Как спецслужбы подставляют журналистов

Ирина Бороган, Андрей Солдатов / опубликовано в Московских Новостях № 7 за 2005 г. /

Есть два верных способа обезвредить профессионального журналиста. Первый - это испортить ему репутацию, второй - создать вокруг него такую обстановку, в которой он не сможет общаться со своими источниками. Против хорватского журналиста Желько Ператовича местные спецслужбы использовали оба метода. Желько и шестерых его коллег обвинили в том, что они по заданию британской разведки МИ6 распространяли ложную информацию о местонахождении военного преступника генерала Готовины,  разыскиваемого Гаагским трибуналом. Желько оказался в патовой ситуации: мало кому понравиться побывать в шкуре "английского" шпиона, а он еще чуть не лишился работы, поскольку является сотрудником правительственной газеты "Вестник".

Охота на генерала

1 марта 2004 года Франьо Турек, занимавший тогда пост директора службы контрразведки (POA), представил хорватскому правительству данные о семерых журналистах, которые попали под наблюдение его службы. Кроме Желько Ператовича, Турек назвал имена Ивича Джикича, Бориса Павелича, Гордона Малича, Давора Бутковича, Марио Каваина и Иванка Тома. По сведениям шефа контрразведки, все эти люди в своих публикациях  распространяли дезинформацию о местонахождении генерала Готовины.

Генерал Анте Готовина значится третьим номером в списке преступников, разыскиваемых Гаагским трибуналом по бывшей Югославии. Его обвиняют в организации убийства 150 сербов, а также в изгнании 150 тысяч мирных жителей в ходе хорватской операции по освобождению территорий, занятых повстанцами. И хотя США объявили за его голову награду 5 млн. долларов, арестовать Готовину до сих пор не удается. Может быть, потому, что Готовине симпатизируют не только многие хорваты, но некоторые политики.

Но поскольку поимка Анте Готовины - важное условие для вступления Хорватии в Евросоюз, охота за генералом превратилась в главное событие хорватской политической жизни. Неуловимый          генерал не сходит с первых полос местных газет -- то спецслужбы вышли на его след, то предотвратили похищение его детей. 

Но самой главной сенсацией стало интервью Готовины еженедельнику "Национал", опубликованное в июне 2003 года. Интервью вызвало такой резонанс, что президент Степан Месич публично предложил генералу сделку: Готовина приходит к нему в кабинет и дает показания членам Гаагского трибунала, а президент  гарантирует ему личную безопасность.

Сделка так и не состоялась, а крайними оказались журналисты, которые расследовали обстоятельства этого интервью и пришли к выводу, что Готовина встречался с главным редактором еженедельника в столице страны Загребе, а к организации этой встречи причастны спецслужбы. Такие публикации сильно вредили имиджу хорватских властей, регулярно уверявших Евросоюз, что делают все возможное для ареста Готовины.

Но одним лишь наездом на журналистов власть не ограничилась. В июле 2004 года еженедельник "Национал", который и напечатал интервью Готовины, разразился новой сенсацией. Он опубликовал имена четырех сотрудников Британского посольства и назвал их шпионами. Еженедельник утверждал, что премьер-министр Хорватии Иво Сарандер разрешил англичанам под предлогом скорейшей поимки Готовины проводить секретные операции против своих граждан. Статья раскрывала целый антигосударственный заговор -- оказывается МИ6, действуя через завербованных журналистов, организовало целую сеть осведомителей в стране, и прослушивало граждан Хорватии, среди которых были и политики.

В августе обнаружилось, что на сайте НАТО расшифрованные хорватским еженедельником британцы значатся в качестве сотрудников разведки. 

Представители британских спецслужб сразу же заявили, что ошибка НАТО создала угрозу жизни секретных агентов. Это был, пожалуй, первый случай, когда принадлежность к разведке была официально подтверждена. После этого один из лидеров британской оппозиционной Консервативной партии даже заявил в сердцах: "С такими друзьями нам не нужны враги". 

