ФСБ не прошла испытание Страсбургом

Европейский суд по правам человека признал, что суд над бывшим дипломатом Валентином Моисеевым, которого 10 лет назад арестовали и обвинили в шпионаже на Южную Корею, был несправедливым и зависимым. Сначала Моисеева приговорили к 12 годам лишения свободы, а потом снизили срок до 4,5 лет. Во время следствия и суда права Моисеева постоянно нарушались, а сам он подвергался пыткам. В качестве моральной компенсации российское государство должно будет выплатить 30 тысяч евро. Однако на следователях, прокурорах и судьях, принимавших участие в деле, это никак не отразится, и они продолжают свою работу. Но имена их должны быть известны обществу.

Кто вел следствие и готовил обвинение

С самого начала семья дипломата и его адвокаты пытались доказать, что Валентин Моисеев ни на кого не шпионил и не передал ни одного секретного документа Чо Сон У, советнику посольства Южной Кореи. С самим советником Моисеев общался по долгу службы, поскольку работа дипломата, а Валентин Моисеев был в тот момент заместителем руководителя Первого Департамента Азии МИД, во многом из такого общения и состоит.

Но эти аргументы никого не волновали. В желании сделать из Моисеева шпиона следствие доходило до абсурда. Так старший следователь ФСБ Василий Петухов в перечень секретных документов, переданных Моисеевым корейцу Чо Сон У, включил «Соглашение об охране перелетных птиц». Возможно, это выглядит смешно, но если вспомнить, что уже несколько лет Петухов является заместителем начальника Следственного управления ФСБ, становится не до смеха. Еще один следователь ФСБ Юрий Плотников, тоже участвовавший в расследовании, угрожал Моисееву привлечь его дочь в качестве связной по делу, если тот откажется от «сотрудничества со следствием».

Плотников также возглавлял следственную группу еще по одному шпионскому делу – исследователя Игоря Сутягина. (По этому делу Европейский суд, по всей видимости, вскоре примет решение). А участие этого следователя в деле американца Эдмонда Поупа закончилось скандалом: на суде выяснилось, что в то время как Плотников участвовал в расследовании, обвинителем по делу был назначен его отец, прокурор Олег Плотников. Сейчас, насколько известно, Юрий Плотников, продолжает карьеру в ФСБ, но не работает следователем.

Называя тех, кто имел отношение к делу Моисеева, было бы несправедливо не вспомнить Николая Алексеевича Олешко, с 2004 года руководителя Следственного управления ФСБ, курировавшего дело Моисеева.

Выпускник высшей школы КГБ, он в начале 90-х был начальником следственного отделения Управления особых отделов Группы советских войск в Германии. Вернувшись в Москву, Олешко возглавил 1-й, так называемый шпионский отдел. Николай Олешко знаменит тем, что перестроил систему расследования шпионских дел по всей стране, поставив ее под контроль из центра.

Валентин Моисеев своей книге «Как я был «южнокорейским шпионом» так описал свою первую встречу с Олешко: «Встретивший меня там грузный человек лет пятидесяти изображал из себя саму любезность, широко улыбался: В то время мне было еще не известно, что Олешко знаменит по работе в Западной группе войск как мастер по фабрикации шпионских дел, что и обеспечило ему продвижение по службе, несмотря на то, что обвиненные им люди через 20 лет были реабилитированы». По ходу дела тон Николая Олешко менялся: «В конечном итоге он перешел на уговоры, визгливый крик и запугивание... "Ваших детей мы пока не трогаем, - продолжал он, - но нам ничего не стоит прекратить их пребывание в Сеуле и посадить в соседние с вашей камеры...».

В суд на автора книги Олешко не подавал.

Стоит упомянуть еще одного следователя по делу Моисеева Игоря Растворова, отец которого Юрий Растворов работал тогда начальником СИЗО «Лефортово», где сидел дипломат. Учитывая, что СУ ФСБ, куда заключенного приводят на допросы, находится в здании той же тюрьмы, картина получается жутковатая.

