|
Альберт Петё "Полковник Редль"Перевод с немецкого: Виталий Крюков, Киев, odin1@i.com.ua_ 2005. Оригинал: Albert Pethe "Oberst Redl". Глава из сборника "Секретные службы в мировой истории", под ред. проф. Вольфганга Кригера (Geheimdienste in der Weltgeschichte, herausg. v. Wolfgang Krieger, Verlag C.H. Beck, Munchen, 2003). * Альберт Петё - австрийский историк и публицист, автор книги "Шпионы для двуглавого орла", посвященной разведке Австро-Венгрии во время Первой мировой войны.
Наряду с ужасной и одновременно увлекательной драмой Мата Хари шпионский скандал, разразившийся вокруг полковника Императорского и королевского Генерального штаба Австро-Венгерской монархии Альфреда Редля, относится к одной из самых знаменитых афер того времени. Столь беспрецедентный в истории старой австрийской армии факт государственной измены элитного офицера, занимавшего такую важную должность, не зря послужил сюжетом множества журналистских статей, книг и фильмов, хотя в них очень часто были смещены акценты по отношению к исторической правде. От Стефана Цвейга и Эгона-Эрвина Киша до фильма Иштвана Сабо, от 1920-х годов до современности, этот случай был описан неоднократно, но почти ни одна деталь в этих описаниях не соответствует действительности. Вот лишь один пример: “Этот внешне выглядевший в точности как любой иной средний хороший австрийский офицер полковник, доверенное лицо наследника престола; ему был доверен самый важный отдел - секретная служба армии; и он должен был бороться с разведками противника. Но теперь, в 1912 году, в ходе балканского кризиса, произошла утечка самой важной тайны австрийской армии - плана боевого развертывания. Он был продан в Россию, что могло стать причиной беспримерной катастрофы в случае войны, потому что русские заранее знали каждое продвижение австрийской наступающей армии. Паника в кругах Генштаба... была ужасной... И министерство иностранных дел, не совсем надеясь на сноровку военных властей, не уведомляя Генштаб, решило само провести расследование и поручило полиции, помимо всех прочих мероприятий, проверять все письма “до востребования”, приходящие из заграницы, не обращая внимания на тайну переписки. Однажды в почтамт поступило письмо со станции Подволочиска на русской границе на адрес “Опернбалль”. При открытии выяснилось, что внутри конверта не было письма, зато лежали восемь свеженьких купюр в тысячу крон каждая. Эта подозрительная находка тут же стала известна полиции. К окошку почтамта был направлен сыщик, чтобы немедленно арестовать человека, обратившегося за этим письмом. На мгновение история превратилась из трагедии в уютный типично венский фарс. В обеденное время на почте появился некий господин и спросил о письме с адресом ”Опернбалль”. Почтовый служащий тут же подал скрытый сигнал сыщику. Но сам сыщик как раз отправился на обед, чтобы выпить кружку пива... - Вот такая история. Естественно, сыщик не ушел выпить пива, письмо лежало на почте в ящике, но отправлено оно было в Берлине, а не в местечке с непроизносимым названием, похожем на названия из романов Йозефа Рота, и на адрес Никона Ницетаса, а вовсе не на “Опернбалль”... Это только начало необходимых исправлений, но все равно - такое описание дела Редля - здесь оно взято у Цвейга - повторяется неоднократно и у других авторов и читается, конечно, с большим интересом. (Цвейг, “Вчерашний мир”. Только одна деталь - “Опернбалль” (“Бал в опере”) - название оперетты Рихарда Хойбергера, написанной в 1898 году и очень популярной в течение не меньше двух десятилетий после того. Первым эту ошибку (адрес - Опернбалль, 13) допустил Эгон-Эрвин Киш в 1924 году в “Деле начальника Генерального штаба Редля”, то же самое написал немец Берндорфф в “Шпионаже” (1929), и даже англичанин Филипп Найтли во “Второй древнейшей профессии” (русский перевод - “Шпионы ХХ века”) уже в 1986 году. Здесь и далее - примечания автора). Самое захватывающее в секретных службах - именно то, что они секретны. Это осложняет также и достоверное описание важных событий. Личность и жизнь полковника во многих отношениях типичны для этого жанра, даже в том случае, что на образ исторического Редля уже наложились гигантские пласты фантастических предположений и самых смелых выдумок. Но стоит поставить себе вопрос, что же, по всей вероятности, произошло на самом деле, как тут же выяснится, что правда оказывается ничуть не менее захватывающей, чем вымысел. Раскрытие измены
