Щекочихин - один из самых
известных российских журналистов, работающих в жанре расследования, заместитель
главного редактора "Новой газеты", по совместительству зампред Комитета по безопасности Госдумы, обсуждает
с "Агентурой" тяжелое положение в
российских спецслужбах.
Чем сейчас занимаетесь, кого на этот раз
намереваетесь разоблачить?
Мне приходится работать на два
фронта - в качестве депутата ГД, зампреда комитета
по безопасности, цели которого - борьба с терроризмом и транснациональная
преступность, и еще в Комиссии по борьбе с коррупцией ГД, и в Новой газете, которая тоже занимает
сильные позиции по борьбе с коррупцией. Правда, я слово борьба не люблю, это
больше анализ ситуации того, что происходит сегодня. Много лет назад, мы с
Гуровым дали определение мафии "Лев прыгнул", а в этом году в январе мы дали
другую оценку - "Лев прыгнул уже в погонах". Нас волнует криминализация и
милиции и наших спецслужб. И по сравнению с тем, что сегодня происходит в наших
спецслужбах, в прокуратуре, все бандиты - просто тимуровцы. Сегодня именно эти
люди, которые нужны, чтобы бороться с преступностью и коррупцией сами, подняли
флаг коррупции и преступности. Это не обошло ФСБ,
чего ранее никогда не было, теперь постоянно - крыши, которые они обеспечивают,
огромные деньги, которые они получают и контроль за портами и банками, который
осуществляется ФСБ. Я уж не говорю о милиции. Вот сейчас началась большая
чистка МВД с верхних эшелонов власти. И то что мы знали давно, сейчас стало
реальностью - вот только что вчера я получил ответ ГД на наш парламентский
запрос, который мы делали с Анатолием Куликовым, моим коллегой, по поводу
бывшего помощника Рушайло
Орлова. И я получил огромную бумагу из Генпрокуратуры по поводу фактов, которые
мы сообщали. Против Орлова наконец возбудили уголовное дело, по эпизодам,
которые мы давали. Идет проверка, но сегодня в принципе необходимо всех
начальников УВД вывести за штат и провести переаттестацию и сделать нормальную
милицию, которой у нас нет. Молодые ребята, которые приходят сегодня в милицию
и ФСБ, и хотят нормально работать, должны играть по правилам, которые написаны
полностью коррумпированным поколением.
Чем закончилось "гексогеновое" дело? Я говорю о
публикации "Новой газеты", в которой говорилось о том, как под прикрытием МВД
продавало тоннами гексоген.
Сегодня комиссия по борьбе с
коррупцией приняла к производству материалы. Сегодня мы направляем официальный
запрос в разные организации, чтобы дело двинулось. Когда в кабинете директора
института этого, который подчиняется Минобразования, висела одно фото Рушайло -
это нас несколько удивило. Пока по этому идет проверка Генпрокуратуры. Но это
вызвало большой резонанс, за границей тоже, и мы это дело доведем до конца. Я
только что встречался с коллегами из палаты Общин и параллельных комитетов,
более закрытых, чем наш Комитет. Будем далее работать по этому поводу.
После 2 мировой войны, как известно, судили
нацистских преступников, в т. ч. и сотрудников СС. У нас суда над людьми,
работавшими в КГБ и совершавшими преступления, о которых позднее было написано
множество статей и книг, суда не было. Люди эти сегодня еще в силе. В
результате распространяются какие-то слухи о темном прошлом того или иного
высокопоставленного сотрудника, скажем, ФСБ, но никто не может ничего
утверждать - суда-то не было. Как Вы считаете, нужен такой процесс?
Я не сторонник этих мер, я помню как на собрании общества
"Мемориал" стали говорить, что надо найти все тех, кто сажал, встал Сахаров и
сказал: не надо вновь запускать это колесо, хватит. Я понимаю, что всегда есть
люди-жертвы обстоятельств, которые были. И недавно я выступал на слушаниях в
Конгрессе США по делу Бэнк оф Нью-Йорк. И один бывший сотрудник американских
спецслужб сказал - а почему у вас так, что бывшие кэгэбэшники и фээсбэшники все
работают в банках, фирмах, все при деле. А я у него спросил: а вы что,
работаете мойщиком машин? Он засмеялся и сказал, что я прав. Я предпочитаю
больше смотреть вперед, чем назад, хотя моя последняя книга "Рабы ГБ" - история
стукачества в России с давних времен по наши дни. Но я там умышленно не стал
называть имен.
Почему?
Потому что у них есть внуки,
дети, семьи. Мне надо было показать явление, как система ломала человека, мне
кажется, что наказать саму систему важнее, чем сломать одного человека.
Сегодня спецслужбы занимаются бурной имитацией
трудовой деятельности вместо того, чем им следует заниматься. Сажают писателя с
европейским именем, журналиста, ученого, пытаясь объяснить публике, что именно
они и представляют угрозу безопасности государства.