В результате угроза для журналистов стала еще более реальной. В январе американские газеты, например The Washington Times, писали о работе Ператовича и его коллег на МИ6 как уже о доказанном факте. Сейчас в скандал оказались замешаны не только журналисты, но сам президент и первые лица государства. 

Буквально на днях Желько удалось добиться начала парламентского расследования действий контрразведки против журналистов.

Желько Ператович сам вышел на редакцию и ответил на наши вопросы:

Почему именно вы семеро стали мишенью контрразведки? 

У Турека были  личные причины обвинять нас. Все мы писали в своих публикациях, кто больше, кто меньше, о его негативной, но до конца не проясненной роли агента SZUP (предшественника POA) в Госпиче 1991 году.

Политические причины заключаются в том, что президент Степан Месич, который имеет прямой контроль над POA, в 2003 году оказался лично замешан в скандал с генералом Готовиной. Когда в июне 2003 года Готовина дал интервью еженедельнику "Национал", серьезные источники сразу же заявили, что интервью было организовано POA, а Готовина и Иво Пуканич, собственник и журналист "Национал", встречались в Загребе. Президент Месич после этого интервью публично призвал Готовину прийти к нему в кабинет, где никто не арестует его, и дать показания членам Гаагского трибунала. Готовина через "Национал" передал согласие. Но эта идея провалилась, поскольку прокурор Гаагского трибунала был против предоставления Готовине гарантий безопасности. Спустя неделю "Национал" по указке президентского советника Багича и шефа POA Турека начали расследовать деятельность британского посольства в Загребе. Еженедельник обвинил британских дипломатов в том, что они несут ответственность за провал операции, в ходе которой Готовина должен был сдаться.

Однако мой коллега Ивича Дикич, тоже пострадавший, утверждает, что президент Хорватии Степан Месич и Желько Багич, советник президента по нацбезопасности, заключили сделку, что в случае провала операции с Готовиной вся ответственность ложится на Багича, который не будет публично обвинять Месича ни в чем. Если бы Месичу удалось уговорить Готовину сдаться и одновременно защитить его свободу, большинство правых избирателей в Хорватии, для которых Готовина является кумиром, голосовали бы за Месича.

Есть еще одна неофициальная версия событий вокруг Месича и Готовины: якобы Месич оказался вовлечен во все это из-за своих связей с человеком, которого называют шефом хорватской мафии -- Хрвое Петрачем (Hrvoje Petra?). Ему запретили въезд на территорию Евросоюза потому, что он помог Готовине скрыться.

Журналисты, обвиненные в работе на МИ6, писали о ситуации вокруг генерала Готовины, о роли президента, шефа контрразведки и др. во всей этой истории. Вот вам и политические причины выдвинуть обвинения против нас.

Какие последствия имели эти обвинения?

Меня не уволили из "Вестника", но из-за произошедшего я больше не мог писать о генерале Готовине и вести расследования, касающиеся руководства хорватских спецслужб. Люди, близкие к Готовине, угрожали мне избиением, а редакция газеты обвиняла меня в публикации непроверенной информации. Если бы их подозрения подтвердились, то моя карьера завершилась бы плохо. Но мне удалось отпровергнуть все обвинения, я также обратился в международные организации по защите журналистов и прав человека. Мои коллеги не подверглись такому давлению, поскольку работали в частных газетах. Но они также были вынуждены приостановить свои расследования, посвященные генералу Готовине.

А какие доказательства вашего шпионажа представил шеф контрразведки Франьо Турек?

POA (хорватская контразведывательная служба) предоставила фотографии моего знакомого Драгутина Франчисковича , когда он встречался с членами Гаагского трибунала по военным преступлениям в Вуковаре (а вовсе не по поводу Готовины). Затем POA получила распечатки моих телефонных звонков Франсисковичу, что доказывало факт нашего знакомства. Таким же образом они доказали, что Франчискович связывался с бывшим директором полиции Ранко Остоджичем. Первым лицам государства Турек представил то, что Франчискович общался с членами Гаагского трибунала, Ранко Остоджичем и со мной, а Ранко Остоджич в свою очередь общался с агентом МИ6.  На основании этого он сделал вывод, что текст, который я опубликовал в "Вестнике" о генерале Готовине - дезинформация, которую я получил от МИ6 через Остоджича и Франчисковича.