Начинающееся двадцатое столетие все еще освещалось теплым светом уходящей эпохи, но в скрытой войне шпионских аппаратов уже проявлялись первые признаки того, как резко изменится вскорости жизнь в Европе. Гонка вооружений и создание враждебных союзов сверхдержав, постоянная погоня за секретными сведениями, “Европа, казалось, превратилась в джунгли интригующих друг против друга разведок, ярмарку шпионов, курьеров, агентов, наводчиков и вербовщиц. ”. Не было ни одного фешенебельного отеля, в котором не вели бы разведчики противоборствующих сторон свою холодную войну, “не было ни одного военного сооружения, на которое не направлялся бы жадный взгляд вражеских шпионов”. Создалась целая индустрия шпионажа, которую помимо планировщиков генштабов, обогащали своим участием “бесчисленные странные и сомнительные личности”, авантюристы, дамы полусвета, изгнанные из армии офицеры, банкроты, гешефтмахеры, жулики, проходимцы, сумасшедшие, приписывающие себе секретные задания, чтобы заработать на темных интересах великих держав. Целые воровские шайки работали на разведки. К ним присоединялись патриоты, борцы за национальное освобождение (чтобы ни понимать под этим словом), герои и фанатики. “Континент все более напоминал сцену Комической оперы, на которой столпились сотни тайных агентов”, чтобы вести одновременно прибыльную и рискованную игру в “разведчиков и контрразведчиков” (Хайнц Хёне “Война в сумерках”. Макс Ронге “Военный и промышленный шпионаж”, Януш Пекалькевич “Всемирная история шпионажа”. Другими примерами могут служить Мата Хари и жизнь авантюриста Игнаца Требича-Линкольна. ) Разносторонняя военная деятельность весьма компетентного офицера Альберта Редля (в конце концов, именно он обучил того офицера, который его и разоблачил) как раз припали на эти годы перед Первой мировой войной. Внезапный поворот в карьере одновременно талантливого и эксцентричного офицера Генштаба привел к тому, что письмо на имя “Никона Ницетаса”, уже довольно давно лежавшее в главном венском почтамте у Мясного рынка, в апреле 1913 года, как до сих пор не забранное, вернулось назад в Берлин, откуда его и отправили. Настоящим отправителем был Генеральный штаб России. Адресат, которому направлялось столь опасное послание, полковник Редль то ли не ждал его, то ли забыл о нем. На почте в Берлине конверт открыли, чтобы, возможно, узнать об его отправителе. Из ряда вон выходящая сумма в “шесть тысяч крон ассигнациями” и, возможно, коротенькая записка с двумя адресами, возбудили любопытство немецкой почтовой цензуры, потому письмо было передано майору Вальтеру Николаи, с 1913 года начальнику отдела ІІІb (разведывательного отдела) Большого прусского Генерального штаба. Адреса, один в Париже, другой в Женеве, были хорошо известны и немецкой и сотрудничавшей с нею австрийской контрразведке. Указанный отправитель, Й. Дитрих, был одним из “почтовых ящиков”, используемых русской разведкой в Берне, что тоже было точно известно. Потому что уже в 1907 году австрийские и немецкие спецслужбы в сотрудничестве со швейцарцами провели расследования, обеспокоенные усилением координации французской и русской разведок в Швейцарии, направленной против Центральных держав. Началось изучение шпионских сетей в Швейцарии, и оно принесло успех. Всеобъемлющее наблюдение и контроль при поддержке контрразведки швейцарского Генштаба позволили немцам и австрийцам детально понять систему курьеров и связи противника. Им удалось сделать это незаметно. Потому адреса и имена, используемые в качестве прикрытия, конспиративные квартиры и “почтовые ящики”, агенты и курьеры продолжали использоваться. И когда такие адреса всплыли в этой записке, легко было сделать вывод, что “Никон Ницетас” - агентурный псевдоним, а письмо с деньгами - гонорар за проведенную или будущую шпионскую деятельность. Николаи
сообщил о письме в Вену - “Эвиденцбюро” - военной разведке монархии Габсбургов.
