Дом, где охраняют мертвых

Куда попадают шахиды после смерти

Ирина Бороган / "Версия" 10.11.03 /

Это единственное место в Москве, где охраняют мертвых. После теракта на Дубровке по периметру Лефортовского морга стояли люди с автоматами, а на крыше залегли снайперы. Сюда свезли трупы террористов, застреленных в театральном центре, и после того как было принято решение не выдавать тела шахидок родственникам, власти резонно опасались провокаций. В следующий раз вооруженные люди здесь появились, когда Две чеченки подорвались в толпе на рок-фестивале в Тушине.

Среди журналистов Лефортовский морг считается местом труднодоступным, зато следователи ФСБ здесь частые гости. Местные милиционеры, патрулирующие территорию вокруг морга, уверены, что раньше тут была пыточная. На самом деле морг размещается в стенах, которые еще полтора века назад представляли собой церковное помещение. А особый статус одноэтажное здание получило потому, что здесь помимо обычного морга находится Московский городской центр судебно-медицинской экспертизы огнестрельной и взрывной травмы Департамента здравоохранения Москвы. И дом в Волховском переулке становится последним пристанищем всех погибших от пули или бомбы.

"В принципе мы никаких секретов тут не прячем. От посторонних глаз мы скрываем только трупы с повреждениями, которые для нас являются предметом исследования", - поясняет мне Владимир Шигеев, полноправный хозяин здешних стен. Худощавый, в очках и с бородкой, Владимир Борисович напоминает прогрессивного дворянина, подавшегося в земские врачи. Он руководитель Центра со дня его создания, а также заведующий Лефортовским моргом. Ну и, конечно же, судебно-медицинский эксперт с 20-летним стажем.

"По закону при вскрытии может присутствовать только следователь, назначивший экспертизу, и никто вмешиваться в нашу работу не должен. Хотя жизнь есть жизнь, и случается, что родственники умершего, особенно те, кто исповедует ислам, просят поскорее выдать тело без вскрытия, чтобы в соответствии с мусульманскими обрядами похоронить его до заката. Им приходится отказывать, пока не проведена экспертиза", - продолжает он.

Дом желтого сна

Шигеев работает в Волховском переулке уже 20 лет. Раньше здесь был простой морг, обслуживавший 13 районов. 10 секционных столов, на которых вскрывают покойников, не пустовали никогда - все-таки площадь Трех вокзалов неподалеку, место во все времена неспокойное. Помещение отапливалось углем, поэтому в штате приходилось держать кочегара. Холодильные камеры отсутствовали полностью, и трупы хранились в подвале, вонь стояла по всему зданию страшнейшая. В начале 90-х морг закрыли на реконструкцию, и за пять лет здание капитально перепланировали и отремонтировали.

В 90-х проведение судебно-медицинских экспертиз по огнестрельным ранениям стало в столице насущной необходимостью. "Если раньше я за несколько лет работы вскрывал только один труп с огнестрельной травмой, да и то из дробовика, то в 1992 году "огнестрелы" пошли валом. Пик пришелся на 1994 год: тогда в Москве 722 человека погибли от огнестрельных ранений", - вспоминает Шигеев.

Поэтому всех специалистов по огнестрелам и погибших от пуль решили собрать в одном месте. Так в 1995 году на базе морга открылся центр, специализирующийся на экспертизе взрывной и огнестрельной травмы. И хотя центр с таким профилем в судебно-медицинской службе столице единственный, его создание, как ни странно, разгрузило специалистов. Сегодня секционных столов не 10, а 4, и количество поступающих трупов значительно сократилось.

Времена меняются, и сейчас, по словам Шигеева, трупов с огнестрельными ранениями стало в четыре раза меньше по сравнению с началом 90-х: в центр их поступает около 200 в год. Правда, этим работа не ограничивается: "За год нашим экспертам приходится вскрывать примерно 2300 тел, ведь мы продолжаем работать как обычный-морг".

Впрочем, главное осталось неизменным - Лефортовский морг во все времена, включая дореволюционные, был судебно-медицинским.

Здесь равны террорист и жертва

Первым масштабным опытом для центра стал взрыв на Котляковском кладбище. Тогда в Волховский переулок привезли более 30 останков, или, как говорят эксперты, объектов - назвать телами то, что осталось от людей после взрыва, невозможно. Специалисты центра провели тогда уникальную работу: всех погибших удалось идентифицировать, а 14 буквально собрать по кусочкам. Как говорит Владимир Шигеев, некоторых приходилось опознавать буквально по бородавке на пальце ноги, поскольку больше ничего не осталось. Тогда пришлось задействовать все возможности современной медицины, включая определение ДНК с помощью молекулярно-генетической экспертизы. Но вся полученная информация стекалась в центр, и окончательные выводы делали наши специалисты.

Опознание - один из самых тонких моментов в работе судебных медиков: можно представить, в каком состоянии находятся родственники погибших. В первые дни после взрыва на Котляковском кладбище Владимиру Шигееву приходилось выходить к несчастным людям, собравшимся во дворе морга, перечислять приметы поступивших жертв и сверять эту информацию с показаниями родственников. Психологически это очень тяжело.

