Никита Петров: У ФСБ нет видения своей истории

Никита Петров, историк советских спецслужб и заместитель председателя совета «Мемориала», на днях представил справочник «Кто руководил органами госбезопасности 1941-1954». Сборник содержит сведения о структуре и кадровом составе органов госбезопасности СССР с февраля 1941 по март 1954 г., краткие биографии и послужные списки руководителей НКГБ, НКВД, НКГБ – МГБ и МВД от наркомов-министров до начальников самостоятельных отделов, послужные списки руководителей местных органов от наркомов-министров госбезопасности и внутренних дел республик до начальников управлений краев и областей РСФСР и союзных республик, а также биографии и послужные списки руководящих работников центрального аппарата и периферийных органов военной контрразведки.

Никита Петров рассказал Андрею Солдатову о своей книге и том, как изменилась работа с архивами госбезопасности в 2000-е годы.

- Никита, когда вы начали писать эту книгу?

- Работать над темой, то есть изучать структуры и кадровый состав советской госбезопасности, я начал довольно рано. Мне это стало интересно в 75-76 гг, когда я еще учился в химико-технологическом институте. Но, интерес конечно же, никогда не развился бы, если не было бы источника информации. И вот тогда я этот источник нащупал — это периодическая печать Советского Союза. В советское время, даже с начала 20-х, сведения о начальниках, заместителях, сотрудниках, печатались в местных газетах. Это могли быть статьи к юбилеям ЧК-ГПУ в каких-нибудь местных газетах — например, в декабре 1927 года практически все газеты давали материалы об этом, и местный начальник мог писать статью, про чекистов могли рассказать и поместить даже фотографии, или рисунки — тогда в газетах еще мало было фотографий. Плюс к этому в сталинское время в Ведомостях Верховного Совета целиком печатались огромные указы о награждении сотрудников НКВД-НКГБ-МГБ и никто не стеснялся — там были и имена и звания, и имя и отчество, то есть развернутые инициалы. Биографических данных там не было, но постепенно погружаясь в тему, я выяснил, что оказывается, любой мало-мальский начальник обязательно должен быть депутатом советов — то есть должен избираться в какие-нибудь органы советов, и соответственно, в партийные органы. В состав обкома, в состав бюро обкома и т.п. А выборная кампания в советы как раз и интересна тем, что в местной печати публиковались биографии. Если это в Верховный Совет, то в областных газетах можно было найти биографии, если это областной совет, то в районных газетах.

В каком-то смысле оказалось, что если все тотально изучать — от центрального до районного уровня, - то можно было составить какой-то справочник, с перечнем начальников по областям. Конечно, хуже было с центральным аппаратом. Но в некоторых биографических справках работников региональных органов было видно, что когда-то он работал в центральном аппарате, и уже можно было получить на этот счет какие-то хоть и отрывочные, но данные. Даже иногда упоминались номера управлений.

- То есть вы ходили в зал периодической печати Ленинской библиотеки...

- Да, я записался туда в январе 1977 года, и конечно, когда я туда шел, у меня было впечатление (хотя я тогда еще не читал роман Оруэлла «1984»), что, допустим, газеты с фотографиями врагов народа или их статьями ну наверняка будут отсутствовать. Но когда я заказал скажем августовскую газету 1936 года, то я увидел там фотографию Ягоды, и отчеты о процессах.

- И ничего не вычистили?

- Нет, газеты никто не чистил. То есть не было этого оруэлловского — сегодня у нас другой взгляд на историю, поэтому старые газеты мы уничтожим.

- Или перепишем задним числом...

- Или хотя бы не давали их! Но их давали. И вот это было для меня и открытием, и на самом деле, мощным стимулом для продолжения работы. Конечно, я начал с того, что мне всегда интересно было — когда говорили о «банде Берии» - а кто это такие? И я нашел газетный отчет о процессе над Берией, но фамилии Меркулов, Кобулов, Влодзимирский, Гоглидзе или там Деканозов мне ни о чем не говорили. Но когда я нашел их среди депутатов Верховного Совета — я нашел их биографии и фотографии — я понял, есть над чем работать! Уже к 1985 году у меня был полный перечен начальников областных управлений, конечно с лакунами. У меня уже был огромный материал, где-то там было более трех тысяч фамилий в справочной части. И свыше пятисот биграфий, были уже как некие биографические очерки готовы. И кроме того, были даже сделаны мною фотографии из газет.

- В нынешний справочник вошли 1308 биографий?

- Да, а предыдущий справочник (справочник Н. В. Петрова и К. В. Скоркина «Кто руководил НКВД, 1934 – 1941», М.: Звенья, 1999. Прим. Agentura.Ru) включал где-то 580 человек.