Это тенденция очень опасная. То,
что сегодня вдруг поднялась та пена ФСБ, для которых легче отыскать или сделать
диссидента, опять идет тенденция к единомыслию. И этим занимаются, опять
создается 5-ое Главное управление - идеологическое управление, но оно есть уже
как бы в рамках конституционного строя (речь идет о департаменте по борьбе с
терроризмом и защите конституционного строя ФСБ). Но до сих пор на свободе Хаттаб и Басаев, эта
имитация деятельности меня, конечно, очень веселит. Я хорошо знаю, что
происходит в Чечне, я там часто бываю, и общаюсь с нашими офицерами, генералами
и с чеченцами. Получается так, что они приписывают себе чужие заслуги.
Допустим, Бараева сдали кровники, и этого человека запретили хоронить в
собственном селе, а это для чеченцев много значит. У меня были некоторые
разговоры с чеченцами недавно, и они сказали, что спасибо, что Тракториста
поймали, что мы вам отдали этого
идиота Салмана Радуева. Поэтому имитация деятельности меня смущает. Вместо
того, чтобы осуществлять контроль за государством, левыми денежными потоками,
они занимаются тем, чтобы эти левые потоки шли им в карман. И это не может не
волновать.
Изменилась бы ситуация, если бы новые спецслужбы
в России формировались бы из совершенно новых сотрудников, ни один из которых
не работал в КГБ? Так ведь сделали в ФРГ после 2-ой мировой, так сделали в
государствах Прибалтики - набрали спецслужбы с нуля.
За эти годы очень ведь многие
ушли из ФСБ, опытные профи, их выдавили, потому что они не умели играть по
новым правилам. Смена-то прошла довольно большая. Вообще я не сторонник больших
чисток, так как все они - люди служивые, дается им новая установка - а что они
будут делать, переворот что ли. Я против того, чтобы матросы становились
директорами банков. После революции, когда была заменена вся полиция, это
привело к огромному росту преступности. Я вообще противник любых революционных
шагов. Теперь я, не то что раньше, склоняюсь к мягкости больше.
Ну а почему они как в 70-х писателей сажают?
Откуда это тогда в ФСБ?
А потому что, во-первых, это
легче, а во-вторых почувствовали, что это можно. Это тенденция к единомыслию
государственной власти. Оппозиции нет - ну о чем говорить, когда 5 из 6 каналов
государственные, да и шестой того гляди станет. Эта делается специально, потому
что опять поднялась чиновная рать. А те - из ФСБ КГБ - они почувствовали, что
это можно. Эти люди просто выполняют заказ власти. А то вот, начинаешь
разрабатывать олигарха, а оказывается что это нужный олигарх. Новые люди тоже
бы выполняли заказ. Например, за Абрамовича могут вступиться или за Волошина, а
кому нужен Григорий Пасько
или капитан 1-го ранга
Никитин, ведь у них нет никаких рычагов власти.
Есть угроза обществу от спецслужб?
Я вижу угрозу даже не от людей, я
вижу тенденцию, которая сегодня намечается в стране. Мы тоже сторонники
государственности и сильного государства, но каждый понимает сильное
государство по-своему, сегодня опять всем хочется пожить при КПСС и быть первым
секретарем райкома партии. А спецслужбы - всегда лишь исполнители, они
исполнители новой идеи, поэтому я не знаю зачем тратить силы и деньги, чтобы
слушать все мои телефоны, и в газете тоже, ведь все, что мы говорим, мы в ней и
пишем.
Человек в погонах защищен от общества кучей инструкций
и секретов. Мы можем это как-то изменить?
Мы боролись с этим законом о
гостайне, потому что нам казалось, что это возврат к цензуре. И сегодня мы
всеми силами пытаемся бороться с грифами, которыми зашифровывают элементарные
вещи. Я занимался Росрезервом, выясняя, что украли все что угодно, начиная от
редкоземельных металлов до валенок, но оказывается это все было тайной и их
никто не мог проверить, включая службы Минфина.
А что, Вы, правда, верите в чистки в МВД?
Да, там многое изменилось, служба
собственной безопасности, пошли аресты. Но и этого мало, надо менять всю
систему и установки. Я уж не говорю о том, что милиционеров слишком много. Вот
только в Москве примерно 110 тыс. милиционеров, а в Лондоне - около 40 тысяч,
хотя в Лондоне чувствуешь себя безопасней.
Как Вы думаете, как нужно менять спецслужбы,
чтобы убрать политический заказ?
Дело в том, что это специфика
спецслужб не только в России, везде. Просто в других странах более серьезный
общественный и парламентский контроль за ними, другая конституция. У нас-то
конституция сделана под президента, поэтому мы даже не можем провести
нормального парламентского расследования. Мои коллеги из Конгресса занимались,
например, довольно серьезным расследованием против ФБР - в ходе операции был убит не
только террорист, но его жена и ребенок. Они год работали над этим и были
слушания в Конгрессе. И главное, чиновник не имеет права не прийти на вызов
парламентской комиссии. А мы от лица Комиссии по борьбе с коррупцией 18 декабря
вызываем генпрокурора Владимира Устинова и его зама Бирюкова, а я не уверен,
что они появятся.
О чем Вы их собираетесь спросить?
Это как бы годовая сверка наших
предложений, запросов и их ответов, которые касаются министров и некоторых
других высокопоставленных лиц. Но реакция на наши запросы появляется только
тогда, когда надо выполнить очередной политический заказ, к сожалению.
Юрий Щекочихин: 