"Эхо планеты" 09.10.1998 Андрей Федяшин Иванов номер один российского МИДа Удивительные совпадения случаются все-таки в жизни министров. Новый глава нашего МИДа Игорь Иванов, например, в день своего 53-летия (если, конечно, учесть разницу во времени с США) выступил на 53-й сессии Генеральной Ассамблеи ООН в Нью-Йорке. Нельзя, конечно, сказать, что в ООН его услышали в первый раз, но вот в новом качестве, да еще и в день рождения, действительно впервые. Наверное поэтому принимали особенно тепло и слушали особенно внимательно. Последняя причина, впрочем, с юбилеем никак не связана. Всем хотелось послушать, что скажет новый министр, только что прибывший из страны "большого русского медведя", который бьется в конвульсиях политических кризисов и экономических потрясений. И многим, хотя отнюдь не всем, хотелось "покопаться" между строк дипломатических формулировок о "продолжении курса реформ", "ориентированности на многополярный мир... демократию, учет национальных интересов" и выяснить, а "чей" же, собственно, этот новый русский министр: "примаковский", "президентский", "консервативный", "демократический", "проевропейский" и вообще, "чей" он "про"... Из всех "про" в МИДе, и не только в нем (поверьте мне, я беседовал не только с множеством мидовских сотрудников по всей вертикали, но и с теми, кто учился с Ивановым в Институте иностранных языков имени Мориса Тореза, и с теми, кто работал с ним в Испании), выбирали единодушно одно слово "профессионал". И уж совсем коробило мидовцев определение некоторых российских газет, называвших Игоря Иванова "теневой фигурой" российского МИДа, которому придется быстро осваивать непривычную роль министра. "Сказать это, - заметил один кадровый дипломат, - могли только люди, совершенно ничего не понимающие в мидовской "кухне", в частности, в международной дипломатии вообще и не потрудившиеся узнать об Иванове". И действительно, если начать с вершины дипломатической пирамиды, на которой вполне закономерно оказался Игорь Сергеевич Иванов (опять же общее мнение российских дипломатов), готовиться к роли министра ему отнюдь не придется. Последовательно с 1986 по 1991 год он был заместителем, первым заместителем, а затем и начальником Общего секретариата МИД СССР. Любой работник любого внешнеполитического ведомства знает, что это значит. А значит это, что Иванов знал каждую запятую и каждую кляксу на каждом важнейшем документе МИДа, из какой бы страны и в какую бы страну он ни поступал, какие бы перестановки, назначения или отставки этим документом ни санкционировались, какие бы дипломатические инициативы ни продвигались или ни отменялись. Он знал и знает все основные кадры МИДа снизу доверху, и причем многих сотрудников по именам и отчествам. Кстати, назначил Иванова на эту должность не кто иной, как бывший шеф МИДа Эдуард Шеварднадзе. Шеварднадзе не мог не заметить блестящего дипломата, за плечами которого были годы работы за границей и в аппарате дипломатической службы и за которым уже тогда утвердилась прочная слава трудоголика, единственным хобби которого является работа. Здесь может быть еще одно совпадение в жизни министра. Говорят, что его родители какое-то время жили в Грузии. Но, как это ни удивительно, узнать что-либо подробнее о том, кто были его отец и мать, не удалось. Судя по тому, с чего начиналась карьера Иванова, отец наверняка был военным. Мать, говорят, занимала довольно высокий пост в Москве (здесь и родился новый министр), но где и какой - загадка. Наверняка целеустремленность была выработана Игорем Ивановым еще во время учебы в Московском суворовском военном училище (отсюда и возможное военное призвание отца - обычно в суворовцы идут дети военных). Да-да, наш новый министр - бывший суворовец. Как здесь не упомянуть еще об одном совпадении: Евгений Примаков 9 мая 1945 года тоже встретил в форме суворовца. Теперь вот у нас второй министр-суворовец. Говорят, что до сих пор, кстати, Игорь Сергеевич "входит" в свой суворовский мундир. Для мужчины 53 лет - поддержание формы завидное. Неспроста в МИДе Иванова считают законодателем мужской моды: всегда подтянут и элегантен, в любых костюмах и любой одежде. И по сей день в его кабинете стоит тренажер, на котором