по частному адресу. Эти меры действительно спасали корреспонденцию графа от перлюстрации.

Несмотря на принимаемые меры по организации защиты информации почти ничего не изменилось в этой сфере.     

В начале первой мировой войны, как пишет в своих мемуарах Игнатьев, что когда он приехал в Париж, то человек печатавший на пишущий машинке шифротелеграммы в одной из комнат посольства встретил его радостной фразой на немецком языке...

Когда Игнатьеву А.А. объяснили, почему именно барон Х. занят столь важным делом - умеет печатать на машинки и вообще хороший человек, то Игнатьев пришел в ужас от  происходящего...

Правда, это не единичный случай. Так князь Орлов приехавший в отпуск к своему богатому дядюшке в Париж во время первой мировой войны был привлечен к шифрованию телеграмм. И таких эпизодов десятки.

Порой доходило до курьезов. Так военный атташе в Швейцарии полковник Гурко в первые дни войны был вызван в Петербург, оставив в стране пребывания ключ от сейфа со списками агентуры в Германии. По иронии судьбы немецкий агент Юлиус Рейхак разоблочёный в декабре 1910 работал именно в этом посольстве и возможно имел ключ к сейфу военного атташе.

Криптографические методы защиты информации

Русскими дипломатическими представителями в Европе при переписки с МИДом активно использовались биграммные шифры. Основные недостатки такого шифра - короткий, не более трех лет, срок использования. Но многие из них активно использовались по пятнадцать - двадцать лет, что значительно увеличивало вероятность “взлома” противником. Существовало две разновидности биграммных шифров:

• русские биграммные шифры - по которым шифровали сообщения на русском языке
• французские биграммные шифры.

Еще один вид шифров - это биклавные шифры. Они представляли собой шифр многозначной замены, состоящий из 26 различных простых замен с достаточно сложным выбором замены на каждый знак открытого текста, определяемые двумя ключами. При этом отдельным знакам открытого текста (буквами и знаками препинания) соответствуют два знака шифрованного текста. Таким образом, длина шифрованного текста не соответствуют длине открытого текста.

Правда биклавные шифры не нашли широкого применения в начале 20 века. Как писал Таубе в 1901 году: ”Система биклавная не применима в настоящие время ввиду смешанной передачи буквами и цифрами, не допускаемой телеграфными конвенциями”.

Активно использовались до 1917 года шифровальные коды. Объем словаря составлял до 10 тыс. слов и выражений. При достаточном объеме шифротекста можно сравнительно легко дешифровать. Большинство кодов были алфавитными, то есть буквы, слоги и слова располагались в порядке алфавита, а соответствующие им кодовые обозначения представляли собой естественные числовые последовательности. Это в значительной мере облегчало дешифрования, поскольку место каждого кодового обозначения определялось местом слова в словаре соответствующего языка эквивалентного объема.

После кражи экземпляров шифров из Российской миссии в Пекине 19 августа 1888 года, биграммный шифр с ключом № 356 был временно выведен из употребления, но в конце 19 века вновь введен в другом регионе.

В начале XX века многие страны имели свои действующие весьма эффективно службы дешифровки. Поэтому применения в чистом виде алфавитные  и неалфавитные шифры было опасно. В связи с этим возникла насущная необходимость по введению усложнений для увеличения стойкости кодов.

В инструкциях к шифрам МИД и Военного министерства России неоднократно рекомендовалось применять различные способы увеличения стойкости. Применяли следующие способы увеличения стойкости шифра:

• частую смену ключей и кодов
• применения одновременно нескольких кодов в тех местах, где была такая возможность
• применения различного рода приемов типа использования различных вариантов кодовых обозначений
• применения различных способов и систем перешифровки.

Параллельное применение нескольких кодов требовало больших затрат на составление и издание большого их количества, поэтому широкого распространения не получило. В России, как и во многих других странах, применялись различные виды перешифровок кодов: с помощью колонной замены, гаммирования и перестановок.

Например, использованный в МИДе начиная с 1910 года, “передвижной условно-словарный ключ № 437” был “предназначен для шифрования приведенных в секретных сообщениях выражений общего характера и ссылок, независимо от набора любым секретным ключом (или сочетанием ключей) открытого текста шифруемого сообщения”.

Ключ № 437 представлял собой шифр, который можно назвать “код + гамма + обратный код + набор простых замен для шифрованная чисел”.

Применения в шифре № 437 обратной операции кодирование практически сводит на нет возможности применения указанных методов дешифрования, по крайне мере до тех пор, пока нем удается накопить достаточно большой объем шифроматериала, чтобы с достаточно большой надежностью можно было снять обратный (алфавитный) код.

Перешифровальный ключ № 448 “Лямбда” предназначался для перешифрования первичного цифрового шифротекста, полученного при шифрованное сообщения с помощью какого либо цифрового кода.

