"Эхо планеты" 28.05.1999 Валерий Ржевский Один вечер с разведчиком Мои гости наотрез отказались от скромного угощения, даже от минеральной воды. Только сопровождавший их 2-метрового роста поляк Веслав Белиньский немного плеснул минералки в бокал и пригубил. Мне даже неловко стало. Неужели меня приняли за "отравителя"? В тот вечер у меня в гостях был бывший кадровый разведчик Главного разведывательного управления (ГРУ), бежавший 21 год назад на Запад. Многим в России и за рубежом он известен под именем Виктора Суворова как автор 11 книг, среди которых нашумевшие "Аквариум" и "Ледокол". А познакомились мы на международной книжной ярмарке, что проходила в варшавском Дворце науки и культуры. После войны этот дворец был построен в качестве подарка Сталина полякам. Но когда в 1989 году польские коммунисты сошли с арены, эту многоэтажку, ставшую за долгие годы правления коммунистов символом польской столицы, демократы в лице лидера "Солидарности" Леха Валенсы хотели разрушить. Потом одумались и стали сдавать под разные коммерческие конторы. Суворов приехал на книжную ярмарку, поскольку в местном издательстве вышла его новая книга "Ощищение". И когда автор направо-налево раздавал автографы, я подошел, представился и предложил поговорить о встрече в каком-нибудь уединенном месте. Я не очень верил в успех. Но, к моему удивлению, Суворов охотно согласился. Невысокого роста, плотного телосложения, он схватил меня за руку, узнал, кто я, протянул визитную карточку и сказал, что придет. Я все ждал телефонного звонка. И вдруг позвонили, но не по телефону, а в дверь. На пороге стоял Суворов, с ним хрупкая женщина лет сорока и здоровенный парень. Женщину звали Татьяной, это была супруга Суворова. А парнем, который, согнувшись в три погибели, вошел в проем двери, оказался представитель издательства. И здесь состоялась моя беседа с человеком, который прежде избегал встреч с российскими журналистами. А если и говорил с ними, то исключительно по телефону. - Виктор, - спрашиваю гостя, - как вас величать? - Суворов - это смешной псевдоним. Меня зовут Резун Владимир Богданович. Теперь это все знают из моих книг. Родился 20 апреля 1947 года, в Советской Армии был с 1958 года, считая учебу в суворовском училище. Затем окончил Киевское высшее общевойсковое командное училище имени Фрунзе. Успел прокатиться "туристом" на танке по Чехословакии в 1968 году. Киевское училище готовило армейских тактических разведчиков. Это те, кто ведет разведку на танках, бронетранспортерах. Перед ними два пути военной службы - прямой командный и кривой - разведывательный. Вот был у меня друг Вица в первом взводе. Карьеру делал на зависть всем другим. Где Вица, спрашивают однополчане, - он ротой командует. Через короткое время он уже командир батальона, потом полка, бригады, командующий Одесским округом. Потом стал министром обороны Украины, генералом армии. Его фамилия - Радецкий. Правда, недолго продержался на этом министерском посту. Сам я, - вспоминает Суворов-Резун, - после двух лет службы попал в штаб округа в Куйбышеве. В своих книгах изобразил его Львовом. Мне не хотелось подставлять ребят, с которыми учился, служил. В "Аквариуме" я меняю фамилии, место и время действия, чтобы не говорили: а, мы его знаем, это Резун. - Какой же понадобился вираж, чтобы стать военным разведчиком? - Для этого надо было закончить Военно-дипломатическую академию в Москве, которой до сих пор нет в списках высших учебных заведений. Окончив ее, отправился в Женеву - европейский центр шпионажа. Четыре года оттрубил там в постоянном представительстве СССР при отделении ООН в Женеве. В книгах я подменил ее Веной. - И в "шпионском гнезде" произошло ваше политическое и идеологическое прозрение? - Нет, что вы, я никогда не корчил из себя борца. Просто мне система наступила на хвост. - Можно рассказать об этом подробнее? После непродолжительной паузы мой гость продолжил рассказ. - Интрига развивалась слишком сложно, чтобы ее доходчиво описать. Был у меня мощный резидент, зверь в хорошем смысле этого слова, - наш генерал. На замену прислали нового. Им стал брат одного из помощников генсека Брежнева - Александров. Это был тип военного карьериста, которому все равно, чем командовать - крейсером или разведкой. До этого он за рубежом не работал. Мне вспоминаются слова уезжавшего резидента. Он предупреждал: тут или самоубийство произойдет, или кто-то уйдет. Так и случилось. Жребий