он неизменно снимает физический стресс и восстанавливает "фигуру". Дело отнюдь не последнее, если учесть, что приходит министр на работу в 9 утра, а уходит всегда не раньше 9 вечера. Теперь, говорят, будет задерживаться еще дольше. Те, кто учился с Ивановым в Инязе на романском отделении (его первый язык испанский, второй английский; институт, кстати, окончила и его дочь Ольга), вспоминают, сейчас уже, правда, задним числом, что он словно готовил себя к солидной должности заранее. "Он никогда не был завсегдатаем неизменных студенческих вечеринок и застолий, а постоянно где-то занимался, то в библиотеке, то в аудитории, то дома, - сказал один из его бывших сокурсников. - Но при этом мы отнюдь не считали его каким-то "буквоедом", черствым парнем. И уж никто никогда не относился к нему по принципу "не с нами, значит, делает что-то подозрительное". Нет, Игоря всегда считали своим. И ни одного плохого слова никто о нем никогда не слышал". В 1969-1973 годах жизнь (еще одно совпадение) впервые по-настоящему столкнула Иванова с его будущим шефом Евгением Примаковым. В эти годы он работал в Институте мировой экономики и международных отношений младшим научным сотрудником. Евгений Максимович тогда же был замдиректора института, уже тогда консультировавшего высшее советское руководство. В МИД Иванов пришел в 1973 году. Поговаривают, что не последнюю роль в этом сыграла его женитьба на Кате, дочери тогдашнего замминистра иностранных дел Семена Павловича Козырева (никаких родственных связей с Андреем Козыревым), курировавшего во внешнеполитическом ведомстве европейское направление. Как бы там ни было, уже в том году Иванов поехал в Испанию. Посольства у нас в этой стране тогда не было - еще сохранялся режим Франко, и Иванов официально числился "старшим инженером Торгового представительства СССР". В 1975 году умер каудильо. В 1976-м открылось советское посольство. В 1977-м Иванов был уже первым секретарем, затем советником, а к 1983 году (последнему году первой командировки в Испанию) и советником-посланником. Об испанской части карьеры Иванова надо сказать особо. Потому что именно здесь впервые проявились его дипломатические способности, сдобренные удивительной общительностью и умением располагать к себе собеседника, блестящим знанием языка. "Испанцы в нем души не чаяли, - рассказывает журналист, работавший в те годы в Испании вместе с Ивановым. - Он умудрялся завоевывать дружеское расположение людей диаметрально противоположных взглядов и политических убеждений. Он знал лидеров правых и левых партий, правых и левых профсоюзов, весь МИД, всех послов, всех министров. Именно тогда он познакомился с Хавьером Соланой (нынешний генсекретарь НАТО, а тогда министр культуры и позднее министр иностранных дел Испании), с которым до сих пор поддерживает дружеские отношения". Иванов так плодотворно работал, посылал в Москву такое количество информации (все было вполне законно), что это в конце концов перестало нравиться спецслужбам Испании, которые и имплантировали в печать статьи о том, что советский дипломат на деле является резидентом КГБ. И здесь случилось поразительное. Богомолов, тогдашний посол СССР в Испании, как рассказал мне один весьма осведомленный человек, пошел в МИД и заверил испанское внешнеполитическое ведомство в том, что сеньор Иванов никакого отношения к нашей разведслужбе не имеет. Под слово посла Игоря не стали высылать. Посол был чрезвычайно рад, поскольку будущий министр уже тогда волочил на себе большую часть посольской работы. И в Испании никто не помнит Иванова черствым чиновником. Уже когда он вернулся сюда послом в 1991-1994 годы, в посольстве впервые стали разрешать официально проводы или встречи сотрудников. Иванова никто никогда не видел "под мухой", но никто не скажет, что он абстинент. Любит больше всего сухое вино, предпочитает красное - Испания накладывает свой отпечаток. В 1994 году, когда тогдашний министр Андрей Козырев вызвал Иванова из "родной" Испании после двух лет работы в качестве Чрезвычайного и Полномочного Посла, он занял должность первого заместителя министра. "Это был очень непростой период для МИДа, и появление Игоря Иванова в качестве первого зама во многом стабилизировало