Отцы и дети

Чем опасны для общества зеки партии Лимонова

Марина Латышева

В Саратове заканчивается процесс над Эдуардом Лимоновым. Приговор ожидается к шестидесятилетию писателя - в конце февраля. Даже если писателя не посадят, остается неясной судьба его младших товарищей. Ведь по делу Лимонова за решеткой оказалось около полутора десятка его товарищей. В представлении обывателя, жизни этих людей покалечены их вождем, склонившим молодежь к сомнительной экстремистской деятельности. Сами нацболы с этим не согласны.

Подельники

Эти люди проходят по одному делу с писателем и уже провели в тюрьме почти два года.

Сергей Аксенов, учредитель партийной газеты "Лимонка", 29 лет. В середине 90-х перебрался из Питера в Москву, закончил Плехановский институт с дипломом экономиста и в 24 года вступил в партию. Товарищи говорят, что на нем издание газеты и держалось. Следствие попросило для него, как для соавтора плана государственного переворота в Казахстане почти столько же, сколько и для Лимонова - 12 лет. Партия дала ему не только работу, но и жену. Правда, с мамой Сергея его жена Анна не ладит. Мама у Аксенова очень религиозная, убеждает нацболов, что не о революции надо думать, а о душе, но в принципе никаких недобрых чувств она к ним не испытывает.

Нина Силина, жительница Коврова Владимирской области, 26 лет, в партии с 18 лет. Ее мама - швея, шьет форму правоохранительным органам. Нина училась на филолога, но институт бросила, потому что надо было зарабатывать на жизнь. Оказавшись в тюрьме, она была избрана депутатом в Ковровский Горсовет от национал-большевиков. Обвинение требует для нее 6 лет лишения свободы. В своих письмах она писала, что Лефортово"отличное местечко".Сотрудники саратовского изолятора, где она содержится сейчас, всегда ей улыбаются, разговаривают очень вежливо. В тюрьмеНинаучит арабский язык. По утрам на прогулке слышно, как Нина весело материт охранников, а те в ответ называют ее принцессой.

Еще один подельник - Владимир Пентелюк, арестованный за покупку оружия для заговорщиков. Ему 28 лет, в партии с 22 лет. Игорь Пентелюк олицетворяет в партии "революционное крестьянство". Он жил с мамой в деревне в пригороде Смоленска, мама была деревенским почтальоном, сын работал на собственном огороде - козочки, свиньи, картошка. Когда в городе появилось отделение НПБ, и стал продаваться первый выпуск партийной газеты "Лимонка", Пентелюк был первым покупателем. Ему грозит 6 лет, в тюрьме он по-крестьянски спокоен.

Олег Лалетин, 26 лет, в партии с 22, мальчик из благополучной обеспеченной семьи, закончил нижегородское театральное училище, был известным в городе авангардистом. В партию попал через своего приятеля и вдохновился идеей мировой революции. Следствие просит для него шесть лет условно. По мнению его товарищей по партии, это может означать только одно - художник сотрудничал со следствием. Но он не до конца понимает, что происходит, и свое будущее по-прежнему связывает с партией. В тюрьме он женился на девушке из Нижегородского отделения и говорит, что после освобождения пригласит все товарищей на партийную свадьбу. Товарищи, которые называют его предателем, жалеют его, считают трагической фигурой.

Другие политзаключенные

Параллельно делу Лимонова в отношении членов партии было возбуждено еще несколько дел, по которым сидят партийцы.

Например, дело о беспорядках на Триумфальной площади в сентябре 2002 года. Обвиняемые - Алексей Голубович и Евгений Николаев. Им грозит до 5 лет по статье о нанесении повреждений сотрудникам правоохранительных органов. Алексей из Магнитогорска, у него два высших образования - философское и техническое. Он увлекался спортом и организовал в городе магазин по продаже спортинвентаря и специальных препаратов. Ему 29 лет, в партии он два года. Отец Алексея - ветеран войны, воевал с японцами на Дальнем Востоке. От отца партийцы не слышали ни слова упрека. По словам самого Голубовича, его родители уверены в своем сыне и правильности его выбора.

Евгений Николаев, гражданин Молдавии, 26 лет, в партии он состоит два года, ранее учился в Кишиневе на юриста, редактировал леворадикальную газету, которая гремела даже в Румынии. Нашел сайт НБП в интернете, и так увлекся идеей, что стал распространять в Молдавии "Лимонку". Летом 2002 года приехал в Москву, чтобы познакомиться с руководством партии лично. Во время митинга на Триумфальной был арестован, сильно избит и оказался в тюрьме. Его родители нелегально торгуют в Москве одеждой и не одобряют сына. Ни Николаев, ни Голубович не дают признательных показаний.