“Нет никаких подсказок, чтобы определить личность адресата.. Запрос на почте
результатов не принес... Там никто не вспомнил, отправлялись ли ранее письма на
тот же адрес” Расследование было поручено капитану Максу Ронге, офицеру разведки, возглавившему штаб в Эвиденцбюро для охоты на “Ницетаса”. Шеф государственной полиции Эдмунд фон Гайер направил нескольких полицейских для контроля за получателями писем “до востребования” на главном почтамте Вены. “Оставалась надежда, что адресат или посланный им курьер все-таки спросит о письме”. Так и случилось: ключевая сцена в шпионской литературе стала реальностью. За это время поступило еще несколько аналогичных писем. Вечером 24 мая 1913 года полковник Редль их забрал. Так как он был в гражданской одежде, в нем сначала не узнали военного, но полиция проследила за ним до отеля, а там его идентифицировал один из служащих. Полицейские доложили Гайеру, тот позвонил Ронге. Разорванные и выброшенные Редлем почтовые квитанции от писем, отправленных на адреса прикрытия заграницей, собственноручно подписанное им на почте подтверждение получения, да и само поведение Редля, заметившего слежу за собой, не оставляли сомнений. Ронге проинформировал своего шефа и взял с собой военного судью, без которого нельзя было сформировать “необходимую для вмешательства судебную комиссию”. Начальник Императорского и королевского Генерального штаба Франц Конрад фон Хётцендорф приказал “арестовать полковника Редля”. Редль был подвергнут допросу в своем номере в отеле ”Кломзер” комиссией офицеров. Во время допроса он признался Ронге, что “в 1910 т 1911 годах оказывал крупные услуги иностранным государствам” и действовал без сообщников. Это оказалось верным. После этого комиссия удалилась, чтобы “дать возможность преступнику быстро покончить с жизнью”. Редль застрелился из переданного ему пистолета. Смерть “ бывшего полковника” была установлена одним “детективом” утром следующего дня, который вошел в по прежнему находящийся под наблюдением отель. Шеф Эвиденцбюро полковник Август Урбански и военный аудитор, занимающийся расследованием, оба в штатском платье, утром 25 мая выехали в Прагу, сообщили обо всем тамошнему военному коменданту, начальником штаба у которого был Редль, и начали обыск в квартире и в бюро Редля. Гарнизонному суду в Вене было сообщено лишь о том, что полковник Редль совершил самоубийство, и Генеральный штаб назначил расследование. За это время в военную канцелярию императора была послана первая “телефонная депеша”: “Полковник Генерального штаба Альфред Редль... сегодня ночью застрелился в отеле “Кломзер” по пока не выясненным причинам”. Другая подобная краткая депеша была передана 26 мая в прессу. Следствие в Праге было завершено 26 мая.
Неудавшееся запутывание следовУсилия Эвиденцбюро и начальника Генштаба были направлены - и совершенно правильно -на то. чтобы скрыть истинные причины самоубийства. Вред, нанесенный монархии аферой Редля можно разделить на саму передачу военных секретов противнику и ее последствия и на последовавший за этим “грандиозный скандал” уже со своими последствиями. Так как первое уже нельзя было предотвратить, военные попытались хотя бы избежать скандала. Вся ситуация требовала быстрой реакции. Потому с точки зрения разведки было вполне разумно как только возможно помочь Редлю в осуществлении его намерения совершить самоубийство, чтобы избежать дальнейших и, возможно, публичных расследований. Даже в Эвиденцбюро лишь узкий круг офицеров знал о случившемся. Затем публикации уже ожидали первые указания на развившиеся “за последнее время” “нарушения психики очень талантливого офицера”. В эту концепцию вписывались и запланированные похороны со всеми воинскими почестями. То, что запутывание следов все-таки не удалось, было самой большой ошибкой, испортившей весь успех от разоблачения “крота”. Но постоянно повторяемая критика в адрес офицерской комиссии, хотя и справедлива, все же не учитывает того, что Австро-Венгрия в то время была правовым государством, а императорский и королевский офицерский корпус полностью отвергал саму мысль о политическом убийстве, осуществленном секретной службой. В отличие от Сербии, Советской России и Третьего Рейха в Австрии ни до ни после Первой мировой войны нельзя было себе даже представить, чтобы какой-то человек мог быть просто ликвидирован или исчезнуть. Руководящие лица в офицерской касте старой армии даже во время мировой войны отнеслись бы к этому очень отрицательно. И именно вследствие этого старого кодекса чести, столь сильного в те годы, Редль