выпал на меня. Я не могу раскрывать даже сейчас всего того, что там было наворочено. Новый резидент наломал дров, а дело было тонкое. Я чувствовал, что меня подставляют, что мне не переспорить начальника с огромными связями. Нет, не подумайте ничего плохого, меня ни в чем не подозревали, но я нюхом чувствовал, что готовится моя эвакуация из Женевы в Москву. Обычно в Швейцарию летал тогда один рейс Аэрофлота - по субботам. А тут вдруг узнаю, идет второй, дополнительный и пустой рейс. Пришел с работы домой, открыл окно на шестом этаже, где мы жили, и подумал, если начнут ломать дверь, то выпрыгну в окно. Не хотелось попадать "туда", я ни в чем не был виноват. Подождал, покурил у окна все обдумывая, потом разбудил жену, взяли детей, сели в машину и поехали в британское посольство. Это было 10 июня 1978 года. Нас потом перевезли в Англию. Как это делалось, раскрывать не имею права. Швейцарцы тогда очень осерчали на англичан, когда обо всем узнали. Александрова потом убрали. Быстренько вернули домой всех ребят, с кем я работал. Через некоторое время "выпустили" за бугор одного. Он покрутился, осмотрелся, никто за ним не следит, никто его не убивает. Потом выехали на работу за рубеж и другие мои коллеги. Кто-то из них дорос до полковника, кто-то стал генералом. Вы понимаете, что это мое оправдание. Да, я не предатель и не полковник, как это мне приписывают. Ушел я молодым, мне было 30 лет, служил дипломатическим атташе, что равнозначно званию капитана. Перед самым отъездом мне дали ранг третьего секретаря, за которым должно было последовать присвоение звания майора. Но приказа об этом я уже не увидел. "За гнусное преступление - измену Родине", мне дали вышку, но без конфискации имущества, чем я страшно горжусь. Для непонятливых поясняю - это свидетельство того, что я не взял ни одной служебной копейки. ...Я привел дословный рассказ Суворова, чтобы у читателей не возникло сомнений, что потом была какая-то правка. Кстати, весь наш полуторачасовой разговор записывался на диктофон. По словам моего собеседника, 20 лет были как одно мгновение. Суворов успел написать 11 книг, сейчас коптит над 12-й. Ее условное название "Самоубийца". - Это книга о Гитлере, в которой хочу рассказать о нем все, что удалось собрать, работая в британских архивах и библиотеках. В Варшаве представлял в эти дни книгу "Очищение", изданную на польском языке. В двух словах, речь идет в ней о расправе Сталина над военной верхушкой Красной Армии. Если помните, вождь, выражаясь блатным ныне словечком, "замочил" трех из пяти маршалов, оставив в живых Буденного и Ворошилова. Я поставил перед историками, видными отставными военными вопрос, а что если бы Сталин убрал и этих двух маршалов, было бы лучше или хуже? Мне отвечают - было бы лучше. Вот и получается, что три - это плохо, а пять - лучше. Парадокс, которых много в нашей истории. Суворов сообщил, что работа над книгами поглощает большую часть времени. "Кое-что" приходится тратить на Британскую военную академию, преподавать тактику. - А британская разведка пользуется вашими услугами? - поинтересовался я. - В разведшколах не преподаю, хотя категорически не могу сказать, что нет. Даю консультации, но признаюсь, опыт у меня небольшой. Еще раз повторяю, никого из "своих" я не сдал. - Вас пытались вербовать или просто привлечь к сотрудничеству британские спецслужбы? - Дело было так. Я сразу же им сказал: если мне поможете, то я расплачусь за это. И поставил себя так, что могу расплатиться с кем угодно. За счет своих книг, гонораров, своего труда. По поводу, "давай, закладывай", я ответил: То, что может навредить коммунизму, расскажу сполна, больше, чем вы просите. Но есть рубежи, грани, за которые меня не толкайте. Иначе улечу с моста, и не будет вам ничего. Они мне в ответ говорят, что, мол, в Англии безработица. Ну что же, пойду чистить сортиры. За свою свободу готов убирать за вами дерьмо. Здравия желаю, только не отдавайте меня назад. В такой ситуации важно поставить свои условия, чего не поняли многие из тех гэбешников, которые оказались на чужбине. Большинство сидят на "мидовской" пенсии и спились, утверждает Суворов. Он отвергает доносящиеся до него обвинения из Москвы в том, что за ним и его книгами стоит английская разведка. "То, что я пишу, стоит поперек их верований. Например, - продолжает Суворов, в Англии, США и Германии его книг не найти. - Им многое не нравится в моих книгах. Как