Реклама на сайте

Наши партнеры:

Ежедневный журнал Портал Credo.Ru Сайт Сергея Григорьянца

Agentura.Ru - Спецслужбы под контролем

© Agentura.Ru, 2000-2013 гг. Пишите нам  Пишите нам

Сухановская особорежимная тюрьма

Ныне Свято-Екатерининский мужской монастырь. Город Видное. Адрес: 142700, г. Видное-2, Петровский пр-д, тел. 541-22-54

Монастырь, который использовался НКВД в качестве тюрьмы, находится в Ермолинской березовой роще, где любил охотиться в XVII столетии царь Алексей Михайлович. В 1658 году, во время отдыха на охоте, было царю видение: во сне явилась ему св. великомученица Екатерина и возвестила, что в эту ночь Гоподь даровал ему дочь. Царь решил немедленно возвратиться в Москву, по пути получив известие о рождении дочери. Которую царь назвал Екатериной. На месте же чудесного явления он основал монастырь в честь святой великомученицы Екатерины.

С 1674 года церковь с небольшим кладбищем и строениями именуется уже пустынью “Екатерининская Роща”.

В 1918 году Екатерининская пустынь была закрыта. Монахов расселили по другим обителям. Позднее в здания Екатерининской пустыни въехали монахини Красностокского женского монастыря из-под Гродно, эвакуированного от германцев. В конце лета 1931 года из Москвы пришло распоряжение: в 24 часа освободить помещения монастыря. Местные жители вспоминают, как монахини сидели на платформе Расторгуево и плакали - ехать было некуда. Некоторых из них приютили жители поселка.

В монастыре разместилась тюрьма, в которой содержались уголовники, имевшие небольшие сроки заключения. Некоторое время она соседствовала с действующим храмом Димитрия Ростовского, при котором остались священник и монахиня. Режим тюрьмы был нестрогий. Весенней ночью 1934 года прямо на колокольне была убита монахиня Вера. Убийство совершил сбежавший из колонии уголовник, обманом проникший в надвратную церковь. После убийства монахини Веры надвратную церковь закрыли.

В 1937 году по распоряжению М.И. Калинина все постройки бывшего монастыря и территория вокруг него перешли в собственность НКВД. Здесь расположилась тюрьма для политических заключенных. Из-за близости имения Суханово новая тюрьма стала именоваться Сухановской. Устроителем ее был нарком Н.И. Ежов. 8 декабря 1938 года Ежов был арестован, а еще через четыре месяца препровожден в основанную им тюрьму, где провел 9 месяцев. Палач был казнен.

В ведомстве “органов” Екатерининская пустынь пребывала до самого последнего времени здесь было учебное заведение МВД.

В мае 1992 года Митрополит Крутицкий и Коломенский Ювеналий освятил вновь открытый Свято-Екатерининский мужской монастырь.

Источник:

 

Показания бывших узников

Из книги Евгения Гнедина "Катастрофа и второе рождение":

Сухановская особорежимная тюрьма представляла собой изощренное, хорошо продуманное Берией осуществление жестоких требований Сталина. Сухановская тюрьма, очевидно, имела двоякое назначение: застенок для пыток и расстрелов, расположенный в стороне, за городом, и изолированное засекреченное место заключения для "консервации" жертв палачей.

...Бывший монастырь, в котором была устроена тюрьма, расположен невдалеке от популярного дома отдыха Союза архитекторов. На протяжении многих лет отдыхающие не подозревали, что они совершают прогулки близ мрачного застенка. Вернувшись в Москву, я спрашивал различных жителей Москвы, что им известно о Суханове, и получал один и тот же ответ: в этом живописном месте по Павелецкой дороге находится прекрасный дом отдыха.

Не только были покрыты тайной черные дела, творившиеся внутри бывшего монастыря, но не было и внешних признаков того, что монастырь превращен в тюрьму. Вероятно, сухановская тюрьма была единственной в СССР, в которой окна не были снаружи заделаны решетками. Территорию тюрьмы обрамляло двухэтажное здание: очевидно, когда-то там находились кельи монахов. В двойные рамы этого здания были вставлены толстые гофрированные стекла (или пластмасса?). Сквозь них ничего нельзя было увидеть ни снаружи, ни изнутри. Вероятно, с улицы дом производил впечатление лаборатории или небольшой фабрики. К тому же камеры пыток находились в подвалах и внутри территории.