Сергей Соловей (27 лет) и Максим Журкин (23 года) были осужденыв Латвии за захват Башни Святого Петра в 2002 году. В знак протеста против дискриминации русских в Латвии нацболы поднялись на главную башню города и водрузили на ней знамя НБП, предварительно напугав посетителей муляжом гранаты и выгнав их со смотровой площадки. Муляж сначала чуть было не стоил им 15 лет тюрьмы, потом срок скостили до 5 лет. Оба из Самары, в партии пять лет. Соловей был известен в городе, как поэт и устроитель перфомансов, его родители - жители Самары, инженеры, коммунисты, когда-то считались вольнодумцами в рамках КПСС, и к идеологии сына с годами становятся все лояльнее. Сергей учился на биолога в Самарском университете, учебу бросил, отслужил в армии, а потом оказался в НБП. В тюрьме он начал писать рассказы. Журкин пришел в партию вслед за Соловьем. В Самаре он работал учителем истории и увлекался спортом. Из тюрьмы он пишет, что лучший способ избавиться от тюремной тоски - это как раз активно заниматься спортом, следить за собой. Почти треть срока они отсидели в Латвии. Сейчас они в тюрьмах Самарской области, где появление двух международных экстремистов произвело фурор - соседи проявляют к нацболам жгучий доброжелательный интерес.

Раймонд Крумгольд, Ольга Морозова и Артур Петров, члены латвийского отделения партии. Их подозревают в подготовке покушения на президента Латвии и организации госпереворота. По латвийскому законодательству это от 10 до 15 лет тюрьмы.

Крумгольду 19 лет, в партии с 17. Он - сын известного латышского поэта.Петров по прозвищу Будулай в партии с 18, сейчас ему 20 лет, он- модный даугавпильский музыкант, наполовину цыган, которого выгнали из школы за то, что бил тех, кто называл его цыганской мордой. Был обычной уличной шпаной, сидел на героине. Вступив в НБП, с героином завязал. Будулай после отсидки намерен заниматься политикой и музыкой, а Раймонд хочет поступать в литературный институт.

Ольга Морозова была секретарем Владимира Линдермана (Абеля) в фирме, где работал когда-то лидер латвийских нацболов. Будучи свидетелем его разговоров с партийными товарищами, не заметила, как стала разделять их идеологию. Пока была на свободе, именно она вела всю каждодневную партийную работу. Ольга неистовая православная, этакая боярыня Морозова. Она получала благословение даже на издание партийной газеты "Трибунал". Сейчас она больше думает о том, что скоро великий пост, который она намерена соблюдать даже в латвийской тюрьме.

В Латвии с нацболами ситуация особая. Они для Латвии не только экстремисты, но изащитники прав русскоязычного населения, и огромная часть этого населения их поддерживает. Лимоновцы занимались вопросом о преследуемых в Латвии ветеранах войны.

Опыт рецидивистов

О том, что арестованные нацболы отличаются от обычного хулиганья, об их спокойной марене поведения в тюрьме говорят сами следователи.

По рассказам товарищей, заключенные нацболы нормально уживаются в тюрьме. Ведь когда они вступали в партию, они предполагали, что могут оказаться за решеткой. Вероятно,после отсидки большинство вернется к прежней жизни. Потому что опыт тюремной жизни у партии есть: некоторыеотсидевшие нацболы уже успели вернуться на свободу. Например, Дмитрий Гафаров, который проходил вместе с Соловьем и Журкиным по делу о захвате Башни Святого Петра, был выпущен,и сейчас возглавляет отделение НБП в Смоленске. Или Дмитрий Бахур, отсидевший 4 месяца в Бутырке за то, что забросал яйцами Никиту Михалкова, выйдя на свободу, продолжил заниматься знакомым делом. Это онустроил скандал во время пресс-конференции главы НАТО Робертсона в Праге.

Монстр утер слезы

Раньше многие родители молодых нацболов партию Лимонова ненавидели. Теперь они все чаще становятся сторонниками их деятельности. Например, отец Максима Журкина сначала был убежден, что эти провокаторы навеки погубили его сына, стал чуть ли не поклонником НБП. В Коврове, где администрация инициировала дело против редакции газеты, подконтрольной нацболам, пожилой глухонемой отец одного из обвиняемых пришел к прокурору и в знак протеста против этих "репрессий" на его глазах пытался покончить с собой, полоснув себя по горлу бритвой.

Может быть, свою роль сыграл арест Лимонова. Папы и мамы увидели, что он знаменит, что за него заступаются известные правозащитники. Когда-то Лимонов написал статью "Монстр с заплаканными глазами" о вреде современной семьи, которая тормозит развитие личности. Похоже, он ошибался. Монстр оказался куда более лояльным к своим революционно настроенным детям, чем думал вождь.

/Версия 17.02.03/