Владимир Титов, прокурор Главной военной прокуратуры, который требовал в Мосгорсуде приговорить Моисеева к 12 годам заключения с конфискацией имущества, участвовал и в других общественно значимых процессах. Он поддерживал обвинение в деле Сутягина, к тому времени уже став сотрудником Генеральной прокуратуры, а также участвовал в деле против журналистов пермской газеты «Звезда», которых обвинили в разглашении гостайны. Журналистов признали невиновными – редкая удача для таких процессов.

Однако не всегда прокурор Титов настаивал на жестком наказании для обвиняемых, которого он требовал для дипломата Моисеева, исследователя Сутягина и пермских журналистов. Однажды он проявил сострадание и выступил в роли защитника, отказавшись в Верховном Суде поддерживать прокурорское представление об отмене приговора в связи с мягкостью. Дело касалось подполковника ЦРУБОП Игнатова, который подбрасывал оружие своим жертвам и пытал их.

И кто судил

Европейский суд по правам человека посчитал нарушением и тот факт, что в процессе суда над Валентином Моисеевым сменилось 11 человек. 5 из них были судьями, остальные – народными заседателями.

Судья Мосгорсуда Марина Комарова была последней, и именно она в 2001 году вынесла приговор, обжалованный в Страсбурге.

Как вспоминает Валентин Моисеев, она не разрешила пропустить к нему в тюрьму независимых врачей из организации «Врачи без границ» для медицинского осмотра, о чем просил не только сам заключенный, но и депутаты Госдумы и представители общественных организаций. А однажды Комарова составила протокол, по которому на заседании с 10.30 до 17. 30 она огласила 268 страниц документов. То есть за семь часов она прочитала вслух большее количество страниц, чем в первом томе «Мертвых душ». Причем за это время еще были допрошены два свидетеля. Защита назвала это фальсификацией.

Впоследствии Марина Комарова была судьей по делу Игоря Сутягина, где она появилась после ухода судьи Петра Штундера. Войдя в процесс, она сменила состав присяжных. В новом составе мы обнаружили бывшего сотрудника внешней разведки Григория Якимишена. В результате бывший сотрудник Института США и Канады Сутягин получил 15 лет лишения свободы.

Из остальных судей Мосгорсуда больше всех обвиняемому и защите запомнилась Нина Кузнецова: в декабре 1999 года она дала Моисееву 12 лет за то же, за что позднее Марина Комарова дала четыре года и шесть месяцев. Справедливости ради назовем имена остальных судей, принимавших на разных этапах участие в этом деле: Татьяна Губанова, Галина Коваль, Владимир Медведев.

Тюремные правила

Кроме того, что Европейский суд признал, что право Моисеева на справедливый и независимый суд было нарушено, он отметил и те нарушения, которые в российской тюремной системе касаются многих зеков. Страсбургом признаны пытками условия содержания в «Лефортово», перевозка заключенного в промерзшем автозаке, а также многочасовое сидение в полутораметровых камерах в Мосгорсуде в ожидании процесса.

Общение заключенного с родственниками через стекло во время свиданий признано недопустимым. Контроль ФСБ за перепиской Моисеева с адвокатами, поскольку дело считалось секретным, признано нарушением права на защиту.

«Я очень доволен этим решением, все основные мои требования удовлетворены. Суд надо мной был не судом, а судилищем, и Европейский суд это подтвердил. Теперь я буду добиваться пересмотра своего дела», - сообщил «Агентуре.Ru» Валентин Моисеев. Это решение Европейского суда вселяет надежду в то, что по другим «шпионским» делам против ученых, включая дело исследователя Игоря Сутягина и физика Валентина Данилова, получивших огромные сроки, также будет восстановлена справедливость.

Смотри также на "Агентуре":

• Шпионские процессы