Двенадцать негритят

Послы африканских стран работали курьерами у русских контрабандистов

Марина Латышева / "Версия" август 2003 /

 

Процесс опознания Сергея Скотаренко в КГБ.

Мы начинаем публиковать серию статей о делах спецслужб против современных авантюристов. Начнём мы с расследований, которые вёл ещё КГБ в 80-е годы в отношении крупных контрабандистов. В тех историях, которые мы хотим рассказать, важны не только ущерб, нанесённый стране, не суммы украденных денег (в этом смысле аферы 90-х годов были гораздо масштабнее). Важны широта замысла, богатство фантазии, которые поражали даже сотрудников правоохранительной системы. Своими воспоминаниями и документами делится с нами полковник запаса Михаил Трепашкин, ветеран органов госбезопасности, в 80-е годы бывший следователем КГБ, который и занимался расследованием этих дел.

Герои этой истории — двое, казалось бы, стандартных советских граждан, которые ухитрились создать превосходно действующую схему переправки за границу икон, картин и антиквариата. Договорившись с известным в мире искусства торговцем из Западной Германии, они регулярно поставляли ему свой товар. Причём не сами: курьерами для них работали ответственные работники посольств сразу 12 африканских стран, включая самих послов, членов их семей и даже иностранных резидентов. Согласно уголовному делу, заведённому на эту парочку в КГБ СССР, они ухитрились за четыре года (с 1982 по 1986 г.) вывезти ценностей на полмиллиона рублей. Среди икон, которые приятели не успели реализовать, следователи обнаружили подписную икону Ушакова "Богоматерь Владимирская", которую потом передали в Загорский музей-заповедник. Многие из конфискованных или перехваченных на таможне икон имели огромную историческую и культурную ценность. На аукционах "Сотбис" и "Кристи" эти иконы уходили с молотка по цене, в несколько раз большей, чем их продавали иностранцам наши герои. А старые иконы (XVII—XVIII вв.) продавались и в десять раз дороже. 

Действующие лица 

Сергей Скотаренко, родившийся в августе 1953 года, по происхождению был настоящим советским человеком: украинец, появившийся на свет в Самарканде, живший сначала в Ленинграде, а потом перебравшийся в Москву. Его коммерческая жилка проявилась ещё в восьмом классе — уже тогда он приторговывал валютой. Это был очень красивый молодой человек, он даже кличку получил за свой успех у девушек — Красафер. После школы он нигде постоянно не работал. А его мать работала в питерском вытрезвителе. И однажды в вытрезвителе Красафер познакомился с девушкой, которая и ввела его в круг серьёзных людей, крутых столичных контрабандистов. Эта девушка потом бросила Красафера, чтобы выйти замуж за крупного шведского коммерсанта и уехать из страны. Но свою роль в судьбе Скотаренко она сыграла. Вскоре он перебрался в Москву. 

Владимир Борисович Ловецкий был совсем из иной среды. Коренной москвич, русский. Он был знаком с Эрнстом Неизвестным и работал у него, пока тот жил в Москве. Одно время он был печатником комбината графических искусств. Кроме того, разбиравшийся в искусстве и технологии реставрационного дела, он по договору сотрудничал с Московской патриархией как художник-реставратор. Он скорее был близок к диссидентскому кругу: его родная сестра работала на радиостанции "Свобода". Владимир Ловецкий имел судимость. В 1967 году, когда его будущий партнёр ещё бегал в школу, Владимир Борисович уже отбывал свой первый срок. За мошенничество. Но это была сущая мелочь, каприз художника. Тогда в самом расцвете был период советского дефицита, и Ловецкий со товарищи промышляли уличной торговлей: у двух гражданок они выманили по 50 рублей, обещав продать им импортные туфли, другой моднице посулили плащ из болоньи, но опять же ничего не продали, выманив у неё 96 рублей. На последней сделке они и попались. Владимир Ловецкий получил полтора года тюрьмы, но очень скоро вышел по амнистии в честь 50-летия Великой Октябрьской социалистической революции. 