положение, помогло укрепить структурную стройность дипслужбы, - говорит заместитель министра иностранных дел Григорий Карасин. - Могу сказать больше. Уже в период министерства Козырева Игорь стал незаменимым человеком дипломатической службы, который знал и владел всеми ее "приводными ремнями". Не случайно поэтому даже после смены министра (Евгений Примаков пришел в МИД в январе 1996 года) он продолжал оставаться в этом качестве. Евгений Максимович высоко ценил его опыт, знания и мнение. И поэтому совершенно не случайно было сделано это назначение. Именно он рекомендовал его президенту, зная человеческие и рабочие качества Иванова". Примаков действительно хорошо знает Иванова. Он всегда оставлял его "на хозяйстве", отбывая в зарубежные поездки, и всегда был уверен, что тылы прочно обеспечены и уж кто-кто, а Иванов осечки не даст. Вообще-то о роли Евгения Максимовича в назначении нового министра надо сказать особо, поскольку через его взгляд на отношение к организации дел во всех тех многих институтах, учреждениях, ведомствах и министерствах, где оставил свой след Примаков, просматривается одна общая закономерность. Будучи сам иногда назначенцем политическим (что отнюдь не значит, что сам Примаков человек глубоко заполитизированный), он всегда политику на себе, что говорится, "закрывал". Подчиненную ему пирамиду Примаков всегда строил только с учетом чисто профессиональных качеств сотрудников, их опыта работы. Так было везде - и в службе внешней разведки, которую возглавлял Примаков, и затем в самом МИДе, куда он пришел после Козырева. Еще тогда мидовцы вздохнули с облегчением, поскольку знали, что новый шеф никаких политических назначенческих корректировок проводить не будет. Для ведомства, где состав центрального аппарата в силу особенностей работы дипломатов (одни возвращаются, другие уезжают - непрекращающаяся ротация) постоянно меняется, это весьма важно. И Примаков остался верен себе. Никаких "посторонних" во время Примакова в МИДе не прибавилось. Так что вполне можно сказать, что он вернул кастовую значимость дипломатии в лучшем понимании этого слова. К высшей дипломатической касте принадлежал и Игорь Иванов. Нельзя сказать, чтобы у Примакова не было совершенно никакого выбора. Не настолько он неопытный человек, чтобы не прокатать сначала несколько возможных вариантов. Среди них назывались многие - и люди из Думы, и кадровые мидовцы. Среди последних наиболее высокие шансы были у нашего представителя в ООН Сергея Лаврова и замминистра Бориса Пастухова. Но Примаков был бы не Примаковым, если бы отозвал Лаврова из ООН, где тот пользуется солидным авторитетом и влиянием, или поставил "за себя" Бориса Пастухова, который в основном тащил на себе дела СНГ. Так что выбор Иванова был фактически предопределен. "Он обладает на удивление острым, аналитическим умом, - говорит Григорий Карасин. - Поэтому работать с Игорем всегда легко. Хотя жесткости в нем хватает. Он, например, совершенно не боялся и не боится напрямую отстаивать - и в довольно жестких тонах - свое мнение перед руководством, любым руководством. Считать его прозападным, проевропейским, в противовес провосточности или еще какой "про" - просто глупо. Он человек российской дипломатии, и для него важнее всего российские интересы, которые он готов отстаивать в любом регионе мира". Жесткость жесткостью, но вот чтобы Иванов когда-либо поднял голос на подчиненного - такого не припомнит никто. По-русски крепкое словцо вставить в разговор может, но только в узком кругу. Все бывает в трудной мидовской работе. В общем, новому министру, кадровому дипломату в нашем МИДе все рады. Куда и как вести большой мидовский корабль, он знает, и планка дипломатического профессионализма будет теперь поднята еще выше. Что касается зарубежных визави нашего "Главного Иванова", то и они назначение воспринимают вполне адекватно. Вести дела с министром, который твердо стоит на своих позициях, разумно предсказуем и не "отклоняется вместе с линией", а настаивает на интересах собственного государства (здесь просматривается полная преемственность примаковского курса), всегда легче, чем с заидеологизированными временно назначенными. Но, впрочем, время покажет. ^END: