Судебный процесс по делу Валентина Моисеева подходит к концу

Зоя Светова / Русская Мысль 2001 /

     В последнее время жизнь в нашей стране все больше напоминает детективный роман. Нет нужды покупать книги  Агаты Кристи, Александры Марининой или Бориса Акунина. Достаточно открыть газету и прочитать историю  инсценировки убийства Паши Цветомузыки, узнать о побеге в Англию бывшего офицера ФСБ или наблюдать за подробности судебных процессов против иностранных шпионов. "Шпионские " скандалы снова входят в моду. В Московском городском суде, где подходит к концу процесс по делу американского гражданина Эдмонда Поупа,  слушается и дело  Валентина Моисеева, одного из самых известных и компетентных  российских дипломатов,   специалиста  в области российско-корейских отношений, до ареста занимавшего пост заместителя директора 1 департамента Азии МИД РФ.

            Это уже второй процесс по его делу.  Валентин Моисеев был арестован 4 июля 1998 году и полтора года провел под следствием в Лефортовской тюрьме. Все это время, от него требовали признания в том, что он был завербован  южнокорейской разведкой и с 1993 по 1998 год передавал сведения и документы, составляющие государственную тайну. Моисеев не признал себя виновным , ни на следствии, ни на суде. Южнокорейский дипломат Чо Сон У, который, по утверждениям следователей ФСБ завербовал российского дипломата, был задержан на улице  и в нарушении международной конвенции,   в наручниках препровожден в ФСБ, где его обыскали и, изъяв у него лекцию Моисеева "Политика России на Корейском полуострове", после дипломатического скандала, выслали из России.  Эта публичная лекция, прочитанная им на российско-корейском семинаре,  вошла в приговор, как одно из вещественных доказательств  его "шпионской" деятельности .Во время обыска в  квартире  Моисеева было найдено "вознаграждение"— 4600 долларов, которые , по словам  его жены, являлись "семейными накоплениями". Интересный факт: в протоколе обыска записано, что эта сумма была "опечатана в один конверт".  Следствие же предложило суду, как одно из главных доказательств те же 4600 долларов, но уже разложенные в 7 конвертов с маркировкой посольства Республики Кореи. Если верить приговору, Моисеев получал от южнокорейской разведки 500 долларов в месяц, а общая   сумма "шпионского" заработка  составляла 14 тысяч долларов. Столько же, кажется, по версии ФСБ,  получил и  Анатолий Бабкин,   главный свидетель по делу Поупа.(оказывается у американских и корейских служб одна и та же такса на "шпионские" услуги) 

В качестве основного вещественного доказательства ФСБ предоставило ксерокопию документов на корейском языке, где говорится о вербовке некоего лица, чья фамилия не называется.

Самим вопиющим подлогом, "проглоченным" судьей,  было утверждение обвинения о том, что Моисеев общался с Чо Сон У в январе 1994 года, хотя существуют неоспоримые доказательства того, южнокорейский дипломат был назначен на работу  лишь восемь месяцев спустя.

            Московский городской суд не внял доводам защиты,  требовавшей отвести эти сомнительные доказательства и приговорил Моисеева к 12 годам лишения свободы. И тогда к его  делу подключились правозащитные организации. Известный адвокат Карина Москаленко, руководитель Центра содействия международной защите составила кассационную жалобу, исходя из которой Верховный суд отменил приговор, отправив дело на новое рассмотрение в суде. Второй процесс по делу Валентина Моисеева начался 5 сентября. По словам  адвокатов ,  на этот раз суду не были представлены никакие новые доказательства, которые могли бы подтвердить , что Моисеев передавал южнокорейскому дипломату секретную информацию.

            Главный вопрос, который возникает, когда вникаешь в обстоятельства и понимаешь, что за завесой  секретностью, которой окутано дело российского дипломата, нет никакой фактуры, почему на "роль" шпиона был выбран именно Валентин Моисеев, хотя   Чо Сон У встречался и со многими другими дипломатами?

Адвокат Юрий Гервис предлагает две возможные версии: " Почему Моисеев вдруг стал неугоден определенным кругам ФСБ и МИДа, интересы которых тут сошлись?  За несколько недель до его ареста решался вопрос о  его назначении на другую должность, которая позволила бы ему определять политику России на Южнокорейском полуострове. Кроме того,  нельзя исключать  и работу корейских спецслужб. Поскольку Моисеев относился равноудаленно к обоим Кореям, возможно у кого-то появилось желание,  с одной стороны,  его подставить, а с другой , "зашифровать" настоящего шпиона. Во всяком случае, на суде установлено, что те утечки информации, которые вменяются Моисееву, продолжались и после его ареста."