Третьим полноправным членом этой группы был немецкий гражданин Питер Роде. Правда, о нём спецслужбам известно мало. По сравнению с другими иностранными коммерсантами, возглавлявшими центры скупки контрабанды за границей, это был очень молодой человек — в середине 80-х ему было около 30 лет. Он жил в Западном Берлине и очень рано попал в эту среду. Женившись на чёрной женщине, он добился доверия чёрных дипломатов, охотно сотрудничавших с ним. Питер Роде специализировался на скупке икон, которые поставлял на аукционы "Кристи" и "Сотбис". По оперативной информации КГБ, в его деятельности был особенный аспект: он содержал специальную группу так называемых контролёров. Эти товарищи могли выехать в любую страну мира, найти продавца, под видом ценности продавшего "плохой товар", и разобраться с ним: вернуть деньги назад и даже физически наказать. 

К сожалению, вся работа по Питеру Роде оборвалась в 1991 году после распада СССР и ликвидации 10-го отдела Второго Главка (ВГУ КГБ СССР). Не исключено, что и сейчас люди Питера Роде колесят по России в поисках должников. 

Преступная схема

Знаменательный день знакомства Владимира Ловецкого и Сергея Скотаренко, может быть, даже они сами уже не помнят. Оба они оказались в среде контрабандистов, в какой-то момент жизнь их свела, они провернули пару операций по поиску и продаже икон внутри страны. Сергей Скотаренко оценил возможности своего нового знакомого по поиску и оценке икон, а Владимир Борисович отдавал дань коммерческим талантам своего товарища. 

Тогда в Москве (впрочем, как и сейчас) училось много студентов из стран третьего мира. Однажды Сергей Скотаренко познакомился с неким Кристофом, а тот уже свёл его со студентом из Мали Багайоко Адама. Двое молодых людей быстро договорились о совместной работе по вывозу икон через дипломатов: Адама уже тогда был техническим сотрудником посольства Мали. Первая операция Скотаренко — продажа Багайоко икон на сумму почти в 10 тыс. рублей. Его первая нажива составила 1,7 тыс. рублей. Из них половину Скотаренко отдал Кристофу, познакомившему его с Багайоко. Скотаренко знал, что уже ту, первую партию икон его группы вывозила из страны жена крупного чиновника посольства Мали. Вскоре на Красафера уже работали и второй секретарь посольства Мали Алассан Сиссоко, и даже военный атташе посольства Мамаду Саного, то есть резидент, штатный разведчик Мали, а также его супруга Сильви Коне Саного. 

Скотаренко очень быстро понял, что в этой цепочке Кристоф явно лишний. Тогда, наверное, в его голове и сложилась отличнейшая схема. Его задача — устанавливать связи с московскими студентами-африканцами. Те, в свою очередь, будут выводить его на посольских, помогать передавать им ценности и получать за это небольшие суммы. Потому как чернокожие иностранцы на территории посольства выглядят гораздо менее подозрительно, чем он сам, советский гражданин, обладатель ярко выраженной славянской внешности. 

Коммуникабельный Скотаренко быстро нашёл новых друзей в афро-московской среде. Через студентов он познакомился с крупными посольскими работниками разных стран. Именно они, пользуясь дипломатическими паспортами, что освобождало их от таможенного досмотра, вывозили из России иконы и антиквариат, которые Скотаренко скупал у своих московских и ленинградских знакомых. Большинство ценностей поставлял ему как раз Владимир Ловецкий, опытный реставратор, знакомый с многими коллекционерами. По молчаливому согласию подельников, Скотаренко не распространялся насчёт того, куда идут эти иконы, а малолюбопытный Ловецкий этим и не интересовался. Ему хватало тех денег, которые он зарабатывал на передаче икон своему товарищу. 

В том, как именно Скотаренко вышел на владельца крупного антикварного магазина в Западном Берлине Питера Роде, показания расходятся. Гражданка Непала, московская студентка Басундхару Бхарати, которая также работала на Скотаренко, на допросах в КГБ говорила, что Красафер сам писал Питеру в Германию. Видимо, у него уже были рекомендации к богатому иностранцу от других контрабандистов, пользовавшихся его услугами. Правда, он назывался в своих письмах Бобом, считая, что даже российское имя указывать в таких посланиях опасно. Скотаренко же утверждал, что именно Бхарати наладила через своих знакомых контакт с Роде. 

