Агитация в тротиловом эквиваленте

Андрей Солдатов, Ирина Бороган  /Опубликовано в "Новой газете" 3.08.06/

Успешное сопротивление отрядов Хезболлах на юге Ливана, которого не ожидала израильская армия, вызвало мощнейщие бомбардировки мирных жителей.

Когда мы приехали в Бейрут, многие предполагали, что война вот-вот закончится. Но через неделю 30 июля, когда мы покидали Ливан, при бомбардировке города  Кана, который и так много дней был отрезан от внешнего мира, погибли более 60 мирных жителей, в том числе 30 детей, надежды стали таять. И хотя после этого Израиль согласился на двое суток прекратить огонь, затем он продолжил воздушные атаки Ливана.

Похоже, расчет сделан на то, чтобы население, доведенное до отчаяния, выступило против Хезболлах. Видимо, этой же цели  служит организованное гуманитарное бедствие в городах к югу от Бейрута - Сайде и Тире и деревнях вокруг.

Мы попытались выяснить, насколько это реально.

Для наших врачей это четвертая война

В Сайде, где живут преимущественно сунниты, находится самый большой госпиталь на юге, куда поступают раненые из наиболее пострадавших от бомбардировок районов. Пока была возможность передвигаться по дорогам сюда привозили людей из  Тира и его окрестностей -- Базурие, Мансури, а также приграничного Бинт-Джбейла.

Проехать из Бейрута в Сайду, куда мы направились 29 июля, трудно. С каждым днем целых мостов и дорог становится все меньше, постоянно приходится сворачивать в горы для объезда. Черный дым клубится над морем -  горит нефтехранилище в Джие, по которому ударили еще в первые дни войны. Большим машинам, способным потушить многодневный пожар, сюда нет проезда. По пути мы насчитали пять взорванных мостов и одну эстакаду. Вылетаем к морю, где нас встречают белый песок и лазурные волны, как на курорте. Справа -- сожженный ракетой маленький сарайчик, не имеющий ничего общего с военным объектом. Видимо, тут развлекался какой-то воздушный асс.

Сайда, в отличие от опустевших окрестностей, переполнена людьми, на стоянке такси не протолкнуться. Мы сразу идем в госпиталь "Хамуд", который выглядит очень современно, где нас встречает доктор  Мамлюк. "С начала войны мы оказали помощь 250 раненым, до сих пор в отделении интенсивной терапии у нас 20 человек. Все пострадавшие с юга, многие из самой Сайды - в 500 метрах три дня назад разбомбили шиитскую мечеть, еще раньше мост на выезде из города в сторону Тира и бензоколонку. Последний раненный поступил вчера (то есть 28 июля - Прим.авт.). Они поступали бы еще, но дорога южнее нас разбомблена. Лечить в основном приходится переломы, ожоги и осколочные ранения. Боимся, что кончатся медикаменты. В прошлое воскресенье пришла машина с лекарствами и продуктами через Сирию из Саудовской Аравии, но это все. Из Бейрута помощи нет", -- сообщает обстановку  врач.

Его коллега Хамад Хилям добавляет, что за 44 года существования госпиталь пережил четыре войны: "Нас бомбили после войны 1967 года, в 78-м году Израиль дошел до Литании, в 82-м Израиль вновь вошел в Ливан, и вот сейчас".

В палате Хасана Али Джубайри много женщин. Хасан, увидев журналистов, привычно отбрасывает одеяло, показывая обрубленные культи. На восьмой день войны, когда разбомбили мост на выезде из Сайды, он  вытаскивал раненого. Вторая ракета оставила его без ног. Рядом с Хасаном постоянно нахоится не старый еще отец, трое детишек ждут его дома.

В детском отделении лежит десятилетний мальчик Али Граиб, который  лишился правого глаза. Когда началась бомбежка, он играл с отцом в здании гражданской обороны в Тире. Папа Али тоже был ранен, но он уже вышел из госпиталя.

На улице нас окликнул мужчина лет 50-ти, по виду европеец. Мусса Абузейд оказался ливанцем, прожившим около 40 лет в Швеции, где он работает стоматологом. В Сайду он приехал в мае навестить родных, а когда началась война не захотел уезжать:

- Не могу объяснить почему, но я совершенно не боюсь, хотя я не жил в Ливане во время гражданской войны, и ничего такого никогда не видел. У нас в Шевции ничего подобного нет. Сам я суннит, но я полностью поддерживаю Хезболлах. Они захватили в плен только военных, а израильтяне бомбят всех подряд, мирных жителей.

В Бейрут мы возвращаемся со студентом Тареком. Красивый парень с модной прической и дорогим телефоном, Тарек вырос в обеспеченной семье, сейчас учится в американском университете в Бейруте. Его семья бежала в горы. Тарек суннит и главный авторитет для него - Рафик Харири, который по его  мнению, не допустил бы этой войны. Тарек очень встревожен:

- Почему продолжают эвакуируировать иностранцев? Если все говорят, что война кончится через день-два, зачем их вывозить? Мой папа говорит, что так уже было в прошлую войну - как только уехал последний иностранец, Израиль стал бомбить весь Ливан.

- Что ты думаешь о Хезболлах?

