"Меня били головой об стену..."

Зоя Светова / "Русский курьер", 14 января 2005 г. /

Вчера в Мосгорсуде продолжился процесс по делу Зары Муртазалиевой, обвиняемой в приготовлении к совершению акта терроризма путем взрыва, хранении взрывчатых веществ, вовлечении лиц в совершение акта терроризма. Подсудимая говорила около двух часов и поразила присутствующих своей силой духа. Эту девушку обвинили в страшных преступлениях. Ей грозит серьезный срок. Но она не сломалась на предварительном следствии. Не отступает она от своей позиции и на суде. Ничуть не осуждая своих бывших подруг, которые под давлением оговорили ее на следствии и в суде, Муртазалиева повторяет, что ни в чем не виновата. И, похоже, что она говорит правду.

Судебное заседание началось с того, что судья Марина Комарова отклонила все ходатайства защитников. Адвокаты просили допросить в суде специалиста, врача-психиатра Эммануила Гушанского, который проанализировал заключение комиссии судебно-психиатрических экспертов и пришел к выводу, что подсудимая нуждается в проведении комплексной стационарной судебной психолого-психиатрической экспертизе.

Судья отказала, сославшись, что Гушанский - не специалист. Отказала она также и в повторном ходатайстве адвоката вести аудиозапись процесса. И это , несмотря на то, что, согласно УПК, согласие судьи на ведение аудиозаписи не требуется. Но, как ни старается судья Комарова показать, что процесс по делу Зары Муртазалиевой - состязательный, с каждым днем ей это удается все меньше и меньше. Она не хочет, чтобы адвокаты вели аудиозапись процесса, значит- не будут.

"Секретарь стенографирует , так что, какие проблемы?"- вторит ей прокурор. Защита возражает: когда после завершения рассмотрения дела адвокаты станут читать протоколы и вдруг окажется, что в них пропущены важные слова, как они смогут доказать свою правоту?

На вчерашнем заседании стало понятно, почему судья Комарова выступает против аудиозаписи процесса. Вот, например, подсудимая дает показания и заявляет, что фотографии, которые ей предъявили в суде, как отснятые ей- таковыми не являются. А судья ее спрашивает : "Почему же вы или ваш адвокат в суде этого не заявили?"

- За адвоката я ничего сказать не могу. Я же в суде об этом говорила, - объясняет подсудимая.

Судья не обращает на ее слова никакого внимания и переходит к другому вопросу. Неизвестно, записаны ли слова подсудимой о подлоге с фотографиями в протокол. Если бы велась запись, можно было бы с судьей на эту тему поспорить.

Между тем, вопрос о фотографиях очень важен. Муртазалиеву обвиняют в том, что готовясь к совершению акта терроризма в торговом центре "Охотный ряд", она фотографировала эскалаторы с разных ракурсов. А подсудимая утверждает, что вместе со своими подружками снимала посетителей торгового центра в смешных позах, а вовсе не эскалатор.

"Я сделала 36 фотографий. Там, например, был такой кадр: девушка в свадебном платье, а ребенок забрался к ней под платье. Парень и девушка целуются. Но мои фотографии получились очень плохо. Они- размытые. На суде же мне показали фотографии очень хорошего качества. И там только эскалатор", - говорит Муртазалиева.

Судья обращает внимание на , что на предварительном следствии подсудимая говорила о том, сколько охранников находится в торговом центре"Охотный ряд". Муртазалиева возражает: "Следователь спросил меня: "Видела ли я охрану? Есть ли в торговом центре металлоискатели?" Я ответила: "Да".

"Вы туда пришли прогуляться. Почему же вы обращаете на охрану?"- не унималась судья.

Я специально привожу судейские вопросы, для того, чтобы читатель почувствовал тот обвинительный уклон, который превалирует на этом судебном процессе.

Зара Муртазалиева рассказала, что приехав в Москву, в мечети познакомилась с двумя русскими девушками Аней и Дашей. Среди ее знакомых и подруг всегда было много русских. Поэтому ее "очень оскорбляет, когда на процессе говорят, что она якобы русских ненавидит".