Так или иначе, но прекрасный способ реализовать товар был найден. Высокопоставленные африканцы возили в Германию раздобытые Красафером через Ловецкого ценности и получали свой процент от их продажи. 

Многодетные послы и голова Иоанна Крестителя

Один из свидетелей по делу Скотаренко—Ловецкого, не зная названия интересовавшей следователей иконы, нарисовал её как мог.

Кто же были эти отчаянные дипломаты, согласившиеся работать со Скотаренко, не убоявшись всевидящего советского Комитета госбезопасности. 

В ходе своей второй контрабандной операции, в мае 1982 года, наш герой лично познакомился с послом Республики Замбии Сийолве. Посол встретился с ним и сам забрал иконы. Уже на следующий день он выехал с ними за границу. В будущем замбийский посол всегда встречался со Скотаренко накануне своего отъезда, чтобы ценности находились в его посольских руках как можно меньший промежуток времени. Вернувшись, Сийолве расплатился со Скотаренко за реализованные иконы. 

Занятно, что эта встреча и передача денег происходили в Безбожном переулке (ныне — Протопоповский, а Безбожным в советское время он был назван в память 1905 года, когда в тех местах располагалась редакция газеты "Безбожник"). Причём там партнёры увидели за собой слежку, и Скотаренко вынужден был удирать от преследователей на такси (как сматывал удочки посол, он не знает). Скотаренко с тремя тысячами долларов в кармане (по тем временам огромная сумма) добрался до квартиры Ловецкого и оставил там деньги. Затем укутался в куртку, натянул на голову капюшон и через сквозной проход между подъездами вышел из соседнего крыла дома. При этом взглянул на сотрудников КГБ, на двух машинах ожидавших его у первого входа, зачем-то записал их номера и спокойно скрылся. 

А через несколько часов с помощью жены Ловецкого он вынес деньги из этой квартиры. Энергичный контрабандист в тот кошмарный день даже успел справить свадьбу с дамой своего сердца Голиковой Еленой, поэтому ему так нужны были деньги именно в тот день. Его хладнокровию можно только позавидовать. 

В конце 1984 года посол Замбии Сийолве познакомил Красафера с неким Нгембой Тамба. А тот, оказывается, имел связь с послом Сьерра-Леоне и его супругой. Так к бизнесу Скотаренко подключилась посольская супружеская пара Конте из ещё одной солнечной африканской страны. 

Весной 1985 года Скотаренко познакомился и с женой посла Заира в Москве Кабейя ва Мукеба Каламбулулу. Она представилась ему Анжеликой (в контрабандных кругах эту внушительных размеров даму прозвали Белоснежкой). Анжелика не боялась ни КГБ, ни чёрта, ни Бога. Она сама позвонила Красаферу и, сославшись на их общего знакомого — бывшего посла Мали, попросила о встрече. Во время первого же свидания она заказала Красаферу икон на 15 тыс. рублей, в будущем всегда расплачивалась в срок и не назначала никаких тайных встреч — просто являлась на квартиру Скотаренко на проспекте Вернадского и шествовала в подъезд на глазах изумлённых соседей. Или пересекалась с Красафером у магазина "Прогресс" на Зубовском бульваре. 

К расцвету своей карьеры Скотаренко имел курьерами крупных посольских работников из 12 африканских стран. Кроме названных это были, например, посол Республики Уганда Эриесаф-Адонья-Самуэл Оченгс-Велборн и его сотрудник Эриакеси Нампала. 

Почему так ярко были представлены в этом списке именно африканские дипломаты? Ответ очевиден. 

Европейские дипработники держались за свои должности. Скотаренко, наверное, даже в голову не приходило сойтись с кем-то из представителей Западной Европы или Америки. 