В камере, в которой я оказался, больше двух человек никак не могло бы поместиться. Я не раз шагами замерял отведенную нам площадь, она равнялась примерно шести квадратным метрам. Прямо против двери было расположено окно. Свет, проникавший через толстые гофрированные стекла, был тусклым, а лучи солнца многократно преломлялись. В середине камеры был ввинчен в пол небольшой столик. С каждой стороны стола был ввинчен в пол круглый табурет, не слишком удобный для многочасового сиденья. Коек не было. Дощатое ложе, на котором ночью спали заключенные, днем составляло часть стены и находилось под запором. Тюремщики его утром приподнимали, техника была такая же, как в вагоне, но полка на день не опускалась, а поднималась. Ночью опущенные деревянные полки вплотную примыкали к столу, а опорой им служил с каждой стороны табурет.

Если бы в этой камере одна полка была бы и днем опущена, а в камере находился бы только один человек, то он мог бы, пожалуй, устроиться сносно. Я бесплодно мечтал о такой возможности в течение тринадцати месяцев! Однако обе полки днем были приподняты и под запором, так что я был вынужден каждый день пятнадцать часов сидеть на круглом табурете. Между табуретами и столом невозможно было протиснуться, а между табуретом и стенкой можно было протиснуться боком; так я и совершал "прогулки" по камере, когда бывал в ней один. Когда же в камере находились два человека, то передвигаться по камере нельзя было и теснота ощущалась особенно болезненно.

Стены камеры, потолок, стол, табуреты были окрашены в голубой цвет. В потолке был плафон из такого же гофрированного стекла, как и оконные стекла. В этой обстановке были элементы какой-то фантастики. Тюремной камере придали такой внешний вид, как если бы то была своеобразная каюта парохода или проходное купе в поезде. Можно было камеру сфотографировать, да еще на цветную пленку под таким углом зрения, что создавалось бы впечатление, будто это светлица или углубление у окна в приделе храма. А была это мучительно неудобная для жилья камера в застенке, где люди сходили с ума, чему мне пришлось быть свидетелем.

Сухановская тюрьма была не просто строгорежимной тюрьмой, а именно особорежимной. Заключенных можно было помещать в самые неожиданные условия, и крайне тяжелые и относительно удобные. Они должны были понимать, что зависят от произвола палачей. Не случайно на стенах камеры не были вывешены правила внутреннего распорядка; такие правила (неодинакового содержания) висели в рамках и во Внутренней тюрьме, и в Лефортово, то есть в тюрьмах вовсе не облегченного режима. Но в Сухановской тюрьме не было никаких правил внутреннего распорядка и никаких определенных правил ведения следствия. Особый режим для особо страшных государственных преступников...

В Сухановской тюрьме имелись подвалы и камеры, где применялась всяческая "техника" (знаю по рассказам), и была пустая церковь, где действовали "по старинке" (мой случай). Иногда подследственных привозили в Суханово ненадолго, только для соответствующей "обработки", как выражались следователи; иной раз заключенному только показывали Суханово, чтобы попугать, и снова увозили в обычную тюрьму. Часто соединяли использование застенка для пыток с дальнейшей строгой изоляцией там же в Суханове, как это случилось со мной. Бывало и так, что привезенных в Суханово заключенных не подвергали "физическому воздействию", а сразу помещали в условия строгого режима на месяц, а то и на год, если не больше.

Назову известные мне имена сухановских узников: Г.А.Астахов (советский дипломат, мой добрый знакомый), Ермил Бобоченко, бывший секретарь Мурманского обкома (я встретился с ним в лагере, не могу о нем хорошо отозваться), видный хозяйственный работник, друг Кирова Чингис Ильдрым (мой первый сосед в Суханове), инженер из Баку Дорожилов (мой недолгий сосед, приятный человек), бывший советский консул на Востоке Апресов, бывший работник Путиловского завода инженер-изобретатель Васильев, несколько бакинцев, фамилии которых я не знаю, Булатов, бывший заведующий орготделом ЦК КПСС, работник НКВД Ф.Крейнин (провокатор) и, наконец, Н.И.Ежов. Это просто перечень имен, ставших мне известными, по этому перечню нельзя судить об общем составе и облике тогдашних заключенных в Суханове.