- Я считаю, что Хезболлах все делает правильно. Они защищают страну. Израильтяне первый раз столкнулись с такой ситуацией. Все раньше думали, что израильская армия - самая мощная в регионе. Но сейчас они оказались не готовы к борьбе с Хезболлах, которые действуют, как партизаны во Вьетнаме. Ливанцы - не религиозные фанатики. Мы с друзьями вообще никогда не говорим о религии,  нас интересует карьера, образование. Ливан очень поднялся за последние годы, но я хочу все-таки уехать. Поеду к друзьям в Абу-Даби или Дубаи. Я не хочу, чтобы однажды Израиль разрушал мою жизнь.

"Воюя с Хезболлах, Израиль разрушает наши дома"

В Бейруте мы сидим в кафе с 35-летней красавицей Жуманой. Она педиатр.  Жуана еще не забыла гражданскую войну, во время которой жила  с родителями, сестрой и двумя братьями в Аляле.

Ее детство прошло так: сначала родители, пытаясь защиться от бомб,  заложили мешками с песком гостиную, и перебрались в комнату в глубине дома. Обстрелы усиливались и семья баррикадировала  комнату за комнатой. В самый пик войны дошли до подвала, где и жили.

В середине 80-х, когда Жумане исполнилось 16 лет, начался второй этап гражданской войны, и она пошла работать в "Красный крест":

- Я работала в Бейруте. Не столько приходилось спасать раненых, сколько вытаскивать трупы. Как только утихала стрельба, мы забирали тела, спасая умерших от надругательства - им резали глотки. Тогда все сошли с ума - и мусульмане, и христиане, мне этого никогда не забыть. Но потом люди образумились, и нам не нужно повторение.

Друзья Жуманы, с которыми мы ее встретили в кафе,  - это шиит, суннит и шиитка. Сама Жумана друз.

- Все мы, - говорит Жумана, - имеем разные политические взгляды. Но мы не спорим о религии, только о политике.

В конце 80-х Жумана уехала учиться в СССР - в львовский медицинский институт. Ординатуру закончила во Франции, но, получив диплом, сразу же вернулась на родину, где стала работать в больнице для бедных в суннитском районе. В Бейруте Жумана поселилась в шиитском районе Дахи:

- В Дахи, в котором около миллиона жителей, живет очень много друзов. И никогда никаких проблем с Хезболлах у нас не было. Они помогают людям (Хезболлах действительно занимается не только атаками на Израиль - в ее ведении находятся 9 школ, 3 больницы, 13 стоматологических клиник. Прим. авторов).

Теперь Жумане приходится снимать жилье в более безопасном районе. Правда, цены на аренду резко взлетели, и за 500 долл. ей удалось найти только комнату. Жумана переживает, что если бомба попадет в ее дом, то сгорят книги, которые она привезла из России и Франции.

Больше трети ливанцев - христиане-марониты. Президента бейрутского христианского коллежа La Sagesse (в переводе - мудрость), отца Пьера абд эль-Сатера мы нашли в церкви Сакре-Кер в христианском районе Бадоро.

Коллеж, основанный еще в 1874 году, одна из лучших школ Бейрута,  но здесь учатся не только дети-христиане. В ней, кстати, учился Зияд аль-Джарах - единственный ливанец из террористов 11 сентября.

-- Сколько мусульман здесь учится? -- спрашиваем отца Пьера.

- Сейчас у нас около 30% не христиан. Мы отнюдь не элитная школа, мы были организованы для того, чтобы обучать детей из народа. Сегодня у нас учатся больше тысячи детей от 13 до 18 лет. Конечно, у нас отдают предпочтение французскому, но учат и английскому, преподают технические дисциплины. После окончания наши выпускники получают также диплом французского бакалавра.

- Вы помните Зияда аль-Джараха?

- О, он учился в нашей начальной школе, то есть только до 13 лет, его характер формировался в другом месте.

- Как вы относитесь к нынешней войне Хезболлах с Израилем?

-  Эта война не с Хезболлах, это война Израиля с Ливаном. Израильтяне говорят, что атакуют Хезболлах, но они уничтожают ливанское население и уничтожают ливанскую инфраструктуру. Это ужасно. Мы только начали национальный диалог со всеми, и тут эта война, вы  видели раненых детей, женщин. Все это нужно остановить.

Отца Пьера мало смущает то, что Хезболлах захватила заложников в 80-е годы и обстреливала Израиль в 90-е:

-- Да почему они террористы? Разве они нападают на гражданских? Нет, они напали на военных, значит, они не террористы. Не забывайте, что у нас постоянные проблемы с Израилем, они постоянно нарушают наши границы. Кроме того,  мы действительно не можем обменять наших пленных. У нет с Израилем ни прямых, ни других контактов для этого.

***

В Бейруте по всем каналам крутят видеоклип тунисской певицы Латифы о страданиях палестинцев, пришедшийся в тему. В бейрутском лагере палестинских беженцев "Марелиас" (в котором живут христиане, между прочим), рядом с портретами лидеров Хамаса повесили Хасана Насраллу. Даже в Дамаске, из которого мы улетали, висят флаги Хезболлах. Похоже, объединение арабов состоялось.