По мнению жены подсудимого,  Натальи Денисовой,  "была сделана болванка универсального характера, которую можно было бы применить к любому сотруднику МИДа, но по какой-то причине был выбран мой муж".

   Во время судебных заседаний адвокаты Моисеева заявляли различные ходатайства, большая часть которых была отклонена, как , например, ходатайства об изменении меры пресечения, о рассмотрении дела судом присяжных и т.д. При этом все ходатайства военного прокурора, без всякого на то права, представляющего в данном процессе интересы государства, были удовлетворены.

Единственное на  что согласился суд— это приобщить к материалам дела ходатайства защиты об исключении многочисленных доказательств, полученных с нарушением закона. Если они будут отклонены, то дело полностью развалится , поскольку окажется, что обвинительный приговор строить абсолютно не на чем. 

Среди "исключенных" защитой  доказательств, можно выделить те самые пресловутые семь   конвертов, в которых якобы нашли гонорары "шпиона" Моисеева, а также переводы документов с корейского на русский язык, сделанные военными переводчиками, не знающими дипломатической специфики.  Кроме того, на суде выяснилось, что сотрудники ФСБ снимали скрытой камерой все встречи Моисеева с южнокорейским дипломатом,  но ни одной из них не зафиксировано, чтобы Моисеев передавал какие-то документы Чо Сон У или что-то получал от него.

 Адвокаты Моисеева надеются: наличие огромного количества  сфальсифицированных доказательств  обнаружит  некомпетентность и непрофессионализм следователей  ФСБ. Юрий Гервис не скрывает своего удивления: "Я, как бывший сотрудник ФСБ и бывший следователь считаю, что то, что было сделано в данном уголовном деле, не выдерживает никакой критики. Это уровень нашей районной милиции". 

Понимают это и те, кто пытаясь сохранить честь мундира, отказывают признать, что дело Моисеева "сшито белыми нитками". Не зря не так давно  в "Российской газете" была опубликована статья, в которой,  в частности,  говорится : "настораживает, что  в нашей стране существуют настолько опробованные методики развала уголовных дел, что практически любой, у кого есть немного денег и связей, может легко избежать справедливого наказания." Восхваляя  доблестных чекистов, которые поймали  с поличным корыстного высокопоставленного мидовского сотрудника, автор статьи Владислав Куликов , опасается, что дело Моисеева развалится  и  суд отменит "мягкое" наказание, назначенное "изменнику родины".

Жена Валентина Моисеева , Наталья Денисова уже обратилась от имени мужа в Европейский Суд по правам человека в Страсбурге. Оказывается, в исключительных случаях, когда существует реальная  угроза жизни и здоровью человека, чьи права нарушаются,  могут быть применены меры срочного реагирования для рассмотрения жалобы в Европейском Суде.  До ареста Моисеев считался здоровым человеком, а в тюрьме приобрел множество различных заболеваний, похудел на 15 килограмм, а также,  находясь под следствием, подвергался психологическому и психическому воздействию. От него требовали признательных показаний. Следователь пугалМоисеева, что в соседнюю камеру посадит дочь и сына.

"Во время повторного рассмотрения дела моего мужа, в зале, где проходят судебные заседания, была установлена высокочастотная аппаратура неизвестного назначения, — пишет жена Моисеева в своей жалобе в Страсбургский суд.—  Свист, издаваемый аппаратурой, отрицательно сказывается на физическом состоянии людей и может оказывать угнетающее воздействие на психику моего мужа."  "

"Мы случайно видели, как вносили эту аппаратуру, а когда я давала показания, она так жужжала, что я с трудом слышала судью." — Наталья считает, что  эта аппаратура  может быть глушилкой, которая должна помешать аудиозаписи судебного  процесса. Одним из главных нарушений прав Моисеева, о котором говорится в его жалобе, является нарушение презумпции невиновности. Сразу после его ареста высокопоставленные лица российского государства  в газетах и на телеэкранах  делали  многочисленные заявления о  его виновности , хотя следствие по его делу еще не закончилось и не был вынесен приговор суда. Чего стоит  комментарий Владимира Путина, опубликованный в "Комсомольской правде" 8 июля 1999 года: "Неважно на какую разведку работал Моисеев — южнокорейскую или северокорейскую..."

Раз сам президент признал, что Моисеев является шпионом,  что можно  ожидать от Мосгорсуда и военного прокурора? Приговор должен быть оглашен в ближайшие дни. Тогда-то мы и узнаем, чем  будет руководствоваться на этот раз судья : "диктатурой закона" или "торжеством правосудия".