совершил это самоубийство. С другой стороны, прав и капитан Герман Цержави, один из офицеров контрразведки, занимавшийся расследованием дела Редля, который с огорчением писал: “ то, как избавились от дела Редля, ... нанесло особый вред Императорскому и королевскому Генеральному штабу… три офицера Генерального штаба занялись в очень узком кругу этим делом, не привлекая к себе внимания публики. Но это совершенно не удалось. Вместо быстрого вмешательства, допроса и мгновенного вывоза его из Вены, они позволили Редлю до полуночи бродить в сопровождении очевидной слежки, пока он сам не вернулся в отель. Много часов члены комиссии находились в отеле “Кломзер” и вокруг него, а также в кафе “Централь”, в полной военной форме, затем провели допрос, и патрулировали... после того переулки вокруг отеля, до утра... Потом они послали проверить, мертв ли уже преступник. Эта активность не могла не привлечь внимания газетных репортеров, обычно поддерживающих контакт с отелями и кафе, хотя при желании ее легко можно было бы избежать... (Мильштейн, “Дело Редля”. Генерал-майор Мильштейн полностью одобрил поведение Конрада фон Хётцендорфа. Хёне, Пекалькевич, досье венского Военного архива. ) Как и через кого точно эта история стала известна общественности и попала в газеты, точно неизвестно до сих пор. Но в любом случае это не было заслугой “неистового” репортера Киша, как утверждал тот после войны. Уже 29 мая в иностранных газетах появилось так много статей с разоблачением дела Редля, что Хётцендорф был вынужден отказаться от своей тактики замалчивания. Волна вызывающих возмущение и насмешливых комментариев, подозрений и безрезультатных намеков пронеслась по армии. Раскрытие аферы заставило наконец начальника Генерального штаба к одной из самых неприятных аудиенций за всю его карьеру - у наследника престола эрцгерцога Франца-Фердинанда, и без того не вызывавшего дружеские чувства у военных. А Урбански из-за этого провала был уволен с должности начальника Эвиденцбюро. Нужно отметить, что вопреки многим утверждениям и император и наследник престола были в полной мере и в соответствии с порядком своевременно (до скандала) проинформированы начальником Генерального штаба об измене Редля. (данные из Военного архива Вены) Значение изменыВажный вопрос - как следует оценить измену Редля и нанесенный им вред. Утверждения, что будущий противник монархии в мировой войне получил благодаря Редлю “многие важные карты в руки”, и сто эта измена даже предопределила исход войны, что Редль был “палачом австрийской армии” и подорвал “фундамент военной и государственной организации”, являются огромными преувеличениями. (Например, Маркус. “Дело Редля”, Киш, Штернберг, Шютц) С другой стороны, карьера Редля была необычной и дала ему в руки важные рычаги военной власти. Особенно важны для его иностранных спонсоров были знания о системе военных железных дорог в Австро-Венгрии, собранные им еще в 1894-1895 гг. во время его работы в железнодорожном бюро, его долговременная деятельность в центре австрийской разведки, в 1900-1905 гг. в русском отделе и в разведотделе, а затем снова в 1907-1911 гг. в качестве заместителя начальника Эвиденцбюро и, наконец, его должность начальника штаба VIII корпуса, которой он оптимально мог воспользоваться. Но когда началась его предательская деятельность? С уверенностью это не смогла выяснить и австрийская контрразведка, но это не имело большого значения, поскольку там и так были согласны с тем, что вред, нанесенный Редлем, очень велик. Признание Редля касалось годов 1910 и 1911, публике, по понятным причинам, сообщили о 1912 годе, следствия указывало на 1907, и даже на 1905 год. Был проверен счет Редля в Новой Венской сберегательной кассе. "С начала 1907 года вклады Редля стали необычно быстро возрастать" и достигли 17400 крон. В ноябре 1908 года последовали еще 5000 крон, в июле 1909 - 10000, в октябре 1910 - 6000, в апреле 1911 - 10000, в мае 1911 - 37000, в июне 1911 - 12000 крон. Все вклады с 1905 года достигли общей суммы в 116700 крон. Редль был зажиточным человеком. Расследование показало, что с 1907 года Редль вел роскошную жизнь, имел слуг, лошадей, оказывал денежную помощь лейтенанту Штефану Хоринке, в 1911 году купил два автомобиля. Эти результаты, указывающие на 1907 год, совпадают с интересными сведениями из русской литературы. Летом 1905 года в Вену прибыл новый и очень способный военный атташе России Марченко. Уже осенью 1906 года Марченко сообщал "о желаниях очень ценного человека", который готов за большие деньги поставлять важную