Евгений Крутиков: "Приезжая в Россию, я автомат сдавал…"

Предлагаем Вашему вниманию третий материал из серии интервью с участниками "Агентуры.Ру" - на этот раз с обозревателем газеты "Известия" Евгением Крутиковым. Крутиков  с начала 90-х специализируется на теме Северного Кавказа, и настолько погрузился в тему, что в 93 году даже был помощником командующего Национальной гвардии Южной Осетии. Потом он одним из первых стал писать о чеченском конфликте, исходя из анализа клановых взаимоотношений внутри республики. В последнее время он публикует расследования по ситуации в кавказких республиках, что вызывает крайне резкую реакцию властей этих стран.

Первый вопрос - справочного характера. В твоей биографии, опубликованной в базе "Лабиринт"…

Я ее не видел между прочим.

Обычная биографическая справка "родился, женился". Так вот, там в том числе говорится о том, что ты закончил историко-архивный институт, а потом следует странная фраза: "получил военное образование". Ты это можешь как-то расшифровать?

Могу. В 1990 году с августа по октябрь я проходил так называемые "ускоренные курсы переподготовки при военно-дипломатической Академии Генерального штаба". Это курсы военных переводчиков и сотрудников военных атташе.

Твоя биография состоит как бы из двух частей, - военной и журналисткой - которые все время пересекаются. Работал в журнале ЦК КПСС, потом ты вдруг становишься помощником командующего национальной гвардии Южной Осетии, потом ты снова журналист…

Ну во-первых, это только единственное пересечение, дальше идет только журналистская биография. А работа помощником командующего - это не военная биография, а скорее политическая. Поскольку должность командующего национальной гвардии была совмещена с должностью премьер-министра.

То есть ты хочешь сказать, что искать связь между полученным тобою военным образованием и твоей работой в должности помощника командующего южноосетинской армией не стоит?

(Смеется): Связь искать можно, но найти ее - это уже другой разговор.

Понятно. Скажи пожалуйста, как человек с сугубо русской фамилией Крутиков оказался на Кавказе? Ты и пишешь почти исключительно о проблемах Кавказа…

Вообще это цепь случайностей. Когда я учился на курсах, я учил албанский язык, а тогда как раз речь шла о восстановлении посольства СССР в Албании и о должности пресс-секретаря или помощника военного атташе первого посольства СССР в Албании. В силу неких случайных знакомств я оказался вовлечен в ситуацию, которая тогда создалась в Южной Осетии. Это был тот самый случай, когда человеком играет судьба.

После ускоренных курсов ты получил звание, какой статус у тебя сейчас?

Я офицер действующего резерва.

А насколько применима к тебе фраза, которую последнее время часто употребляют по отношению к отставникам спецслужб - "бывших не бывает"?

Я к этому отношусь довольно двойственно, поскольку здесь ситуация зависит от того, при каких обстоятельствах и отношениях происходит расставание с этими структурами. Что касается меня, то я довольно резко тогда выступил против политики, которая проводилась в Южной Осетии в 1992 году и против ввода миротворческих сил в республику. И выступил с рядом предложений, которые повлекли в течение следующего полугода даже преследования меня. И не только меня, но и моего прямого начальника премьер-министра и командующего гвардией Олега Тезиева. Это привело к его отставке с занимаемой должности и впоследствии к аресту. Я этого избежал. Как мне пояснил следователь, который тогда занимался этим делом, до меня просто "руки не дошли". Но в общем давление в любом случае было, и эта фраза "бывших не бывает" верна только в том случае, если человек остается слишком верен структуре, в которой он работал.

Я видел несколько твоих фотографий осетинского периода, на которых ты с автоматом. Но ты ведь знаешь, что журналист в руки брать оружие не должен. Как ты для себя этот вопрос решил?

Тогда я не был журналистом. Я был аппаратчиком, сотрудником правительства, мне и по штату полагалось иметь оружие. Кроме того, шла война и физически оно было необходимо. Приезжая в Россию, я его сдавал.

Закончив свою работу как государственный служащий, ты стал журналистом, но об Осетии не забыл и продолжил писать об этом конфликте. Как ты считаешь, тебе удается сохранять объективность?

Объективность на самом деле зависит от двух составляющих - эмоциональной и когда человек отрешается от этого всего и пытается разобраться. Как правило это не проходит никогда, потому что для того, чтобы в чем-то разобраться, нужно это знать, а эмоциональный подход не приводит ни к чему хорошему, получается так называемая женская журналистика. Много эмоций, ах ужас, ах давайте все это прекратим. Но объективность логическая истекает из знания какого-либо вопроса. Я специалист очень узкий по большому счету, я что-то знаю о Кавказе, но могу ничего не знать о …А когда у тебя много деталей, ты можешь выстроить наиболее точную картину. Так вот, объективности помогает во-первых, знание деталей и во-вторых, понимание ради чего ты это делаешь. Я это делаю исключительно в интересах Российской Федерации, и мне не придет в голову отстаивать точку зрения, условно говоря, Грузии или Азербайджана или какого-нибудь сепаратистского движения. Национальные интересы России, как я их себе понимаю, и знание языка - вот основы некой объективности. Конечно, с этой точкой зрения многие будут спорить.

Ты был наверное одним из первых, а может первым человеком, кто стал писать о конфликте в Чечне не с точки зрения проведенных операций, а рассматривая взаимоотношения между кланами и т. д., выстраивая из них ситуацию в республике. Многие упрекали тебя в том, что "он это взял из книг".

