Новое время, 24.02.2001, # 728 Арен Вардапетян Теракт 27-го. Последний или очередной? Генерал-майор Эдуард Григорьевич Симонянц в 1991-93 -их годах занимал должность первого заместителя советника президента по государственной безопасности, в 1993-94 был начальником Управления национальной безопасности. Открытым для масс-медиа стал после ухода с поста начальника Управления государственных резервов при правительстве РА в июне 2000 г. -Эдуард Григорьевич, начнем с самого преступления. Может оказаться так, что и сами преступники не знают своих заказчиков? -Вполне, но нельзя исключать и того, что заказчики им известны. -Тогда для первого случая надо предполагать, что были использованы необычайно продвинутые методики заказа преступления. -Психика человека достаточно изучена. Настолько, что все эти методики существуют на уровне инструкций. И чем хуже положение страны, тем легче подобрать исполнителей. В тяжелой социально - экономической ситуации, когда многие полагают власти преступными, можно найти достаточное количество людей, готовых пострелять. Остается их выделить и подготовить. В принципе, любая личность с недостатками поддается внушению, но лучше иметь дело с той, которая по тем или иным причинам готова на преступление, и подвести ее к этому. -Но кто-то должен с этой личностью встречаться, убеждать, назначать время операции и т.д.? -Конечно. Однако все это может быть сделано не так, как мы привыкли себе представлять. Может появиться некто, сказать какие-то ключевые слова, не имеющие отношения к понятию теракта вообще, и это будет именно то, о чем вы говорите. -То есть преступник, получается, зомбирован? -Скорее так: преступник убежден, что его террор благотворен, что это - единственная возможность спасти страну, реализовать себя как личность и т.д. Работа это трудоемкая, но настолько разработанная, что на сегодня представляет собой просто большой объем рутинных процедур, почти не требующих творческого подхода. А если еще и подобрать личность с соответствующими психо- физиологическими характеристиками, то успех гарантирован. -Первое литературное упоминание о проникновении спецслужб в психику было, кажется, у Виктора Суворова в "Аквариуме"... -С тех пор, как режим секретности в СССР разрушился, на рынок стали попадать книжки, содержащие в себе элементы служебных инструкций. Это, конечно же, не значит, что прочитавший книжку может устроить себе домашнее ГРУ или КГБ. Но это привело к тому, что сегодня не только спецслужбы в той или иной мере владеют методиками управления психикой. Тем более, что в связи с разрушением системы государственной безопасности в СССР кое-кому удалось привлечь на свою сторону специалистов из спецслужб. -И все-таки не все понятно. Согласно классическим сценариям, киллеров после теракта принято убирать. И уж во всяком случае не давать им трибуну в виде скамьи подсудимых. За время после преступления и до суда преступники, не испытывая психического давления со стороны неявного заказчика, многое могут осознать, о многом догадаться и объявить своего заказчика. Или свои подозрения. -Сам преступник, как мы уже сказали, может не знать своего заказчика. А если разработка его велась грамотно, без больших проколов, то и не должен знать. Заказчиков может вычислить только следователь - аналитик. Проследив все события до и после теракта, привлекая специалистов из других областей. Скрупулезно расследуя поведение людей, бывших в контакте с преступником. Допустим, кто-то из контактеров с преступниками, избегающий темы женщин, в один из контактов много говорит о женщинах, отмечая какие-то их особенности. После чего выясняется, что между контактом и действиями преступников по отношению к женщинам есть причинно-следственная связь. И так далее... Теоретически такая работа у нас возможна, есть и следователи - аналитики, но в тех условиях, в которых велось расследование, вряд ли была возможна тонкая работа. Что же касается трибуны - преступление с самого начала могло быть запланировано именно таким образом, и суд в нем может изначально являться одним из действий теракта. Если вы заметили, преступники не сломлены, обычного чувства вины, свойственного даже матерым душегубам, они не испытывают. Преступление их алогично, они расстреляли и представителей старой власти, которая, по их же убеждениям, строила, а не разрушала. Установка на теракт для них превыше логики. -И это следствие манипулирования их психикой? -Это следствие определенной работы. А манипулирования психикой или нет - позвольте мне остаться в рамках корпоративной этики. -Теракт 27-го был, по мнению многих, ударом по целому политическому направлению. И насколько мы защищены в дальнейшем от того, что именно такими методами нам будут корректировать курс? Ведь вполне вероятно, что еще какие-то группы типа унаняновских ждут своего часа? -Исключать это нельзя. В такой стране, как наша, которую можно назвать неустоявшейся, каждый лидер олицетворяет собой и государственный