военную информацию. Предложение, очевидно анонимное, было отвергнуто. (Мильштейн, Райфбергер, "Австрийский военный журнал") Вполне можно предположить, хоть это и недоказуемо, что речь шла именно о Редле. Российский атташе вскоре познакомился с Редлем лично на официальной встрече, и это было не случайно. "Марченко понял, что Редль был контрразведчиком, и вел себя осторожно". В октябре 1907 года Марченко послал в Санкт-Петербург такую характеристику Редля: "Альфред Редль, майор Генерального штаба, второй помощник начальника Эвиденцбюро Генерального штаба… среднео роста, светлые волосы… коварный, замкнутый, внимательный и с чувством долга, с хорошей памятью. Внешность слащавая. Сладкая, мягкая, вкрадчивая речь, осмысленные и медленные жесты, скорее хитрый и лживый, чем умный и талантливый. Циник. Любитель женщин. Любит развлекаться". Сообщение интересно тем, что в нем указано, что вопреки мнению авторов многих стандартных историй об этом деле, Редль не был шантажирован русскими как гомосексуалист. Опытный разведчик сумел хорошо скрыть свои "ненормальные" наклонности. (Мильштейн. В русских источниках нет никаких указаний на шантаж. Русские источники также свидетельствуют, что Редля завербовал российский военный атташе в Вене Марченко, а не варшавский атташе Батюшин. Шантажирование Батюшиным Редля и его вербовка либо непосредственно им, либо его агентом, балтийским немцем Аугустом Праттом, были выдумками авторов книги "Разоблаченная разведка" Боша, Шойца и Шютца, безо всяких указаний на источники. Затем это повторили Аспрей, Маркус, Армор и Пекалькевич. И Киш тоже писал о якобы шантаже, но уже со стороны Марченко. Урбански, в то время шеф Эвиденцбюро, подтверждает, со своей стороны, что экстравагантность Редля была неизвестной коллегам, и его как раз считали бабником. Недавно рассекреченные в России документы показывают, что Редль действовал совершенно анонимно, и русским стало известно об его личности лишь после разоблачения.) Скорее всего, верно мнение Хётцендорфа, высказанное им в краткой докладной записке в военную канцелярию императора, написанной 26 мая 1913 года: "В соответствии со служебным регламентом, часть первая, сообщаю вам, что проведенное непосредственно после смерти полковника Альфреда Редля, начальника штаба VIII корпуса расследование, показало с полной достоверностью следующие причины его самоубийства: 1) гомосексуальные связи, которые привели к финансовым затруднениям и 2) продал агентам иностранной державы служебные документы секретного характера". (Документы Военного архива Вены) Самое вероятное и простое объяснение мотивов: Редлю нужно было много денег, и русские их ему предложили. Что же выдал Редль, и какие последствия имела его измена? Эвиденцбюро после анализа оставшихся после смерти Редля вещей и документов установило, что среди бумаг полковника были следующие секретные документы: "секретные служебные инструкции об охране железнодорожных сооружений, о минных заграждениях, об организации воинских перевозок, потом "боевое расписание", различные документы и схемы, связанные с разведывательной деятельностью, "секретный справочник" для высших командиров, мобилизационные предписания на случай войны, обзор мероприятий контрразведки в Галиции во время кризиса 1912-1913 годов, листки с именами австрийских агентов, "списки адресов прикрытия иностранных Генеральных штабов". "шпионская корреспонденция" с иностранными разведками, адреса прикрытия, от которых Редль получал письма, наконец, "фотографии крепости Козмач" и съемки маневров 1910/1911 гг. Вывод Эвиденцбюро таков: "Данный материал доказывает, что государству был нанесен большой моральный и материальный ущерб, величину которого определить в цифрах совершенно невозможно. С этой точки зрения необходима переработка многочисленных служебных инструкций и справочников и дорогостоящее изменение конкретных военных приготовлений". Кроме того, австрийским разведчикам и военному руководству было совершенно ясно, что такая большая сумма, как 59 тысяч крон, которая только в 1911 году оказалась на счете Редля, не могла не быть оплатой за что-то очень важное, значительно повредившее "важнейшим интересам монархии", то есть за "план наступления" против основного противника - России, как предполагал и Макс Ронге, хотя Редль во время своего признания в отеле "Кломзер" об этом плане не упомянул. (Мемуары Ронге: "Самым важным было предательство плана наступления против России") Русские источники подтверждают предположение австрийских военных. "Достаточно сказать, что Редль передал план