Здесь есть маленький нюанс. Чеченцы страшно не любят, когда их понимают. Они любят запутывать свои внутренние взаимоотношения для не чеченцев. Так им проще - их нельзя понять, они становятся закрытой системой, которая развивается по своим законам. А справиться с этой системой можно, только лишь поняв их законы. Многие чеченцы, например, сознательно в разговорах со славянами искажают, открыто просто врут (я сам с этим сталкивался), кто к какому тейпу принадлежит и какие взаимоотношения между ними. Что же касается книг, то в советское время была выпущена одна-единственная книга, посвященная взаимоотношениям между тейпами. И то часть тиража ее сгорела где-то в городе Грозном, и она ходит где-то в каких-то списках и больше ничего. Так что это плод длительных взаимоотношений каких-то личных и составления досье. Я считаю, что без понимания мотивов поведения внутри чеченского общества, невозможно справиться с этой ситуацией, то есть их победить силой оружия (то есть это-то, как раз и возможно, но понятно к чему это приведет), невозможно наладить чисто политические взаимоотношения (на том уровне, как политику понимают европейцы - например президент с президентом). По-моему, только в последние два года в Москве стали всерьез играть на тейповых взаимоотношениях и стараться понять это.

То есть ты хочешь сказать, что эта играть в эти игры федералы начали только во время второй чеченской войны?

В практической сфере да. До этого этому просто не уделяли никакого внимания и соответствующим образом относились к людям, кто к этому внимание привлекал.

Насколько я понимаю, люди, пишущие о Чечне, условно делятся на две категории: военные корреспонденты и те, кто сидит в Москве и пишет заумные аналитические тексты, при этом они с тем же успехом могут писать о правительстве или президенте. Насколько это верно и какое место занимаешь ты?

Градация не совсем точная. Еще есть третий вариант. Люди, сидящие в Москве и не ездящие туда, но которые просто об этом пишут. Просто им сказали, и они написали. В любой газете есть набор таких молодых людей, которые пишут обо всем просто потому что им сказало начальство. Я что-то промежуточное, скорее ближе ко второму. Не знаю, насколько заумно выглядят мои тексты, но скорее ко второму типу.

Когда я готовился к интервью с тобой, я просматривал публикации, где ты упоминаешься, и заметил странную вещь - то, насколько негативно о тебе пишут другие журналисты. Что, согласись, нечасто встретишь. К примеру, буквально пару недель назад в грузинской прессе прошли публикации с прямыми оскорблениями в твой адрес. Потом я посмотрел, как реагировали на тебя раньше, и оказывается, подобную реакцию ты вызывал и два, и три года назад. Чем ты это объясняешь?

Есть несколько объяснений. Что касается грузинской прессы, то я на нее внимания не обращаю с 1992 года. Это уже какой-то привычный мотив, мне уже сложно на это реагировать. При этом там есть несколько человек, которые просто штатно этим занимаются. В "Свободной Грузии" недавно буквально каждую неделю проходил текст. Один был на разворот и подписан бывшим министром внутренних дел.

То есть ты имеешь в виду статью о тебе?

Посвященный разбору моих идей. Их в общем, можно понять, потому что они меня воспринимают просто как откровенного врага. Хотя это не совсем так. И соответствующим образом реагируют. Реагируют провинциально, реагируют по-грузински. Но тем не менее они это делают. Ну, очень жаль, что в Грузии только одна русскоязычная газета, потому что то, что выходит на грузинском языке, вообще не подлежит никакому разбору. Но например я знаю, что в республике Южная Осетия мои тексты (я имею тому прямые доказательства), несмотря на довольно жесткую реакцию нынешнего правительства, ходят в списках. Их там на ксероксах распространяют. Что касается России, то я не читал здесь о себе никаких резких публикаций. Я знаю отношение нескольких журналистов, которые считают себя большими специалистами по Кавказу, но это элемент просто конкурентных отношений. Это естественно.

Возвращаясь к биографическим элементам - есть достаточно много журналистов - бывших военных. Но у них их жизнь четко делится на две части: в армии и после нее. Ты поступил наоборот, решив начать военную карьеру уже поработав журналистом в 90 году. Я этого, честно говоря, не понимаю.

Я не мыслил военную карьеру, я мыслил карьеру дипломатическую. Другое дело, что в силу биографических моментов моей семьи, и внешних рекомендательных моментов, такая возможность была, скажем так, наиболее карьерно быстрой.

Что значит "в силу биографических моментов моей семьи"?

Мой отец довольно долго был офицером внешней разведки. К сожалению, в 1954 году он был несправедливо обвинен, арестован, и шесть лет провел в лагере. После чего был реабилитирован. Но сохранились определенные традиции и представления. Поскольку я боготворил своего отца, то он мне внушал определенные представления о том, как жизнь строить в дальнейшем. А шел 90 год, агония СССР, я работал тогда в ЦК КПСС, и честно говоря, не было никакого желания там оставаться, тем более, что членом партии я не был.

То есть ты хочешь сказать, что твой отец, учитывая, что с ним произошло, все равно считал, что ты должен фактически повторить его карьеру?

Он так мне рекомендовал. Что он считал, сейчас мы уже у него не спросим.

Вот сейчас в 2001 году ты мыслишь для себя коренное изменение своей карьеры: что ты откажешься от журналистики и вернешься на дипломатическое поприще - туда, куда ты стремился десять лет назад?

Я не получаю таких предложений, но я этого не исключаю.

Смотри также на "Агентуре":

• Евгений Крутиков