Глава 18. В Пакистанском изгнании

В 1972 году "Мусульманская молодежь" Хекматияра получила большинство мест в студенческом совете Кабульского университета - подобно египетским и палестинским исламистам, их афганские "коллеги" считали установление контроля над высшими учебными заведениями залогом успешного продолжения борьбы за власть. Основная часть сторонников МУМ состояла в тот момент из выпускников сельских средних школ. Кроме того, люди Хекматияра по-прежнему затрачивали огромные усилия по привлечению в свои ряды армейских офицеров. В отличие от более старшего поколения фундаменталистов, сохранявшего некоторые контакты с традиционными улемами, деятели МУМ демонстративно дистанцировались от них. Они рассматривали улемов как трусливых соглашенцев и, таким образом, исламистский фронт оказался разделен между старшим поколением и более радикальной и агрессивной молодежью. Именно эту слабость движения исламистов умело использовал для их усмирения Дауд-хан, захвативший власть в стране и провозгласивший себя "президентом" в июле 1973 года. Сильнейший удар по исламской оппозиции был нанесен им в июне 1974 года, когда в одном из районов Кабула собрались на тайное совещание многие ее лидеры. Помимо прочего ими осбуждались планы создания исламской республики и вопросы повсеместного введния законов шариата. Ближе к концу собрания в здание, где оно проходило, внезпно ворвались вооруженные сотрудники секретной службы безопасности президента. Двести человек были арестованы и лишь Хекматияру удалось незаметно ускользнуть из зала заседаний и затем бежать в соседний Пакистан. Не принимавшие участия в собрании Раббани и Ниязи попытались было договориться с Дауд-ханом, однако им это не удалось. Раббани, вслед за Хекматияром, перебрался в пакистанский Пешавар, а Ниязи очень скоро оказался в одной из камер знаменитой тюрьмы Поли-Чорхи.

В Пакистане Хекматияр и Раббани были встречены по всем законам восточного гостеприимства. Премьер-министр страны Зульфикар Али Бхутто давно желал разрешить пуштунскую проблему на северо-западе, отвлекавшую значительные силы от перманентного стратегического противостояния с Индией. Пакистанская спецслужба ИСИ обладала точной информацией из достоверных источников о помощи, которую предоставлял Дауд-хан вождям пуштунских племен, обитавших в районах, прилегающих к афгано-пакистанской границе. Помощь эта стала особенно активной и уже не явлалась тайной в преддверии восстания пуштунов, вспыхнувшего затем в феврале 1975 года. Бхутто прекрасно понимал: корень проблемы находится в Кабуле. Чтобы усмирить восставших и окончательно покончить с брожением в приграничных районах нужно было избавиться от самого Дауд-хана. И единственной силой, способной это сделать, были в тот момент исламисты. Пакистанский премьер быстро договорился с их опальными лидерами. Согласно достигнутой договоренности, пакистанская сторона обеспечивала афганскую оппозицию финансовыми средствами, оружием и даже военными специалистами. Раббани и Хекматияр, со своей стороны, обязались в кратчайшие сроки устранить самозванного афганского президента. Поднятое ими с этой целью всенародное восстание должно было, согласно пожеланию Бхутто, вспыхнуть в июле 1975 года. То был классический пример государственного террора, когда исламисты становились по сути наемными убийцами на службе у иностранного лидера. Подобная практика, впрочем, не прошла даром для самого Бхутто. Выпущенный им джин террора обрушился на него же всего четыре года спустя: 4 апреля 1979 года он будет казнен в Исламабаде по сфабрикованному обвинению в заговоре с целью убийства нового лидера страны Зия уль-Хака.