австро-венгерского наступления против России. На этом плане основывались маневры в Киевском военном округе, где вероятный противник действовал точно так, как предполагали планы австрийцев". (Мильштейн, Головин "Русская кампания", ("Киевские военные маневры")) Планирование стратегического развертывание перед наступлением потенциального противника и с ним, "знание пространства, в котором враг сконцентрирует свои силы для наступления" и "распределение сил на этой территории" были вполне стоящей добычей. "Получение" вражеского плана наступления и развертывания считалось "высшей целью службы военной разведки" и за шпионаж, направленный на получение такой информации платились "самые большие суммы". (Урбански, в сборнике "Шпионаж мировой войны") Кончено, и тут были свои ограничения. Именно в планах наступления, стратегического развертывания и т.п. никогда нельзя быть уверенным в надежности полученного документа, не говоря уже об огромном количестве распространявшихся фальшивок. Но многое можно было выяснить и без получения детальных планов противника. Планы развертывания Первой мировой войны основывались, в первую очередь, на железнодорожном транспорте. Линии железных дорог и их пропускная способность были, в общем, известны противоборствующим сторонам. Потому важной частью разведки был контроль за железными дорогами, офицеры и агенты разведки регулярно разъезжали по магистралям соседних стран. Кроме того, стратегическое развертывание всегда приспособлено к условиям местности и внешнеполитическому положению страны. Потому генералам царя Николая II было понятно, что само положение русской Польши соблазняло Центральные державы на удар по ней с юга и с севера с целью окружения, потому Россия планировала развертывать свои войска не непосредственно у своих западных границ, а глубже на востоке. Точно так же австрийцы не могли не заметить, что удар русских по ним может быть нанесен именно в Галиции с севера и с востока, что и подтвердилось в 1914 году, когда началась война. Конечно, выдача противнику плана стратегического развертывания - событие редкое, но случай Редля, тем не менее, беспрецедентным назвать нельзя. Для Австро-Венгрии он, может быть, и был уникален, но если сравнить с Россией… С 1889 года один офицер Генерального штаба Российской империи по до сих пор не выясненным мотивам передавал немцам "все важные материалы, проходящие через его стол". "В первый раз немецкие аналитики смогли прочесть важные русские секретные доклады, отмеченные красными регистрационными номерами: ежегодный доклад военного министра царю о состоянии армии, отчет - в приложении к докладу, расписание сухопутных войск, совершенно секретный отчет военного министерства о дислокации российских частей и соединений и номерное ежегодное расписание с планами стратегического развертывания каждого военного округа". (Хёне, Ронге, Деграйф, "Оперативное планирование" (С 1882 года между австрийским и немецким Генеральными штабами осуществлялся регулярный обмен сведениями о российской армии и ее планах.)) В 1892 году австрийцам удалось приобрести "одноверстовую карту" (масштаб 1 : 42000), в 1893 году - большое расписание и еще одну разработку российских планов развертывания, в 1894 - доклад за предыдущий год и информацию о сотрудничестве между российскими и французскими разведслужбами на случай войны. В 1895 году ими было получено "Штатное и списочное состояние", разработку Генштаба о штатном и фактическом составе войск, и меморандум командующего Варшавским округом о предполагаемых военных намерениях Центральных держав, в 1896 - доклад и расписание, в 1897 - расписание, доклад за предыдущий год и отчет за позапрошлый год, в 1902 г. - снова разработка планов развертывания. Кроме того, австрийцы узнали, что с 1903 года русские основные свои военные усилия концентрируют в Восточной Азии, а в Европе их войска вплоть до 1906 года были значительно ослаблены. В 1908 году за 10 тысяч рублей ими был куплен последний план развертывания российской армии - полный аналог измены Редля. Но план оказался не таким простым и даже коварным. Под влиянием революционных беспорядков 1905 года после проигранной войны с японцами в России были сформированы дополнительные корпуса, но не для войны с внешним противником, а для подавления внутренних волнений. Но в плане, попавшем в Вену, они обозначены не были - петербуржский, финский, московский гренадерский, несколько кавказских и сибирских корпусов. Но к началу мировой войны в России уже наступила стабильность и эти войска все-таки появились на театре военных