Экзамен для Верховного суда

Зара Муртазалиева будет вновь отстаивать свою невиновность

Зоя Светова / "Русский курьер", 17 марта 2005 года /

Сегодня Верховный суд России должен будет показать, насколько он независим. И насколько его решения основываются на действующем в нашей стране законе и не зависят от конъюнктуры и политики. Сегодня судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ будет рассматривать кассационную жалобу 20-летней Зары Муртазалиевой, ровно два месяца назад осужденной Мосгорсудом на 9 лет лишения свободы за "покушение на акт терроризма", "вовлечение в совершение акта терроризма" и за "незаконное хранение взрывчатых веществ".

Граждане России имеют право быть оправданными

В распоряжении "РК" оказалось обращение двух младших сестер Зары Муртазалиевой в Верховный суд РФ. "Уважаемый суд, уважаемый судья, - пишут 16-летняя Седа и 18-летняя Зарема.- Сегодня Вы представляете закон. Мы понимаем, что Вам тяжело принимать это решение, но все же справедливость и закон должны восторжествовать. Что Зара не виновата - понятно даже тем, кто ее не знает, а те, кто ее знают и подавно в шоке и не знают, чем помочь суду. Девять лет - это 108 месяцев , 3285 дней, 78840 часов - это целая жизнь, вечность... Мы- граждане России, а значит, имеем право быть оправданными. Очень просим Вас, чтобы этот лист бумаги не остался лежать на столе вашей секретарши или тех людей, которым неважно, кого они судят. Ведь люди возлагают последние надежды на Верховный суд..."

"РК" несколько раз писал об этом беспрецедентном деле ("Как из чеченки -студентки сделать террористку", "Девять лет за любительское фото"). Мы обращали внимание читателей, что ни следствию, ни прокурору на суде не удалось представить убедительных доказательств вины обвиняемой ни в хранении взрывчатки, ни в вовлечении ею двух русских подруг- мусульманок в приготовление к акту терроризма.

УБОП Москвы не раскрыло "террористическое подполье"

Муртазалиева приехала в Москву в сентябре 2003 года. В деле нет никаких данных о том, что она "являлась активным противником существующего в Российской Федерации конституционного строя". Тем не менее судья переписала это утверждение из обвинительного заключения в приговор.

Как явствует из материалов дела, с декабря 2003 года молодая чеченка находилась под неусыпным контролем УБОП города Москвы. Квартира, в которой она поселилась вместе со своими подружками, ставшими впоследствии главными свидетелями обвинения против нее, прослушивалась. Все разговоры девушек записывались на видеокамеру. Сотрудники УБОП за два с лишним месяца могли собрать все необходимые доказательства ее вины, установить ее контакты с "террористическим подпольем", узнать у кого она приобрела взрывчатое вещество, которое потом, по версии следствия было у нее обнаружено. Ничего этого сделано не было, что и дало основания утверждать защитникам Муртазалиевой, что дело по ее обвинению "в терроризме и в вовлечении в террористическую деятельность", по сути было -сфабриковано. В самом начале, когда молодой чеченкой занималась еще Никулинская прокуратура города Москвы, следователь пытался представить Муртазалиеву "матерой" террористкой, проходившей подготовку в лагерях подготовки смертников в Баку. После протестов, заявленных в российский МИД со стороны посольства Азербайджана в Москве и официальных ответов о том, что никаких лагерей подготовки смертников под Баку нет, это обвинение с Муртазалиевой было снято.

Тем не менее, на суде прокурор неоднократно упоминала лагерь в Баку, как будто бы и не было никакого опровержения.

Подруги Зары- Воронова и Куликова в суде выступали основными свидетелями обвинения. Вынося приговор, судья не приняла во внимание важные обстоятельства знакомства этих девушек с обвиняемой. А это крайне важно для понимания сути дела. По словам самих же девушек, инициаторами знакомства с молодой чеченкой были они сами, именно они в дальнейшем показали ей интернет -кафе в торговом центре в Охотном ряду, который по версии следствия , Муртазалиева собиралась взорвать. Есть предположение, что эти девушки познакомились с Зарой не по собственной воле, а их попросили это сделать сотрудники ФСБ, которые взяли Муртазалиеву в "разработку". Куликова и Воронова были инициаторами совместного проживания с Зарой на оборудованной подслушивающей аппаратурой квартире. Они намеренно выводили Муртазалиеву на разговоры о войне в Чечне, о джихаде и шахидах. Впрочем, в качестве доказательств к материалам дела приобщены лишь16 видеокассет с записями видеонаблюдения. Интересно, что к делу не приобщены распечатки разговоров с 23 февраля по 4 марта, то есть, за десять дней, предшествовавших задержанию обвиняемой. По мнению защитников Муртазалиевой , это может означать, что в эти последние десять дней, девушки не вели никаких разговорах ни о шахидах, ни о подготовке террористического акта. Если это правда, то все доводы доводы обвинения о том, что Муртазалиева готовила своих подруг к взрыву в торговом центре "Охотный ряд", оказываются несостоятельными.

"Судья- хозяйка"

Впрочем, судья Марина Комарова позволила адвокатам и обвиняемой просмотреть только одну видеокассету из 16. При этом телевизор был установлен таким образом, что подсудимая не могла как следует видеть экран и сравнить аудио и видеозапись с распечатками, положенными в основу обвинительного заключения. "Мы обсуждали все на свете, учебу, институт, религию, парней, любовь, анекдоты, интернет, танцевали, - так Зара Муртазалиева в письме из тюрьмы объясняет матери, что должно было быть на видеокассетах. - Все вывернули на изнанку, изменили, ненужное им убрали и вынесли на суд. Распечатки не совпадают с кассетами. Все, что меня на кассетах смущало, так это то, что мы там, то из душа выходим, то в лифчике, то в трусах, то переодеваемся. На кассетах нет ничего почти кроме вот этого, это фактически пустые кассеты. Мы не пили, не курили, не кололись, с мужиками не шастали, никого не приводили туда."

Значит ли это, что судья намеренно не позволила в ходе судебного разбирательства просмотреть все видеокассеты , потому что знала, что их содержание не соответствует распечаткам, положенным в основу обвинительного заключения, а потом и приговора? Во всяком случае, согласно УПК "в судебном разбирательстве все доказательства по уголовному делу подлежат непосредственному исследованию", то есть, по закону, у судьи не было оснований отказать защите в просмотре всех 16 кассет.

Но в процессе по делу Муртазалиевой судья вела себя не столько как арбитр, сколько , как "хозяйка". Она умело интерпретировала УПК в свою пользу. Так, например, она дважды лишила адвокатов права вести аудиозапись процесса, хотя в законе прямо указывается , что "проведение аудиозаписи не допускается, если это создает препятствие для судебного разбирательства". Очевидно, что для участников процесса и нормального слушания дела никакого препятствия магнитофонная запись не создавала. Заметим, что обычно судьи разрешают ведение аудиозаписи. Например, по "делу Ходорковского- Лебедева" ведется постоянная запись, а расшифровки процесса вывешиваются на сайт. И судьи не возражают против этого.

В "деле Муртазалиевой" точное фиксирование всех высказываний свидетелей и участников процесса было крайне важно для стороны защиты, поскольку у нее было основание не доверять протоколу судебного заседания, которое вела секретарь. Отсутствие аудиозаписи лишило адвокатов возможности сделать замечания на протокол, в котором, как они потом заметили, оказалось много неточностей и пробелов. На это, как теперь понятно, и рассчитывала судья Комарова. Таким образом, она фактически "закрыла" процесс, который официально был объявлен открытым и публичным. Теперь адвокаты могут сколько угодно возмущаться , заявляя, что , согласно их рукописным записям в зале суда было сказано то-то и то-то. В протоколе эти высказывания записаны так, как выгодно обвинению и суду.

Что важнее репутация или корпоративная солидарность?

Обвинительный уклон решения Мосгорсуда по "делу Муртазалиевой" можно было предугадать заранее: известно, что судья Марина Комарова защитила кандидатскую диссертацию на тему "Терроризм в уголовном праве" и считается судьей, специализирующейся по делам о терроризме и по "шпионским процессам". Но, выводы сделанные ей в приговоре по делу Муртазалиевой, явно страдают предвзятостью и не делают ей чести, как судье, дорожащей своей репутации ученого-юриста. Вот , например, что записано в приговоре: "неубедительны для суда и доводы подсудимой об отсутствии у нее намерений вовлекать Воронову и Куликову в совершение акта терроризма, поскольку, как установлено в судебном заседании, в повседневном общении Муртазалиева заняла главенствующую позицию и не просто обсуждала с ними ситуацию в Чеченской республике, а навязывала им мысли о том, что у чеченского народа нет сил и возможностей противостоять вооруженным силам России и поэтому надо использовать для борьбы все возможные средства и способы, в том числе совершение террористических действий..." Последний пассаж из приговора скорее напоминает плод воображения судьи. Тем более, как видно из протокола судебного заседания свидетельницы обвинения Воронова и Куликова не подтвердили в суде, что Муртазалиева вербовала их в шахидки.

Из допроса свидетеля Вороновой:

- Муртазалиева предлагала вам стать шахидкой?

-Нет не предлагала. Я как-то спросила, могли бы мы стать шахидками, а она ответила, что нет и для этого нужно многому научиться."

Из допроса свидетеля Куликовой:

- Про джихад и шахидов она вам рассказывала?

- Про ваххабитов был разговор? а про шахидов не было.

-Она призывала вас стать шахидкой?

-Нет, не призывала.

Я привела лишь некоторые нарушения уголовно- процессуального закона, допущенные в ходе рассмотрения дела Зары Муртазалиевой. Сегодня на заседании Верховного суда защитники Зары приведут и другие. Высшая судебная инстанция, которой является судебная коллегия по уголовным делам Верховного суда РФ (выше нее только президиум ВС) для того и поставлена над низшей инстанцией - Мосгорсудом, чтобы исправлять судебные ошибки. Исправлять чужие ошибки не всегда получается. Но бывают случаи, когда это сделать просто необходимо. Кажется, дело Муртазалиевой - как раз такой случай. Речь идет о репутации российского правосудия. Не больше, не меньше...