- То есть примерно четвертая часть у вас была готова еще до 1991 года?

- Ну в общем, да. А потом, конечно, случилось то, что и следовало ожидать — когда долго интересуешься госбезопасностью она заинтересуется тобой, и в августе 1985 года пришли люди из КГБ и сделали обыск. Но я не все держал дома, часть они забрали, но какая-то часть сохранилась. Я работать все равно продолжал. Ну, мне пришлось там ходить на допросы в Лефортово, и это все было скажем так не очень приятно. Но это уже был май 1986 года, и уже было довольно поздно предпринимать какие-то меры.

- А что вам говорили на допросах?

- Они говорили, что в частных руках они не могут позволить концентрировать такой материал по истории госбезопасности, поэтому они не могут мне вернуть мои материалы. Посадить они меня тоже не могут, потому что ничего предосудительного не делал, чтение газет не является нарушением закона.

- Но они могли вас предупредить в рамках того, что сейчас называется «превентивные меры».

- Нет-нет, тогда речи не шло об этом, для предостережения нужна деятельность какая-то. А ее нет. Но конечно, они понимали, что я, когда это делал, прекрасно осознавал, что у нас издать это невозможно, и ориентировался на то, чтобы издать это за рубежом. Тем более что иностранцев, например, в зал периодической печати в Химках не пускали. Из этого я сделал вывод, что здесь есть некий научный пробел, который надо восполнять. Что и удалось сделать.

- Представляя книгу, вы говорили, что таких справочников нет ни в одной из стран бывшего восточного блока. Как вы думаете, почему?

- Да. Книга стала результатом стечения счастливых обстоятельств. Я этим стал заниматься, потом изменилась обстановка в стране и работу можно было углубить на основе уже доступных мне архивов, партийных и государственных. И появилось общество «Мемориал», которое поддержало мою работу. С декабря 1988 года я являюсь сотрудником научной программы общества «Мемориал».

А про другие страны могу сказать, что во-первых, у них история не такая как у нас. Потому что во многих странах тоталитарные режимы возникли после войны и они были довольно закрыты. Не было такой, я бы сказал, романтической открытости, какая была у нас в 20-е, 30-е. Сталин не стеснялся никого, когда публиковал указы о награждении чекистов. Это его страна, его чекисты.

То есть не было вот этой вот стыдливой фигуры «наши сотрудники госбезопасности не должны быть известны». Я очень хорошо помню, как я разговаривал с очень знающими людьми об этой программе, они очень скептически говорили — ну как же, в органах, там же все под чужими фамилиями. И я им говорил — нет, отнюдь нет, это когда они ведут агентурно-оперативную работу, они могут представляться кем угодно, но награды они получают на собственные фамилии, в Верховный Совет они избираются под собственными фамилиями. Возьмите районные советы г. Москвы образца 1985 года, пожалуйста, там все начальники райотделов КГБ есть. И их биографии и фотографии развешаны по улицам. Только ходи переписывай, никакой проблемы здесь нет.

- Я очень удивился, когда услышал, как бывший глава пресс-службы ФСБ Александр Зданович, который присутствовал на представлении вашей книги, жалуется, что ему «не дают» материалы в архивах. Я не совсем понимаю, кто не дает. Зданович — генерал ФСБ, и сейчас занимает очень важный пост на ВГТРК, возглавляет общество историков спецслужб. Кто же им теперь-то не дает рассекречивать материалы, которые они сами же и засекретили?

- В данном случае, между прочим, Александр Александрович Зданович хлебнул, что называется по полной, потому что сейчас выступает в роли историка-исследователя. А как историк-исследователь он приходит в архив ФСБ и выясняется, что архив ФСБ не руководствуется никакими законами. И не выполняет закон «Об архивном деле в Российской Федерации». Все отдано на откуп начальству. По всей видимости, они считают, что как историк-исследователь Зданович должен быть ограничен в своих правах. Вот если бы он был руководителем подразделения там внутри на Лубянке, то у него не было бы таких проблем — пишет там служебную записку и ему выдают любые дела, потому что это необходимо для оперативной надобности. И никто не посмеет в этом усомниться. Но так как его рабочее место не находится в доме номер 2 на Лубянке, или в соседних домах, то у него, видимо, возникают эти проблемы. А они же возникают не только у него, но и у многих других, кто пытался обращаться в архив ФСБ.

- Никита, как в целом изменилась ситуация с доступом в архивы в 2000-е годы?