действий. В купленном австрийцами плане не указывались также многие резервные дивизии, сформированные за счет "французских кредитов". После маневров о них просачивалась некоторая информация, но их точное количество и численность не были известны. Но "данные из считавшего аутентичным плана развертывания" надолго оказывали "внушающее влияние" на военных империи Габсбургов, "хотя многие признаки говорили о том, что они не в полной мере соответствуют действительности", как позднее подытожили сами австрийские офицеры. ( Урбански, в "Шпионаже мировой войны". Есть предположения, что план 1908 года вообще был русской дезинформацией. Автор, однако, считает, что в основном он совпадал с реальными планами Генерального штаба России, т.е., скорее всего, был правильным.) Разрушенные сетиДругой аспект предательства Редля был столь же неприятен, как продажа плана развертывания. Австрийский полковник со столь предосудительными, как и дорогими наклонностями, возможно, выдал всех известных ему австрийских агентов в России. (Хёне) То, что Редль параллельно передавал наверх еще и российскую дезинформацию, тоже легко можно предположить, но доказательств этого нет. Но в любом случае Редль не был единственным важным фактором. В 1890-е годы Эвиденцбюро располагало в царской империи "более чем сотней агентов и множеством шпионов, выполнявших поручения время от времени" и прекрасно ориентировалось в русских тайнах. (Райфбергер намекал на русскую дезинформацию, но Мильштейн ни о каких дезинформациях в связи с делом Редля не сообщал. См. также - Хёне). Но с 1903 года, когда наступила последняя фаза сближения между обеими монархиями, шпионаж против России был ослаблен. Возможно, важно и то, что измена Редля припадала как раз на последние годы этой разрядки, то есть на 1907-1908 годы. Во время русско-японской войны между державами Габсбургов и Романовых было налажено вполне эффективное разведывательное сотрудничество. Потому можно предположить, что вначале Редль исходил из того, что оказывает услуги дружественной стране. Это облегчало его измену, которую можно было бы рассматривать как своего рода неформальный обмен информацией. Когда международная обстановка обострилась - после 1908 года - и австрийцам нужно было воспользоваться своими разведывательными сетями, оказалось, что от них почти ничего не осталось. А создать их заново не удавалось, но виноват в этом был не Редль, а нехватка денег. Причин того, что как раз в годы, предшествовавшие войне, австрийская разведка оказалась почти бессильна против своего грозного восточного соседа, несколько. Хотя с 1913 года предпринимались попытки активизировать старые и создать новые шпионские сети в России, но удавалось завербовать только "мелких шпионов", потому достаточно хорошо ориентироваться в "важных процессах военного характера" не удавалось, а вербовка лиц, занимавших важные должности, сорвалась. Последствия возможного предательства потому невозможно было устранить до начала войны из-за дефицита и денег и времени. Полный масштаб подготовки России к войне, во всяком случае, не был определен австрийской разведкой. Но маловероятно, что и более правильная оценка русского военного потенциала, если бы даже она и удалась австрийской разведке, смогла бы в значительной мере повлиять на принимаемые австрийским командованием военные решения 1914 года - слишком мало было у него возможностей для маневра. Маскировка и обманНо и русским проданный им австрийский план принес не больше пользы, чем австрийцам - русский. "В письменном столе Редля было найдено так много заметок об адресах прикрытия и пунктах курьерской связи русских", что австрийскому Генеральному штабу было нетрудно, "наполнить разведывательные каналы противника дезинформацией". (Хёне, Мильштейн. "Редлю были даны т.н. почтовые ящики - несколько адресов в нейтральных странах, вроде Норвегии и Швейцарии - куда он мог бы тайно пересылать письма и фотографии".) Для этого самым важным было не дать противнику узнать, что знаешь сам. Это было причиной раздутых журналистами скандалов, когда военное руководство всеми силами стремилось скрыть сначала сам факт предательства и разоблачения Редля, а затем его значение и особенно его масштабы. Так как имелись все основания предполагать, что стратегические планы на 1911 год стали известны противнику, для публики было заявлено, что согласно "всем найденным сведениям" "первый след шпионажа" был отмечен 1912 годом. Еще стало известно, что кроме нескольких "инструкций общего характера, связанных с мобилизацией вооруженных сил, не были