"Аня и Даша часто задавали мне вопросы о чеченских обычаях и традициях. Я говорила, что болею за Чечню, за чеченцев, как любой нормальный человек. Когда же Куликова спросила меня, как я отношусь к терактам, я сказала: "Война- это насилие. Насилие порождает насилие. Теракт- это закономерность. Если кем-то мои слова были интерпретированы, как одобрение терактов, это - дело этих людей,"- продолжала Муртазалиева. Потом она рассказала о том, как ее пытались заставить сознаться в преступлениях , которые она не совершала:

-На следующий день после задержания меня привезли на Петровку 38. Ночью подняли. Привели в комнату, где было четыре оперативника. Они сказали :"Ты можешь кричать, протестовать, но ты не уйдешь отсюда , пока не подпишешь документы. Мы тебя будем здесь держать, пока не сойдут синяки". Мне принесли фотографии каких-то военных, которых я не знала. Я отказалась что-либо подписывать. И тогда меня стали бить. Били по всякому. Били головой об стенку. Я заявляла об этом на предварительном следствии".

Ознакомившись с материалами уголовного дела, она заметила, что распечатки разговоров, которые являются вещественными доказательствами , не соответствуют тем кассетам, с которых они якобы были считаны. Во многих случаях ее слова искажены. Напомним, что в квартире, в которой несколько месяцев до ареста жила Муртазалиева вместе с Аней и Машей, была установлена подслушивающая аппаратура. Распечатки разговоров и стали главными доказательствами вины Муртазалиевой.

Адвокаты будут ходатайствовать о том, чтобы прослушать в суде записи разговоров и сравнить их с распечатками. Это работа долгая и вряд ли судья на это согласится. Ей, похоже, уже почти все ясно. Не случайно же она так допытывалась у подсудимой, почему та так хорошо изучила количество охраны в торговом центре "Охотный ряд". Судья торопится завершить процесс и толи приступить к новому, то ли уйти в отпуск.

Неужели и в приговор из обвинительного заключения перекочуют утверждения , подобные этим: "Муртазалиева З.Х. вела беседы на религиозные темы, а также о ситуации в Чечне и в стране целом, намеренно искажая нормы ислама и преподнося политику государства по урегулированию чеченского конфликта в заведомо негативном свете, умышленно и целенаправленно формировала в сознании Вороновой и Куликовой отрицательное отношение к органам власти, немусульманскому населению страны и вместе с этим, положительный образ террористов-смертников..., убеждала их в необходимости участвовать в проведении акта терроризма путем совершения взрыва и добивалась от них на это согласия...."

Кроме разговоров, фотографий и аудиокассет в деле Муртазалиевой ничего нет. Нет даже и злополучного пластида. Его уничтожили во время экспертизы. Зачем? Чтобы не мешался. Ведь , по версии следствия, купила его Муртазалиева "в неустановленном месте у неустановленных лиц и при неустановленном следствием обстоятельствах". С него даже отпечатки пальцев не снимали. И правильно: этот пластид еще может пригодится. В другом деле.

Кажется , нечто похожее мы уже проходили в советское время, когда людей судили за "антисоветскую агитацию и пропаганду и подрыв советского строя". Правде люди, эти были не чеченцами, а писателями и журналистами. И находили у них не взрывчатку, а книги. Впрочем, среди вещественных доказательств по этому делу есть и книга - "Давид и Голиаф или российско-чеченская война глазами варвара".

"Послушай, ее судят за фотографии "Охотного ряда"... А я была в Египте, пирамиды фотографировали. Что же получается? Меня можно обвинить, что я хотела эти пирамиды взорвать?"- так комментировали присутствующие в зале судебный процесс.

И еще: вчера на суд пришла мать одной из подруг Зары - Валентина Куликова. Она очень беспокоится за судьбу Муртазалиевой, которую ее дочь оговорила под давлением следствия. И это очень важно. Другой же свидетель - сотрудник МВД Саид Ахмаев отказывается явиться в суд. Между тем, Саид- самый главный свидетель. И это понимает сторона обвинения, которая отказалась его вызывать. Он, как выяснилось на следствии, по поручению своего начальства "взял Зару в разработку", делая вид, что ухаживает за ней. Его показания могли бы много прояснить в этом деле.

Но, похоже, Ахмаев боится. Ему не хочется рисковать карьерой. Вероятно, он забыл, что в жизни есть еще честь и совесть.