Побег из госпиталя

Окружной военный госпиталь №320 был расположен  в Ташкенте. Именно сюда свозили больных и раненых бойцов из Афганистана. Госпиталь состоял из множества капитальных корпусов, но тогда, в конце 80-го, даже они не могли вместить всех поступавших раненых, больных и изувеченных. Поэтому по всей территории госпиталя были установлены дополнительные палатки. Гепатит для советских солдат и офицеров стал чем-то вроде афганской чумы. Мало кого минула чаша сия.

Александра Ивановича определили как руководящего офицера, начальника штаба "Карпат", в двухместную палату. Его соседом по желтушному несчастью оказался инструктор Политуправления Туркменского военного округа.

"Тянулись серые больничные будни, всеми владело лишь одно желание - поскорее выздороветь и вернуться домой, - вспоминает Александр Иванович. - Ежедневно у нас брали кровь на анализ. И каждый жил надеждой, что анализ окажется хорошим и ему разрешат отправиться домой, к семье и близким. Мои бойцы благополучно выписывались на 20-25 день пребывания, но со мной творилось что-то неладное: вены практически перестали реагировать на уколы - были слишком исколоты прежними уколами. Я почти ничего не ел - организм отвергал пищу, жутко похудел. А анализ на "билирубин" упорно показывал, что я все еще болен. Проводимый курс лечения - глотание "пятикопеечных" таблеток, - не давал никакого результата. Требовалась индивидуальная диета - но кто мог мне ее обеспечить? Ведь я был всего лишь песчинкой в общей массе больных и раненых, где должности и звания не имеют никакого значения. Шансы быть услышанным равны нулю.

При каждой возможности я настаивал на переводе меня в Киев - там семья, уход, диета, там я быстро встану на ноги. Ведь дома, как говорится, и стены помогают. Но тщетно - медперсонал госпиталя ко мне не прислушивался. Прошло 35 дней и все мои однополчане отбыли домой. Я один из членов команды "Карпаты" остался в госпитале.

Хотя покидать территорию госпиталя было строжайше запрещено, я со временем приловчился совершать вылазки в город. Одеваю костюм, сверху набрасываю больничный коричневый длинный до пят халат и так иду до проходной. А там даю дежурной пять рублей, чтобы она на минутку утратила бдительность, халат сбрасываю - и вот я на свободе, наслаждаюсь уже подзабытой атмосферой мирной жизни! Поброжу по улицам и скверам и на душе станет легче, на обратном пути покупаю парочку 3-х литровых банок виноградного сока - и обратно в госпиталь. Одна такая вылазка мне особенно запомнилась - я посетил Музей искусств с необыкновенно богатой экспозицией. Вообще, по тем временам Ташкент был хорош - красивая архитектура, изобильная жизнь, высокий уровень культуры и искусства. Уже в то время там строились высотные гостиницы".

Но что такое походы в город - всего лишь украденный глоток свободы! Александра Ивановича грызла тоска по семье, родной Украине, по Киеву. Ему все время казалось что вот-вот и его выпишут. И тогда он сделает заветный звоночек в ташкентское областное управление КГБ, назовет пароль и время, когда за ним надлежит заехать - и вот у ворот госпиталя появится черная "Волга", отвезет его в аэропорт. Несколько часов  в воздухе - и здравствуй, родной Киев! "Следует отметить, что сотрудники Ташкентского областного управления КГБ, которым было поручено оказывать содействие эвакуации выздоравливающих членов команды "Карпаты", работали безупречно, как швейцарские часы: звонок - и через 20 минут ты уже в комитетском автомобиле, окруженный заботой и вниманием коллег. Тепло их сердец до сих пор в моей памяти", - говорит Александр Иванович.

Но жизнь приготовила ему новое испытание на прочность. Через 35 дней пребывания в госпитале ночью температура тела прыгнула до 40 градусов. Уровень билирубина в крови был по-прежнему высок. К тому времени Нездоля похудел на тридцать килограмм и весил при росте 186 сантиметров 57 кг.

Понимая, что вспышка температуры наверняка задержит его выписку из госпиталя, Александр Иванович попросил  дежурную медсестру дать ему жаропонижающее, но не записывать о случившемся в историю болезни. Он надеялся, что как-то собьет температуру и дотянет до дома - лишь бы выписали.

Но медсестра, несмотря на все его просьбы, выполнила свой профессиональный долг - доложила начальству о повышении температуры и подполковника Нездолю на носилках отправили в отдельно расположенное, охраняемое спецотделение для "тифозных". А случилось вот что. Из-за слишком большой нагрузки в госпитале медперсонал, очевидно, не соблюдал всех норм по стерилизации. Из-за такой халатности во время одного из многочисленных анализов Александру Ивановичу вдобавок к гепатиту В занесли еще и вирус паратифа группы А.

- До сих пор, когда я вспоминаю этот эпизод, мне становится не по себе, - говорит Александр Иванович. - Целую неделю я пребывал в полубредовом состоянии, температуру сбили, билирубин несколько снизился, но в норму не вошел. Лечили варварски - дополнительная пригоршня таблеток 3 раза в день, с одной стороны, убивала тифозный вирус. Но в то же время безжалостно била по и так изможденной гепатитом печени. И тогда я понял, что нужно любой ценой уносить оттуда  ноги - иначе меня вынесут ногами вперед".