Впрочем, одна занимательная история всё же имела место. Связана она была с секретарём посольства одной из западноевропейских стран. Каким-то чудом секретарь оказался знаком с кем-то из красаферовских студентов и однажды согласился перевезти в Германию иконы. Пикантность ситуации заключалась в том, что в тот момент за группой уже следили спецслужбы, которые решили завербовать западноевропейца. С ним встретился один из оперативников, ввёл его, так сказать, в курс дела, предложил в обмен на "закрытые глаза" комитета работать на советскую разведку и оставил свой телефон, дав иностранцу время подумать. Поражённый секретарь не стал долго раздумывать и решил покончить с собой. Он вернулся в родное посольство, налил ванну до краёв водой, опустил туда какие-то электроприборы и стал копить силы для своего последнего погружения в роскошную посольскую ванну. Вот он наконец решился, но, не дойдя до ванны, упал в обморок. В таком позорном состоянии его и обнаружили сотрудники посольства. Тут уж несчастный секретарь во всём сознался, и его срочно выслали на родину. А в наш МИД пришла депеша, что подобные действия в отношении этого гражданина неприемлемы. Наше Министерство иностранных дел сделало удивлённый вид, дескать, ничего такого не произошло, и потому этот эпизод так в дело и не попал. Именно поэтому я не могу назвать ни страны, ни имени этого человека. 

Этот неудачливый европеец был единственным исключением. Прежде всего с Красафером работали именно африканцы: полномочные представители небогатых стран очень хотели заработать и рассчитывали на лояльность своих начальников. 

Они не ошибались. По словам Михаила Трепашкина, оперативникам была известна следующая история. Посол Мали в России Майга имел нескольких жён и порядка 15 детей. Все они проживали в столице нашей родины, и содержал их посол весьма прилично, даже шикарно. И при этом страстному африканцу официально не платили зарплату: на родине были в курсе его контрабандной деятельности, считали, что он отлично зарабатывает, торгуя иконами, и этих денег ему хватает. 

Правда, в работе с представителями этих стран были свои тонкости. Например, по словам Михаила Трепашкина, в деле есть свидетельство Скотаренко, что некоторые иконы африканцы отказывались покупать наотрез. Более того, категорически отказывались вообще иметь дело с этими иконами, даже просто смотреть на них. Это, например, различные иконы, на которых изображалась отрубленная голова Иоанна Крестителя. Суеверные африканцы панически боялись мести злых духов, если они свяжутся с такой иконой. 

Быт и нравы 

Жизнь контрабандистов в СССР была полна приключений. Во-первых, с ними не всегда рассчитывались деньгами. Впрочем, они и сами порой предпочитали, чтобы в качестве оплаты из Германии им привозили товары народного потребления, которые в России можно было выгодно продать. Всё-таки статьи за спекуляцию грозили меньшим сроком, чем статьи за незаконные операции с иностранной валютой. 

В ход шло всё: Питер Роде передавал Скотаренко из Германии фото- и радиоаппаратуру, часы модной в те времена в СССР фирмы "Ориент", красочные женские шейные платки с люрексом, золотые и серебряные цепочки и кольца. Эти дефицитные товары Красафер либо продавал по собственным каналам, либо расплачивался ими с Ловецким, и тот реализовывал всё это добро. 

Во-вторых, иногда африканские друзья беззастенчиво "кидали" своих русских товарищей. Мотивируя это, например, тем, что товар был конфискован на границе. Бывало, что их действительно задерживали. Например, в марте 1986 года жена посла Сьерра-Леоне была задержана в аэропорту Шереметьево с поличным. При ней под одеждой нашли десяток икон из тех, что ей передал Скотаренко. Жена посла устроила в аэропорту грандиозный скандал, кричала, хватала таможенников за одежду, но иконы у неё всё-таки отобрали. Она долго не давалась правоохранительным органам и кричала, что ей лезут под ее безразмерный балахон с какими-то неприличными целями. 

Разумеется, эти непредвиденные расходы ложились исключительно на плечи Скотаренко и Ловецкого.

Но это было редкостью. Контрабандная деятельность шла успешно. 

Неплохие заработки товарищей позволяли им жить на широкую ногу. Особенно выделялся многочисленными хобби Красафер. Он любил играть в карты. Студентка из Непала Бхарати Басундхару рассказала на допросе в КГБ, что Скотаренко проиграл только одному своему знакомому 70 тыс. рублей (по тем временам на эту сумму можно было купить порядка десяти машин "Волга"). Красафер был пьян и не следил за утекающими из его кармана суммами. Он расплатился с выигравшим приятелем из тех денег, что заплатила ему Анжелика за проданные иконы. 