- Как архивы любого ведомства, архивы ФСБ должны были быть переданы на государственное хранение, но этого сделано не было. Когда в начале 2000-х пошла кампания, что у нас, дескать, читальный зал открывается, ходите-смотрите, это был в принципе даже шаг вперед. Но это был бы действительно шаг вперед, если бы он опирался на закон «Об архивном деле». А получилась в чистом виде вкусовщина. Есть зал, есть начальство, которое решает кому и что давать, при этом нет справочного аппарата — а ведь исследователь, который приходит в архив, должен получить прежде всего справочный аппарат: описи, перечень фондов, чтобы понимать, что ему тут нужно. Нет, так не работают, работают вслепую. Пишут заявку — мне нужно про это и про это — а архивисты сами решают, дать ему что-то или нет, найти или не найти.

Кроме того, в 2006 году придумали эту инструкцию, регламент по выдаче архивно-следственных и фильтрационных дел, из которой ясно, что вообще ничего не получишь без разрешения родственников, до достижения 75-летнего срока. И получается, что период массовых репрессий исследователям недоступен — где найти родственников расстрелянных?

- А если исследователь хочет получить доступ к материалам 70-х, 80-х годов?

- Абсолютно нереально. Потому что для этого надо ставить вопрос об их рассекречивании. Исследователь же не может прийти и сказать — я хочу посмотреть материалы, а потом решу что мы будем рассекречивать и что мы будем использовать. Он в данном случае полагается на знания и опыт архивистов ФСБ, а они скажут — а зачем ему это, давай не дадим ему ничего, он даже и не узнает, что у нас это есть. Как просить, не зная что?

- То есть получается, что у нас не действует закон о тридцатилетнем сроке рассекречивания?

- Он действует, но не выполняется. 13-ая статья закона «О гостайне» четко говорит о том, что после истечения 30-летнего срока должны рассекречиваться практически все материалы. То есть сейчас все документы, которые были подписаны на лето 1980 года должны быть доступны. Но они же придумали такую процедуру рассекречивания, которая растягивает этот процесс до бесконечности. Эксперты должны посмотреть, комиссия должна принять решение... И это при том, что ФСБ наделена правом рассекречивания собственных документов, то есть им не нужно обращаться в какие-то межведомственные комиссии. И такая же ситуация с другими архивами. Вот материалы секретариата ЦК КПСС 1952 - 1970-х были поставлены в план по рассекречиванию еще на 1995-1996 гг. но до сих пор это не сделано и эти материалы недоступны. При этом не надо забывать, что есть еще один документ, который игнорируется спецслужбами — это указ Ельцина от июня 1992 года, который предписывал безусловно снять все грифы секретности с документов, которые регламентировали массовые репрессии и нарушения прав человека. И в законе о гостайне, кстати говоря, эта норма тоже есть. Но это не выполняется, мы и сейчас не можем просто прийти в архив ФСБ и смотреть документы 1937 года.

- Если вернуться к вашей книге, где вы больше получили материалы — в архиве ФСБ или других архивах?

Конечно, в процентном отношении намного больше информации дал архив КПСС, где хранятся в том числе личные дела номенклатурных работников, а в справочник попадали люди именно этого уровня, какие-то справки-объективки для утверждения на секретариате ЦК, все это в том архиве открыто. И это очень помогло мне, имея накопленный базовый материал по фамилиям, уточнять информацию. А часть приказов по личному составу отложилась в Государственном архиве Российской Федерации. И этот архив мне был доступен уже с 1990 года.

- Собираетесь писать третью книгу, ведь не случайно вы поставили точку в 1954 году?

Периодизация для этих книг очень важна, так как она опирается на институциональные изменения. Первый справочник — до разделения НКВД, до 1941 года, второй — до создания КГБ.

-Есть желание заняться Комитетом госбезопасности?

- В принципе можно было бы, я подумаю, тема тоже очень интересная, другое дело, что там нет уже таких драматических событий, которые придают, я бы сказал, особый шарм биографическому материалу. Потому что когда мы говорим о первом справочнике, с 34 по 41 год, там огромное количество расстрелянных людей. И это и палачи, мучители, и следователи-садисты. Во втором справочнике это тоже есть. А следующий период не то чтобы беззубый, но там скорее получекистские-полупартийные функционеры, чья биография невыразительна, крайне неинтересна и чаще всего не имеет окончания. В их биографиях нельзя поставить логическую точку, потому что они дожили до 90-х, партия прекратила существование, а именно партийные документы нам позволяют узнать, чем занимался человек на пенсии и даже когда умер — по погашению партийного билета можно было выяснить эти даты и потом искать некрологи в газетах.

- На представлении вашей книги Зданович признал, что у них нет таких материалов, как у вас, и они обращаются к вам за справками. Вроде бы должно быть наоборот — вы одиночка, там — огромная организация, как вы это объясняете?

- Это вполне объяснимо. Ведь справочник является результатом работы в нескольких архивах.