Будь Нездоля обычным военным, привыкшим подчиняться жесточайшей дисциплине и воле начальства, наверняка все бы так трагически и закончилось. Человек, выживший в кровавой мясорубке жесточайших боев, уберегшийся от пуль и кривых ножей душманских "партизан", мог умереть на Родине, в советском военном госпитале. И наверняка история афганской кампании замалчивает не один случай подобной глупой смерти. Но Александр Иванович обладал качествами и умом оперативного сотрудника КГБ, чья работа невозможна без сбора и анализа информации и самостоятельной выработки решения проблемы, а главное - знания человеческой психологии и умения этим знанием пользоваться. И потому, несмотря на тяжелейшее состояние, он спланировал оперативную комбинацию - на этот раз не по заданию свыше, а ради спасения собственной жизни.

Что могло заставить руководство госпиталя выписать больного, чьи анализы, что называется, хуже среднего? Только приказ вышестоящего начальства, который начальник госпиталя не осмелился бы оспорить. Александру Ивановичу удалось узнать фамилию, имя, отчество и номер телефона заместителя председателя ташкентского УКГБ, при упоминании имени которого телефонный абонент обычно вскакивал и кроме "есть, будет выполнено и доложено" не в состоянии был ничего ответить. Из всего этого короткого набора слов Александра Ивановича не устраивало только одно - "доложено". Но немного подумав, он нашел решение и этой проблемы.

И вот выбравшись из палаты, Нездоля снова в больничном коричневом халате идет на проходную, вручает дежурной "вечный пароль" - пятирублевую бумажку и уходит в город. Но на этот раз Александр Иванович пошел не в музей, а к ближайшему телефону-автомату. И набрал номер начальника госпиталя.

"Трубку подняла секретарь начальника госпиталя. Я представился заместителем Председателя КГБ г. Ташкента и, естественно, она немедленно ему доложила и соединила меня с ним, - рассказывает Александр Иванович. - Суть разговора была краткой: я проинформировал его о том, что уже 45-й день у них проходит курс лечения начальник штаба команды “Карпаты" подполковник Нездоля, которого по просьбе коллег из Украины необходимо как можно быстрее отправить в Киев.

Ни секунды не сомневаясь в личности своего собеседника, начальник госпиталя односторонне воспринимал информацию и кроме однозначных ответов "есть, все будет выполнено, немедленно, обязательно" и в конце, как я и предполагал, он сказал " и по результатам Вам доложено". Понятное дело, что если бы он попытался доложить, подлинному зампреду КГБ, тот был бы немало изумлен, и грянул бы скандал с тяжелыми для меня последствиями. Но я заранее продумал выход из такой ситуации: поблагодарил начальника госпиталя за понимание и попросил доложить дней через 5-6, т.к. я срочно уезжаю в командировку.

Повесив трубку, я поспешил вернуться в палату. И не зря. Через пару минут примчался запыхавшийся майор медслужбы и отвел меня к начальнику госпиталя, к которому вообще-то попасть было ой как непросто. Он поинтересовался, как мое  здоровье, что я намерен делать. Я ответил, что собираюсь вызывать в Ташкент жену, закажу ей гостиницу, чтобы она мне помогала выздороветь. В общем, всячески демонстрировал, что ни о какой эвакуации ни слухом, ни духом. Указания, данные начальником госпиталя превзошли все мои ожидания: через 20 минут он подписал мне историю болезни. Обычно для этой процедуры офицеры часами сидели в очереди. А уже через час заветная черная "Волга" мчала меня в аэропорт Ташкента. Самолет на Киев был только в пять утра следующего дня, поэтому ночь я скоротал на кожаном диванчике в комнате офицера действующего резерва. Коллеги угостили меня чаем - ничего другого нельзя было из-за болезни. А в 4 утра я, минуя процедуру досмотра, вместе со стюардессами поднялся на борт ТУ-134. Я сидел в почти пустом самолете - первые пассажиры появились минут через 40…

Несколько часов полета - и я в Борисполе. Родная земля, дом, лечение в медслужбе КГБ, отдых в санатории погранвойск в Гаграх и строгая диета сделали свое дело - я вылечился, восстановил вес. И еще раз уверился в том, что в критические минуты надо ни на кого не надеяться, но твердо уяснить для себя, что безвыходных положений нет, и нужно только думать, бороться и побеждать".

Александру Ивановичу спасло жизнь то, что с самого детства он хорошо усвоил нехитрое правило - человек должен делать свой выбор самостоятельно, потому что и отвечать за него надо самому. Впрочем, это правило обусловило успешную "линию жизни" Александра Нездоли во многих других ситуациях: и когда он рискнул вопреки, казалось бы, здравому смыслу, поступать в училище, и когда, нарушая правила, пришел работать в Комитет, и когда отказался расстреливать мирный караван… Впрочем, в жизни его ожидало еще много моментов, когда нужно было сделать воистину судьбоносный выбор.