Спиртное однажды чуть не привело Скотаренко на скамью подсудимых раньше времени. Управляя машиной в нетрезвом виде, он просто не заметил идущих впереди людей и задел одного из них. Возвращался он в тот день с "присядок" (так он называл гулянки с женщинами), да ещё в машине была очередная партия икон. В общем, Красафер скрылся с места происшествия. Машина была зарегистрирована на его тёщу. Он бросил автомобиль где-то на дороге, а сам позвонил тёще и попросил сказать, что авто было угнано. После чего Скотаренко для конспирации вылетел в Ленинград. Эта история вскрылась уже потом, когда Красафер был арестован, к делу привлекли множество свидетелей, и один из них, испуганный, поведал следствию, что слышал из уст самого контрабандиста и такую историю. 

Другой страстью Красафера были женщины. Причём даже здесь, по словам Михаила Трепашкина, он оставался коммерсантом. Он регулярно снимал в центре проституток, но, несмотря на то что был богатым человеком, экономил даже на них. Он мог прийти вечером к местам, где девушки поджидали клиентов, и ждать довольно долго, до поздней ночи, пока желающих будет совсем мало и девушки сбросят цену. А время ожидания коротал в беседах с проституткой-старухой, с которой искренне подружился, вёл с ней длинные беседы за жизнь. Это была 80-летняя дама по кличке Шлёп-нога, получившая своё прозвище потому, что одна нога у неё была короче другой. 

У Ловецкого, по словам Михаила Трепашкина, таких склонностей не было. Разве что издавна он был хроническим алкоголиком, ещё со времён работы в мастерской у Неизвестного. 

Как контрабандисты помогли разведчикам 

В самом расцвете деятельности этой замечательной группы за ними уже следили бдительные сотрудники КГБ. А вышли оперативники на них очень просто и как-то обыденно. В 1985 году расследовалось дело другой группы контрабандистов антиквариата. Это было дело Айвазяна—Литвинова—Фаянса (последний почему-то носил прозвище Фарфор). И один из обвиняемых дал показания на Скотаренко. Оперативники через некоторое время выяснили, что вокруг этого товарища, действительно имевшего свой канал сбыта за границу предметов культа, суетятся в большом количестве послы разнообразных африканских государств. 

Дело обещало стать беспрецедентным по размаху международных связей. Тогда лейтенант следственного отдела КГБ Михаил Трепашкин отправился прямо к генералу Загвоздину и объяснил сложную международную ситуацию. Генерал, ознакомившись с оперативной информацией, велел срочно разрабатывать Скотаренко и его группу. 

А затем, во время серии арестов по делу другой группы, Скотаренко и был арестован. При обыске у него дома нашли огромное количество икон и антиквариата. Его привезли на допрос, но десять дней он не давал признательных показаний. А потом потихоньку-помаленьку начал колоться. Следователи выуживали из него сведения, что называется, поэпизодно. Он не говорил ничего лишнего. Но постепенно называл имена участников, в том числе и посольских работников. 

Правда, и возни с ним было достаточно. Скотаренко регулярно менял показания, мотивируя это, например, тем, что давал прошлые показания будучи нездоровым из-за дувшего из форточки ветерка. Говорил он такие очевидные глупости с вызывающим видом и широкой улыбкой на лице. Всё время просился, чтобы его отпустили, обещал, что будет регулярно "приносить на себе в Лефортово негров с иконами", то есть сдавать иностранных контрабандистов, если спецслужбы оставят его в покое и выпустят на волю. 

А вскоре арестовали и Ловецкого. Опытный и умный Ловецкий — один из немногих арестованных, который отказался потом от своих показаний в суде, а в ходе предварительного следствия каждодневно их менял. По этой причине дело невероятно усложнилось: пришлось допрашивать много свидетелей. 

Дело Скотаренко и Ловецкого из-за его важности и международного значения рассматривал сразу Верховный суд РСФСР. По статьям о контрабанде и покушении на контрабанду в сентябре 1987 года их приговорили к 5,5 года лишения свободы каждого. Скотаренко попал в зону в Кировской области, а Ловецкий — в Тюмень. Потом случайно, через одного из своих освободившихся "клиентов", следователи узнали, что на зоне прекрасный реставратор Ловецкий занимался тем, что шлифовал болванки для авиабомб. 