курс, и лицо власти. И его устранение или замена может означать резкую смену ориентиров. В Италии в течение десятилетия было заменено более 10-и премьеров. И тем не менее Италия в этот период развивалась высокими темпами. В устоявшихся государствах ликвидация отдельного лица, каким бы оно ни было значимым, не наносит большого ущерба. Теракт в таких странах - это удар по личности, но не по системе. А в том же Азербайджане, например, уход с арены Алиева приведет к разрушению пирамиды, построенной им и под себя. Следующая пирамида уже будет другой. Так что в неустоявшихся странах терактами вполне возможно корректировать государственный курс, вплоть до разрушения государства. -Жуткая перспектива. И как же с этим бороться? -Бороться с этим можно только созданием системы национальной безопасности, охватывающей все сферы жизни, обеспечивающей адекватное реагирование на реальные и потенциальные угрозы. -В обывательском представлении национальная безопасность, по аналогии с КГБ, воспринимается как система развитого политического сыска и подавления личности. У нас же есть и Министерство национальной безопасности, и Совет безопасности при президенте. Чего же еще? -Политический сыск и подавление личности означают безопасность властей, да и то на короткий промежуток времени. Всякое подавление чревато взрывом. Национальная же безопасность есть понятие, без которого ни одна общность не может существовать. Совет безопасности представляет собой необходимый элемент управления системой безопасности, МНБ - один из ее фрагментов. С точки зрения военной безопасности есть Министерство обороны и Генеральный штаб. В отраслевых министерствах делаются попытки рассматривать проблемы с точки зрения безопасности. Но системы безопасности, устанавливающей четкие взаимоотношения и координацию между всеми элементами власти и государственного управления не существует. - Кажется, что любая власть, имеющая МНБ и Совет безопасности, может утверждать, что обладает развитой системой безопасности. А как она работает - пойди проверь. Можно пойти и дальше - списать систему с какой-нибудь продвинутой в этом отношении страны, и начинить ее клиническими идиотами. И утверждать, что с стране создана самая развитая система безопасности. -Вы упомянули один из факторов ее оценки. В любой развитой стране на безопасность работает национальный интеллект. В США нобелевские лауреаты привлечены к работам по национальной безопасности, большинство известных английских писателей были шпионами и гордились этим. В СССР к работам привлекались выдающиеся шахматисты. Система защиты и кодирования, созданная класическими математиками, до сих пор считается лучшей. Не надо представлять себе, что безопасностью должны заниматься только профессионалы от спецслужб. Они необходимы, но в управлении безопасностью необходима в первую очередь компетентность, а не только профессионализм. Компетентность, позволяющая оценивать профессионализм и планировать действия профессионалов, но не подменять их. Всякое государство должно иметь четкое представление о существующих угрозах, об их ранжировании, адекватном ответе на них и сценариях развития. Угрожают национальной безопасности не только внешние враги, но и внутренние - коррупция, удручающее социально-экономическое положение, вынужденная или инициируемая миграция. И т.д. -Вы стояли у истоков этой проблемы в нашей стране. Что же помешало Вам если не создать, то хотя бы заложить основы этой системы? -К сожалению, в рамках создававшейся тогда системы она для многих власть предержащих представляла угрозу. Система безопасности в известной мере ограничивает власть, она, вводя необходимую ответственность за свои действия, сразу и выпукло показывает, кто чего стоит. К тому времени многие во власти уже страдали бонапартизмом, и сознательно торпедировали создание этой системы. На сегодня, к сожалению, воззрения остались теми же. Однако в том, что она существует хотя бы фрагментарно, я вижу и свою заслугу. А вот в том, что она не функционирует в виде состоявшейся системы с отлаженными отношениями ее элементов - к сожалению, и долю своей вины. -Смена ориентиров, т.е. смена государственного курса в результате теракта видна невооруженным глазом. В свое время с легкой руки Вазгена Манукяна в оборот, как олицетворение высшей государственной мудрости, были вброшены слова лорда Пальмерстона о том, что у государств не может быть постоянных друзей или постоянных врагов, зато есть постоянные национальные интересы. Может, этим, а не отсутствием системы безопасности объяснить смену ориентиров? -Эти слова приемлемы для мощных государств, которые в угоду своим интересам могут менять своих друзей, не боясь репутации ветреного партнера. Однако малым государствам, к тому же отягощенным грузом проблем, следовало бы быть осмотрительнее в смене ориентиров, не забывая, что и в быту, и в политике, и в категориях национальной безопасности частая смена партнеров называется одинаково.