- Но ведомственные архивисты тоже могут обратиться в другие архивы!

- У них получается так, что если бы архив ФСБ взялся выпускать такой справочник, то он столкнулся бы с большой проблемой — да, свои документы они поднять могут, но они не всегда могут найти даже послужных списков каких-то людей. По простой причине — не все личные дела хранятся в центральном архиве. Надо искать в регионах, надо идти в другие архивы. Одним словом, сделать такой охват можно, только посадив за работу группу энтузиастов, четко нацеленных на результат.

- А вам не кажется, что это и есть проблема ФСБ — в отсутствии цели? Вы работали систематически, а в ФСБ нет такого подхода.

- Для этого должны быть энтузиасты, которые должны быть очень заинтересованы в этой теме. А ведь там работают, по сути дела, служащие, чиновники. А чиновнику же ничего не нужно — пришел на службу, отработал, получил зарплату. Ведь историк-исследователь не пойдет же туда работать — там нужно отвлекаться и выполнять какие-то неинтересные запросы. Историк-исследователь - это все-таки, как правило, вольный человек.

Это конфликт жизненных программ. Действительно, мне сложно представить себе, что человек из архива ФСБ, а это все равно военнослужащий, проявляет личный интерес к тому, что хранится в их архиве. Государственная система никогда не бывает эффективной. Потому что если ты захочешь составить серьезный сборник документов, документов одного ведомства, как правило, не хватает. А ходить в другие архивы им неохота. Поэтому все ведомственные сборники документов имеют этот недостаток — неполный охват темы. Узкое видение. Нет широты взгляда.

Со справочниками то же самое. Ничто не мешает им составить справочники по структурам, и я видел у них в архиве такие наработки. Они крайне слабые. Это внутренние наработки, которые делались еще в 60-е — 70-е годы для удобства — им же надо было самим знать, из какого управления какое получилось. Но все схемы, которые там есть, они крайне отрывочные, недетализированные, именно потому, что нужно было поднимать весь документальный массив. А там прошлись только по верхам.

- Насколько я могу судить по нашему разговору, вы не ощутили, что в 2000-е годы в ФСБ таких энтузиастов стало больше.

- Напротив, в 90-е годы книжки издавались, потому то тогда была волна архивной революции и был большой интерес общества к тому, что на самом деле происходило в нашей истории. Поэтому много сборников документов, в том числе по материалам архивов ФСБ, появилось именно потому, что самим начальникам тоже было интересно сделать какую-то публикацию и поставить свою фамилию. А потом этот интерес перестали поощрять.

- Хорошо, какая-то версия истории госбезопасности формулировалась в 90-е годы, в том числе благодаря этим книгам, и в 2000-е годы, как вы говорите, их издание перестали поощрять. Получается, мы не видим тут у ФСБ желания представить другую версию истории, а есть желание не представлять никакой. Потому что иначе нужно было бы и найти группу энтузиастов, поставить ей задачу. Но то, о чем вы говорите, это пассивный путь.

- В конце концов, ФСБ - это спецслужба. И ее архив не обязан заниматься публикациями документов. Этим должны заниматься научные учреждения - Академия ФСБ, и неофициальная структура — общество по изучению отечественных спецслужб во главе с А.А.Здановичем, которое издает свои книги в издательстве «Кучково поле». Это и есть энтузиасты, которым не дают что-то в архиве. А само ведомство, ФСБ, может быть и хотело бы что-то противопоставить, но не способно, потому что у них нет для этого людей. Поэтому отбиться от какой-нибудь атаки по поводу сегодняшних событий они еще могут - этим будет заниматься пресс-служба. Но при чем тут история.

А если мы говорим об истории, то никак нельзя представить их историю по-другому, если все источники открыты. Да, они могут придумать завиральную книгу о том, какой был замечательный человек Ягода. Но при этом придет другой историк и спросит — что же вы про это-то не рассказали. Не получится. Можно, конечно, выпускать такие сборники, какие они делают, например, органы госбезопасности в годы Великой Отечественной войны, этим как раз занимаются люди из Академии. Мне не нравится этот сборник, потому что нет архивных шифров документов, документы какие-то куцые, с изъятиями, и наконец подбор документов вызывает вопросы. Но мы же прекрасно понимаем, что если мы хотим что-то узнать об этом периоде, мы можем взять сборники документов, которые вышли например, в серии «История Сталинизма» в РОССПЭНе или монументальные тома Фонда Демократия Яковлева. И при чем тут доблестные чекисты в годы войны? Тут совсем другое появляется. Так что в каком-то смысле, публикация вот таких, я бы сказал, ангажированных сборников ничего кроме вреда им не приносит — это то, что называется подставиться под объективную научную критику.

Agentura.Ru 9.11.2010