Хотя на самом деле такой связи не было. И информацию об убежище генерала Готовины я получил из нескольких независимых источников, а не от членов Гаагского трибунала или Ранко Остоджича. Так что все доказательства Турека, что я и мои коллеги работали на МИ6, представленная правительству, сводятся к фотографиям и распечаткам телефонных звонков.

Если Вас обвинил в шпионаже сам шеф контрразведки, почему вы до сих пор на свободе? По российским законам, Вы бы уже по меньшей мере находись под следствием в тюрьме. 

Если бы Франьо Турек имел реальные доказательства наших связей с иностранными спецслужбами, он бы воспользовался законом и возбудил бы уголовное преследование против нас. Однако в Хорватии до сего времени вообще был только один шпионский процесс - против граждан Хорватии, которых в 1991 году обвиняли в на контрразведку Югославской армии, но их так и не судили, а потом обменяли на пленных хорватов.

Новое хорватское государство не приняло закон о люстрации против агентов югославской полиции. В начале войны многие из тех, кто ранее сотрудничал со Службой государственной безопасностииз числа эмигрантов и те, кто ранее сотрудничал с иностранными спецслужбами - ЦРУ, BND, MI6 - были приняты президентом Туджманом на службу. Зная о своем прошлом, они были преданы ему. Но это привело к тому, что даже во время войны разные фракции правительства Туджмана обвиняли друг друга в сотрудничестве с иностранными спецслужбами.

В результате все обвинения всегда звучали полуофициально, как в нашем случае, или неофициально, например, против некоторых членов хорватского правительства 90-х. Тем не менее эти полуофициальные обвинения, которые выдвигаются против граждан, создают огромные проблемы в работе и в жизни.

Почему вас обвинили в сотрудничестве с МИ6, а, cкажем, не ЦРУ? У  Хорватии особые отношения с Британией?

Британцы больше всех возмущались тем, что Хорватия проявляет низкую активность в сотрудничестве с Гаагским трибуналом в случае с Готовиной. Вот почему мишенью стала МИ6. Кроме того, британцы выдвигали поимку Готовины в качестве условия вступления Хорватии в Евросоюз и настаивали на том, что некоторые люди из правительства помогают ему скрываться. 

Факты таковы, что Британия в Хорватии, также как в Боснии и Гецеговине и Сербии, больше чем Германия, Франция или США, вовлечена в процесс мирного урегулирования, так как предоставляет властям этих стран помощь в обучении полиции. Но все это происходит в соответствии с межгосударственными соглашениями, а не так, как это выглядит в обвинениях Франьо Турека.

Смотри также на "Агентуре":

• Спецслужбы Хорватии

------------------------------------------------------------------------------------------------------------------------

Российский опыт

В России единственным примером обвинения журналиста в государственной измене пока остается дело Григория Пасько. Дело в том, что такая формулировка обвинения не очень удобна для следствия. Сотрудники ФСБ так и не смогли придумать, какая разведка выступала под личиной японских журналистов, на которых якобы шпионил Пасько. 

Более распространенным способом давления является обвинение в разглашении государственной тайны. Это намного удобней: ФСБ не нужно придумывать иностранную разведку, что чревато осложнениями с конкретными странами, наконец. По версии ФСБ, журналист создает преступную группу с носителем гостайны и потом раскрывает тайну в статье. А поскольку по нашим законам преступления без выгоды не бывает, то в данном случае выгодой считается полученный журналистом гонорар. Именно так сотрудники пермского УФСБ организовали процесс против журналистов местной газеты "Звезда", и точно также Следственное управление ФСБ пыталось вести дело против авторов этой статьи после репортажа о штурме театра на Дубровке.