выданы никакие иные конкретные военные приготовления последнего времени, потому что Редль просто не имел к ним доступа". Немецких друзей тоже предумышленно ввели в заблуждение относительно масштабов предательства. (Кроненбиттер, частный разговор между Мольтке-младшим и Хётцендорфом) Кроме того, продолжали упорно настаивать на том, что Редль производил впечатление "человека, внезапно заболевшего психической болезнью", что он давно носился с мыслью о самоубийстве, что он только незадолго до смерти по причине нехватки денег, вызванной его "фатальной страстью" совершил измену. То есть, все сводилось к тому, что хотя это и было омерзительным преступлением, но совершил его человек в состоянии психической неуравновешенности, неспособный к рациональным поступкам, и потому значение его поступков не стоит переоценивать. Общественности был представлен отчет о медицинском вскрытии, доказывавший "болезненные изменения" головного мозга. И потому, в конце концов, несмотря на некоторые промахи, удалось направить развитие аферы в нужном направлении. Российский Генеральный штаб в начале войны все еще исходил из предпосылок, что проданный ему план стратегического развертывания австрийской армии оставался в силе. В заново переработанном российском стратегическом плане 1913 года были точно учтены все сведения, доставшиеся русским благодаря Редлю, и русское наступление основывалось именно на них. Русские планировали охватить с двух сторон ожидавшееся далеко на востоке продвижение австрийцев и, благодаря своему численному преимуществу, уничтожить австрийские войска, марширующие, как предполагалось, прямо в подготовленные для них "клещи". Австрийский план стратегического развертывания в своих основных чертах был составлен в 1909 году, потому вполне мог еще считаться "актуальным". Кроме того, места развертывания и направления наступления, как уже указывалось, нельзя просто варьировать по своему хотению. Но Хётцендорф изменил дислокацию своих войск в одном очень важном пункте. Когда Редля разоблачили в 1913 году, военная верхушка Австрии, очевидно, составила свое мнение о военных планах русских именно на основе того, что могла предположить, как поступят русские, имея на руках австрийский план. Источников, подтверждавших это, не обнаружено, возможно, письменных свидетельств вообще решили не оставлять, но неожиданно для противника в момент начала войны австрийские армии оказались на 100-200 км западнее ранее предполагаемых позиций. Из-за этого российскому командованию удалось в достаточной мере уяснить обстановку на фронте только к середине августа, а вначале войны - потерпеть два неприятных поражения в битвах под Красником и под Комаровом. Российские генштабисты уже после войны сделали такой анализ: "Слепо доверившись купленному у полковника Редля плану стратегического развертывания австрийской армии, императорский Генеральный штаб полностью просчитался. Обладая богатым информационным материалом о совещаниях австрийского Генштаба под руководством его начальника Конрада фон Хётцендорфа, в российском штабе считали, что располагают сведениями, в полной мере достаточными для достижения стратегического успеха". Но "основные силы австрийцев избежали удара". В конечном счете, сведения Редля "принесли больше вреда, чем пользы". (По иронии судьбы этот успех стал известен лишь задолго после войны благодаря публикациям научных работ российских военных.) (Мильштейн, Данилов, "Россия в мировой войне", А Ф. Найтли. цитирует профессора советской Академии Генерального штаба в Москве Свечина, служившего во время мировой войны в верховном командовании российской армии. На это же указывает книга генерал-лейтенанта советского ГРУ Большакова.) Вот и все о пользе владения вражескими стратегическими планами. Но зато вооруженные силы царя располагали таким банальным и в то же время неоспоримым аргументом как численное преимущество; потому им, в конечном счете, удалось сломить сопротивление австрийцев и значительно продвинуться на запад. Но монархия Франца-Иосифа в стратегическом партнерстве с немцами смогла все-таки сдержать российский натиск. Потери австрийцев были огромны, но последовавшие решения Императорского и королевского Генерального штаба предотвратили становившуюся возможной полную катастрофу всех военных сил Австро-Венгрии на полях сражений в Галиции. И одним из примененных австрийцами для этого средств было превращение аферы Редля в кампанию по дезинформацию противника, оказавшейся, в конечном счете, вполне успешной и нанесшей ему значительный ущерб. Литература:
|
НОВОСТИ
|