Шифром “Лямбда” были снабжены:

• все заграничные учреждения МИДа
• представители МИДа на Кавказе
• чиновники МИДа прикомандированные к Приамурскому, Туркестанскому и Иркутскому генерал губернаторам и к  начальнику Закаспийской области.

На время войны этим шифром снабжалась также дипломатическая канцелярия при штабе верховного главнокомандующего.

Но уже к концу 1914 года стало ясно, что действующие коды не обеспечивают в достаточной мере тайну шифрованной корреспонденции и вместе с тем не позволяет сам процесс шифрованная. Министерству было предложено срочно изготовить для снабжение своих учреждений:

1) особые словари на 10 тыс. знаков, наборные и разборные;

2) словарные разборные и наборные таблицы с особыми вертикальными шифрами;

3) особые ключи для перешифрования.

Однако через два года, осенью 1917 - го, в докладе, представленном руководством шифровального отдела Временного правительству, констатировалось, что выполнение этой программы провалилось и в качестве временных мер пришлось вводить более слабые шифры - трехзначные словари.”

Подводя итоги можно сказать, что несмотря на предпринимаемые отдельными чиновниками МИДа попытки организовать систему защиты государственных секретов в сфере внешнеполитической деятельности все их действия были обречены на провал.  Основные причины следующие:

Отсутствие органа координирующего деятельность по защите информации в МИДе. Как следствие этого - отсутствие комплексного подхода при разработке и осуществление мероприятий по защите информации.

Отсутствие Перечня сведений составляющих государственную тайну в сфере внешней политики и уголовной ответственности за разглашение этих сведений.

Непонимание руководством МИДа необходимость сохранение в секрете сведений в сфере внешней политики государства. И как следствие этого хаотичность мероприятий по организации защиты информации.

В тоже время именно в тот период был заложены принципы организации ведения шифропереписки и организации защиты информации в заграничных учреждениях МИДа получившие широкое распространение уже после революции 1917 года. Можно выделить следующие принципы:

отказ от использования местных жителей в качестве технического персонала загранучереждений, что значительно снижает шансы проникновения агентов спецслужб на территорию загранучереждений с целью установки аппаратуры для тайного сбора информации, проведение тайных “выемок” документов и других носителей информации и т.п.

перевозка всей диппочты только дипкурьерами, сводит к минимуму вероятность “перлюстрации” дипломатической переписки

все помещения используемые сотрудниками спецслужб - квартиры, офисы и т.п. рассматриваются как находящиеся под круглосуточным контролем контрразведки противника и поэтому все конфедициальные документы должны обрабатываться и храниться только на территории загранучереждений

организацией шифропереписки занимаются только спецслужбы, при этом шифровальщик не имеет доступа к источникам информации разведчика или дипломата, а те в свою очередь, не имеют доступа к системам шифрования.

Витте С. Ю. Воспоминания. -М.; Международные отношения, 1990.,т.2., 326 стр., с. 112-113

Ламздорф В. Н. Дневник. 1894 - 1896, М.; Международные отношения, 238 стр.,  с. 133-134

Ламздорф В.Н. Указ. соч., с. 213

Сборник секретных документов из архива бывшего МИДа № 1, Петроград, Издание НКИД, декабрь 1917, 32 стр., стр. 5

Сборник секретных документов из архива бывшего МИДа № 2, Петроград, Издание НКИД, декабрь 1917, 80 стр., с. 38

Константинополь и проливы. По секретным материалам бывшего МИДа, кн. 1, М., Издание Литиздата НКИД,  1925,  584 стр., с. 221

там же, с. 226

Сборник секретных документов из архива бывшего МИДа № 6, Петроград, Издание НКИД, январь 1918, стр. 190 - 272, 231 с.

Сборник секретных документов из архива бывшего МИДа № 2,  56 с.

Соболева Т. А., Тайнопись в истории России. - М.; Международные отношения, 1994. - 384 с.,  с. 232 - 275

  Соболева Т. А. Указ. соч., с. 289 - 291

  Соболева Т. А. Указ. соч., с. 291 - 295

Звонарев К. К., Агентурная разведка .- М.; Издание IV управления Рабочи - Крестьянской Красной  армии, 1929. - т 1.- с. 7- 9

Эндрю К. Гордиевский О. КГБ. История внешнеполитических операций от Ленина до Горбачева. - М.; “Nota Bene”, 1992, стр. 766, с.- 47.

Звонарев К. К. Указ. соч., стр. 80 -82

Звонарев К. К. Указ. соч., стр. 87

Звонарев К. К. Указ. соч., стр.79 - 80

Звонарев К. К. Указ. соч.; т. 1, стр. 2- 78

Синяя книга. Сборник тайных документов извлеченных из архива бывшего министерства иностранных дел, М., 1918, 116 стр., с. 1- 3

Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю кн. 4 - 5, “Правда”, Москва, 1989, стр. 13 -20

Игнатьев А. А. Пятьдесят лет в строю кн. 1 - 3, “Правда”, Москва, 1989, стр. 582 - 583

Соболева Т. А. Указ. соч.; с. 184 - 189