описываю войну, как говорю о том, что Сталин играл Рузвельтом и Черчиллем как мальчишками. После "Ледокола" я попал в США и Англии в черный список и меня там не печатают". - А как отнеслись к побегу ваши родные, мать, отец? - Отец так и не простил меня, унес свою боль в могилу. Он был человеком военным, прошел всю войну, которую встретил 23 июня 1941 года. У него были другие воззрения. Дважды мы с ним встречались в Лондоне, многое переговорили, он читал мои книги, много спорили... Не простил. Его судьба четко укладывается в повесть "День Н". Писал героя книги с отца. Мать до сих пор живет в Черкассах, на Украине. Вся моя семья украинская. Жена - Татьяна, тоже родом из Запорожья. - В Россию не собираетесь приехать на побывку? Смеется. - Расскажу, не поверите. На мне висит "вышка", но какая-то странная. Есть в Москве один кинорежиссер по фамилии Синельников, который решил снять документальный фильм обо мне. Так вот, пришел он в военную прокуратуру и просит показать дело Резуна. А ему говорят в ответ, что дела такого нет. Тогда дайте приговор. Ему отвечают - и приговора нет. Об этом мне сам рассказал в Лондоне Синельников. Ну просто обидно как-то. Хотя бы 15 суток дали за побег. Если серьезно, то вполне возможно, что это игра из серии - выгляни в окошко, дам тебе горошка. Приеду в Москву, и дело сразу найдется, но сейчас его официально нет. Не исключаю, что дела действительно нет. Там было такое замешано, столько было грязи, что и сейчас стыдно им ворошить прошлое. Возвращаться в Москву мой собеседник не собирается. Почем свет ругает наши реформы. - Нищий человек, а это вся Россия за исключением Березовского, Лисовского... свободным быть не может. Свою свободу я обрел писанием книг, чтобы прийти к ним и сказать - я экономически независим от вас, подачек не беру. Однако демократических изменений в России нельзя не видеть. То, что я пришел в корпункт ИТАР-ТАСС, пусть будет этому свидетельство,- сказал мой гость. - Как оцениваете вы прожитое, испытанное, проторенное "ледоколом Суворов"? - Это 17 кубов, Таня не даст соврать, писем от читателей. В них - прощение мне от русского народа. И не только русского. Пишут украинцы, белорусы, немцы, прибалты. Ведь я пою гимн России. - А как же с объявленной пресс-конференций Суворова, в которой он расскажет о происках российской разведки против НАТО и Польши? Показываю ему приглашение. - Не слышал о такой. Здешние организаторы поездки пригласили на обычную встречу с журналистами. Я этого не писал, бросает на стол пригласительный билет. - Брехня все это, меня хотят оговорить. Я буду говорить о безумии в Косово, о глупости бомбардировок Югославии. До недавнего времени не верил, что НАТО будет агрессором. Если оружие повернут против России, то приду назад, к своим, попрошу прощения, пусть мне набьют морду, но я буду защищать Россию... Суворов-Резун и его миф Когда разведчик переходит на сторону противника, то это называется изменой. Даже если это происходит в мирное время. Потом бывший разведчик до конца своей жизни, какой бы долгой она ни была, будет доказывать, что он не совершал измены, что у него были очень серьезные, очень основательные причины... Все эти рассуждения вполне применимы к Резуну-Суворову. От других он отличатся тем, что прибрел шумную известность своими сочинениями, прежде всего книгой "Ледокол", выходившей в том числе и в России на русском языке. Ее основной тезис сводится к тому, что в Великой Отечественной войне Советский Союз был не жертвой, а виновником войны. По Резуну, Сталин замышлял неожиданное нападение на Германию в июле 1941 года, так что Гитлеру не оставалось ничего другого, как только опередить его. Серьезные историки считают это заключение чушью, на опровержение которой не стоит даже тратить силы. Например, израильский специалист по истории Второй мировой войны профессор Городецкий, упрекая Суворова в неразборчивости в средствах, замечает, что вся его теоретическая база непосредственно почерпнута из необоснованных посылок, которые изложит Гитлер перед своими генерами 22 июня 1941 года. Как бы то ни было, "Ледокол" стал довольно заметным элементом во всех дискуссиях о самом трагическом периоде в истории Великой Отечественной войны - ее первых месяцах и предшествующих неделях. В какой-то степени Резун своей книгой даже обострил эту дискуссию, что объясняет и интерес к личности автора, проявившего незаурядные способности в сотворении мифа.