Тем не менее за Котляковкой, когда-то потрясшей всю страну своей необъяснимой жестокостью, последовали взрывы домов в столице, теракт в переходе на Пушкинской площади, "Норд-Ост" и Тушино. А погибшие, включая террористов, направлялись в Лефортово. Правда, любой судмедэксперт вам скажет, что для него не существует ни террористов, ни бандитов: эксперт вскрывает жертву взрыва или огнестрельного ранения.

Все судмедэксперты большое значение придают своему независимому статусу. Ведь, будучи участниками расследования, они не подчиняются людям в погонах. Центр является подразделением Бюро судмедэкспертизы Москвы, и любой следователь, хоть по особо важным делам, для специалистов не указ. Кроме того, эксперты не терпят вмешательства в их работу, все отношения - только официальные. Ведь выводы экспертизы являются самыми объективными фактами, от которых зачастую зависит ход всего расследования.

Прогрессивный подход

В центре работают 8 судмедэкспертов, из них 6 - эксперты высшей категории, 2 - кандидаты наук. Самому старшему сотруднику 73 года, и в судебной медицине он 47 лет. Самому молодому 27 лет. Среди экспертов центра только одна женщина, хотя в принципе в судебной медицине примерно половина экспертов - дамы. Плюс, конечно же, санитары, лаборанты, регистраторы и дворник.

Работников моргов принято считать отпетыми циниками. Санитар вообще центральная фигура черного юмора. Но в жизни судмедэкспертам не чуждо ничто человеческое. В центре, например, очень любят животных.

При входе в здание морга меня встретил полосатый кот Рикошет. Территорию охраняет черный кобель Винчестер. Некоторое время назад здесь жила кавказская овчарка Аида, названная в честь мифологического царства мертвых, но из-за слишком крутого нрава ее отправили сторожить дачу. Тут своеобразное чувство юмора при выборе кличек животных.

Привычного для такого рода учреждений запаха формалина здесь совсем не чувствуется, даже в секционном зале, где, собственно, и вскрывают покойных. Морг начинается с регистратуры, рядом - траурный зал. Еще в наземной части здания располагаются лаборатория, компьютерный зал и столовая, она же комната отдыха.

В подвале здания хорошо видны огромные булыжники, из которых сложили фундамент еще в XIX веке. Там располагаются камера хранения, машинное отделение, комната для хранения вещдоков и маленький секционный зал для особо опасных инфекций, но его пока еще использовать не приходилось.

Среди судмедэкспертов центр считается технологически самым передовым. Особенно здесь гордятся тем, что в 1995 году стали использовать портативный переносной рентген, с помощью которого можно найти пулю в теле погибшего. С помощью стереомикроскопа эксперт может установить дистанцию, с которой была выпущена пуля, существовала ли на ее пути преграда и т.д.

Здесь существует и своя химическая лаборатория, где эксперт может через 10 минут определить содержание алкоголя в крови. Это очень актуально, ведь в нашей стране алкогольные отравления - частая причина смерти.

Все сведения о покойнике вносятся в единый компьютерный банк данных. Особенно это необходимо при опознании неизвестных: родственникам, разыскивающим своих близких, можно показать фото трупов на компьютере и нет необходимости демонстрировать им все тела. Кроме того, этот архив в отличие от бренного тела может долгое время храниться на дискетах в сейфе.

***

Лефортовскому моргу уже 155 лет. Его здание было построено в 1848 году как церковное помещение для отпевания, при котором было хранилище для скончавшихся бездомных. Здание напротив, где сейчас находится Юридический институт, было полицейским участком. До революции в нем находились казармы полицейских, пожарная часть и канцелярия полицейской части. Так морг стал судебно-медицинским. После революции морг продолжал действовать в прежнем качестве. В нем, например, работал Петр Семеновский, видный отечественный судебный медик и криминалист, первый консультант Московского уголовного розыска.

В 1918 году он попал в этот морг на должность врача-судмедэксперта, а впоследствии его возглавил. Сюда к нему приходили учиться основам криминалистики молодые сотрудники УГРО, в том числе первый начальник УГРО Александр Трепалов, бывший вальцовщик и балтийский матрос. Морг вошел в историю науки. В нем, например, работал Михаил Герасимов, советский антрополог, разработавший метод восстановления черт лица по черепу. Первый массовый эксперимент он провел в конце 1940 и начале 1941 года на базе Лефортовского морга, откуда в распоряжение Герасимова поступали пронумерованные в соответствии с протоколами черепа. Контрольным материалом служили фотографии, сделанные сотрудниками угрозыска, и хранящиеся в морге протоколы. Во время войны морг приобрел зловещую славу. По Москве бродили слухи, что в расположенном по соседству Лефортовском дворце (где сейчас архив) НКВД расстреливал узников, а тела по подземному ходу перевозили в морг, чтобы уже оттуда развозить их по кладбищам. В марте 1953 года, когда в давке на похоронах Сталина погибли сотни людей, в памяти москвичей осталось, что тела погибших были выложены перед моргом прямо на снегу. Их было больше, чем могло вместить здание.

Спустя полвека морг снова не смог вместить тела всех жертв - часть погибших во  время взрывов домов на улице Гурьянова и Каширском шоссе пришлось развозить по  другим учреждениям Москвы.