Но на этом следы контрабандистов теряются. С тех пор их следователи о них больше ничего не слышали. 

В отличие от Ловецкого и Красафера их африканские партнёры в советскую тюрьму не попали. Послов и их жён даже не вызывали на допросы в КГБ: не имели права. Следователи пытались снять показания с более мелких дипломатических работников и, чтобы поговорить с ними, порой вынуждены были проявлять невероятное терпение. Дипломаты буквально укрывались в посольствах, как за крепостной стеной. 

Оперативники КГБ вообще не имели права заходить в посольство так свободно, как они проникали в квартиры советских фигурантов своих дел. Всё-таки это были территории иностранных государств. Они отправляли в посольство официальные запросы с просьбой прислать для беседы нужного им сотрудника. По словам Михаила Трепашкина, чаще всего послы покрывали своих коллег, отписываясь, что нужный госбезопасности персонаж уже не работает в дипмиссии и выслан на родину. Иногда они действительно сплавляли засветившегося работника с глаз долой на родину. На время, пока всё не успокоится. Но иногда, и оперативники это знали, это было ложью. Получив несколько таких отказов, спецслужбы стали действовать хитрее и отправляли своих эмиссаров следить за нужным посольством. Они караулили необходимого свидетеля на улице днями и ночами и брали его за пределами посольства. Иногда следователи пользовались помощью уже допрошенных фигурантов, заставляя тех назначать нужному свидетелю встречу, на которой того задерживали и доставляли на допрос. Во время таких допросов и выяснялась причастность самих послов к контрабанде. 

Разумеется, с ними оперативники ничего сделать не могли. Дальше уже действовали совсем иные структуры. Иногда МИД направлял ноты протеста в эти страны, и послов выдворяли, заменяли их другими людьми. 

А иногда к делу подключался Первый Главк (ПГУ КГБ СССР), тогдашняя служба внешней разведки. Послов пытались вербовать или договориться с ними о получении тех или иных политических дивидендов для СССР. Подробностей об этом следователи отдела по борьбе с контрабандой, естественно, не знали. 

Но не исключено, что контрабандисты Скотаренко и Ловецкий, поймав на свои удочки иностранных дипломатов, невольно вынуждали тех после раскрытия дела сотрудничать с нашей разведкой. Парадоксально, но была и реальная польза от их контрабандной деятельности. 

Но это уже совсем другая история.

География контрабандистов

Статья 78 УК РСФСР "О контрабанде" старого Уголовного кодекса предусматривала наказание преступника сроком до 10 лет лишения свободы. 

В рамках Комитета госбезопасности расследованиями дел о контрабандистах занимался отдел по борьбе с контрабандой и организованной преступностью следственного отдела КГБ СССР. Курировал его работу заместитель начальника следственного отдела генерал Александр Загвоздин, а возглавлял этот отдел полковник Виктор Кузьмичёв. 

Только в Москве, по данным сотрудников отдела, проживало в 80-е годы около 30 тыс. контрабандистов — не новичков, а профессионалов, так или иначе причастных к этому бизнесу. Но ежегодно привлекались к ответственности лишь порядка 70 человек. 

География контрабанды такова. Иконы вывозили в основном в Западный Берлин. Там они попадали в руки крупных торговцев антиквариатом, поставлявших ценности на аукционы "Кристи" и "Сотбис". Одним из них и был Питер Роде. 

Картины, вывезенные из России, попадали в Финляндию и Швецию, иногда в ФРГ, где их брали на реализацию магазины. 

Ковры ручной работы из Армении и Карабаха уходили в США, Ливан и Австрию. Редкие марки попадали в Болгарию и ФРГ. 

Графика и ювелирные изделия оказывались в Италии. 

Кроме того, старинные монеты также попадали в ФРГ, а оттуда расходились прежде всего по коллекциям богатых арабов — шейхов. Арабские шейхи традиционно увлекаются нумизматикой. 

Бриллианты доставлялись в Израиль, Австрию и США. Хотя за океан напрямую почти ничего не шло, несмотря на то что именно там проживают одни из самых богатых коллекционеров. Американцы предпочитали покупать всё на аукционах официальным путём.