Подследственных отправляли в особорежимную тюрьму для строгой изоляции по различным причинам. Одна из них: подследственный еще мог понадобиться в качестве лжесвидетеля. (Такую роль играл, например, Н.И.Ежов. Бывший палач после своего ареста помогал новым палачам в конструировании лживых обвинений. Мне известно, что именно в Сухановской тюрьме содержавшийся там Ежов на очных ставках в грубо циничной форме давал лживые показания, губившие людей, еще не сломленных).

В Сухановскую тюрьму сажали и если дело "не получилось" (мой случай). Но самая "консервация" была пыткой, цель которой заключалась в том, чтобы несчастный, когда подойдет срок окончания законсервированного дела, был максимально дезориентирован, угнетен, а то и вовсе потерял способность правильно реагировать на происходящее, а тем более сопротивляться. В некоторых случаях, когда начальство не приняло решение по затянувшемуся делу, заключенного направляли в особорежимную тюрьму (с ведома того же начальства) просто потому, что на эту тюрьму не распространялись правила и сроки, имевшие некоторое значение в других следственных тюрьмах; судьба невинного человека, конечно, не занимала руководителей "следствия": выживет — его счастье, не выживет — тоже не беда.

Из книги "Архипелаг Гулаг" Александра Солженицына:

Сухановка --  это та  страшная  тюрьма, которая  только  есть у МГБ. Ею пугают нашего брата, ее имя выговаривают следователи  со  зловещим шипением. (А кто там был -- потом не допросишься: или бессвязный бред несут или нет их в живых).
Сухановка -- это бывшая  Екатерининская пустынь, два корпуса - срочный и следственный из 68 келий. Везут туда воронками два часа, и мало кто знает, что тюрьма эта --  в нескольких километрах от  Горок Ленинских и от  бывшего имения Зинаиды Волконской. Там прелестная местность вокруг.
Принимаемого арестанта там оглушают  стоячим карцером -- опять же узким таким, что если  стоять ты не в  силах, остается  висеть на упертых коленях, больше  никак.  В таком  карцере  держат и больше  суток  -- чтобы  дух твой смирился. Кормят в Сухановке нежной вкусной пищей, как больше нигде в МГБ -- а потому  что носят из дома отдыха архитекторов, не держат для свиного пойла отдельной  кухни.  Но то,  что  съедает  один  архитектор  --  и  картошечку поджаренную  и биточек, делят здесь  на  двенадцать  человек. И оттого ты не только вечно голоден, как везде, но растравлен больнее.
Камеры-кельи там устроены все на двоих,  но подследственных держат чаще по одному. Камеры там  -- полтора метра на два. В каменный пол вварены  два круглых стулика, как пни, и на каждый пень, если надзиратель отопрет в стене английский замок, отпадает из  стены на семь  ночных часов (то есть, на часы следствия,  днем его там  не  ведут вообще)  полка и сваливается  соломенный матрасик размером  на ребенка.  Днем стулик освобождается,  но сидеть на нем нельзя.  Еще на  четырех стоячих  трубах лежит как доска гладильная -- стол.
Форточка всегда закрыта, лишь утром на десять минут надзиратель открывает ее штырем. Стекло  маленького  окна заарматурено. Прогулок  не  бывает никогда, оправка -- только в  шесть утра,  то есть,  когда ничьему желудку она еще не нужна, вечером еЈ нет.  На  отсек  в  семь камер приходится два надзирателя, оттого глазок смотрит на тебя так часто, как надо  надзирателю шагнуть  мимо двух дверей к третьей. В том  и  цель беззвучной Сухановки: не оставить тебе ни  минуты  сна,  ни  минут,  украденных  для  частной  жизни  -- ты  всегда смотришься и всегда во власти...
Источники: