Сегодня 20.01.1996 Первомайское. Пять дней в январе Григорий Санин Валерий Акопов (фото) К сожалению, за шквальным залпом 'Града', беглым огнем гаубиц и вертолетов как-то на второй план отошли люди. А ведь именно они делали войну в Первомайском... На подступах В Махачкале у здания аэровокзала прибывающих российских и иностранных журналистов первыми встречали местные автолюбители. Впрочем, встречали - не совсем верное слово. Шумной оравой они буквально набрасывались на корреспондентов, наперебой предлагая довезти до места основных событий. До Хасавюрта - ближайшего к Первомайскому населенного пункта - можно было доехать 'всего' за 130 долларов, до Кизляра - за 200. Однако, прежде чем соглашаться на настойчивые предложения шоферов, журналистская братия стремилась выяснить, что же творится в Первомайском. По одним слухам, заложников уже отпустили, и Радуев уехал в Чечню, по другим - федеральные войска взорвали мост у границы, и колонна террористов стоит в Первомайском. Находились и такие знатоки, которые поддерживали обе эти версии с самым серьезным видом. В конце концов становится ясно, что точно все можно выяснить только в самом Первомайском. Хорошо еще, что можно быстро найти транспорт - правда, рискуя быть разорванными на части водителями-конкурентами. По трассе Хасавюрт-Аксай добираемся до поворота на Первомайское и упираемся в блок-пост дагестанской милиции, одиноко стоящий бронетранспортер и незначительную группу военных. Здесь выясняется, что колонна с заложниками и террористами после вертолетного обстрела находится в Первомайском. Темнеет. Грозно урча и подсвечивая узкими полосками зашторенных фар, к перекрестку стягивается бронетехника. Когда число бронемашин превысило три десятка, серьезность происходящего стала очевидной. Появляется начальник ЦОС ФСБ генерал Михайлов. Он суров, в камуфляже и без генеральских погон. Генерал, голову которого венчает закатанная спецназовская шапка-маска, рассказывает ужасы про террористов. Как все начиналось Скрываясь от пронизывающего ветра и холода, заходим в блок-пост дагестанской милиции. С удивлением узнаем, что несколько из греющихся у электрической плитки стражей порядка только что вернулись из Первомайского. От боевиков. Они первыми и рассказали нам, как все начиналось. Ранним утром 10 января девять автобусов с заложниками и террористами и два грузовика с оружием и телами двух убитых боевиков выезжают из Кизляра в направлении чеченской границы. По существовавшей договоренности в районе села Первомайское с дагестанской стороны и Азамат-Юрт с чеченской стороны террористы отпускают заложников и дальше под прикрытием гарантий правительств России и Дагестана следуют в сторону Новогрозненска. Около 8 часов утра колонна, проехав через Первомайское, приближается к чеченской границе. Прикрывающие село с западной стороны на блок-посту новосибирские ОМОНовцы и несколько дагестанских милиционеров получают команду дать колонне спокойно пройти и в случае возникновения каких-либо инцидентов не стрелять. В этот момент Радуев меняет требования и заявляет, что он намерен отпустить заложников в Новогрозненске. Реакция российских властей была, как всегда, замедленной. Пока облеченные полномочиями ломали голову, что же предпринять, сопровождающая колонну 'восьмерка' дагестанской милиции и два автобуса с заложниками пересекли по мосту реку Аксай и двинулись в сторону Чечни. До границы оставались несколько сотен метров. .. В этот момент - видимо, испугавшись упустить банду, - представители российских спецслужб решили остановить колонну. Один из барражировавших над ней вертолетов получает команду провести ракетную атаку. Выпущенный из 'крокодила' ПТУР разрывается в нескольких метрах от машины дагестанских милиционеров. Увидев, что события приняли столь неожиданный оборот, террористы разворачивают автобусы, и вся колонна втягивается в Первомайское. По пути группа боевиков ворвалась на блок-пост, разоружила новосибирских ОМОНовцев, объявив их заложниками, и группировка Салмана Радуева в полном составе занимает оборону в селе, используя захваченный блок-пост в качестве основного опорного пункта. Причем, надо заметить, в результате этой акции террористы стали богаче не только на 36 автоматов и несколько гранатометов с достаточным боезапасом, но и на два БТРа (один стоял на блок-посту, а второй сопровождал колонну). К вечеру дагестанских милиционеров отпустили со словами: 'Вы здесь не виноваты!' В тот же вечер рассредоточившиеся по селу террористы начали вгрызаться в промерзшую землю, беззастенчиво используя заложников на 'земляных работах'. По ту сторону К утру второго дня поля вокруг Первомайского были уже сплошь покрыты военной техникой. К удивлению и страху жителей окрестных сел, БМП, танки и артиллерия нескончаемым потоком тянулись по разбитым дорогам. Бойцы зарывали технику в землю, как будто готовились к долгой ожесточенной обороне. Все это напоминало кадры кинохроники Великой Отечественной: покрытые грязью когда-то белые маскхалаты бойцов, разбитые кирзовые сапоги и тлеющие в рукавах солдатских шинелей окурки. Попытавшись попасть в Первомайское через организованный на подъезде к селу командный пункт и основной блок-пост, мы были вынуждены повернуть обратно. Оставалось только обойти село со стороны Советского и попытать счастья там. Путь туда лежал через селение Теречное. Все живущие в нем высыпали на улицу, с недоверием глядя на карусель вертолетов над головами и грохочущие колонны 'брони'. При этом никто не отказывал нам в помощи: дорогу на Первомайское мы знали уже через несколько минут. Опасливо косясь на окапывающихся по сторонам солдат, мы вместе с большой группой местных жителей медленно двинулись в сторону захваченного террористами села. Однако наши опасения были напрасны: внимания мы не привлекли, несмотря на явный диссонанс нашего сугубо гражданского облачения с царящим вокруг хаки. И только когда до входа в Первомайское осталось порядка 30 метров, из-за крайних домов выскочили двое одетых в камуфляж. Зеленые повязки на головах и вскинутые на изготовку автоматы не оставляли сомнений: нас встречали люди Радуева. Пара террористов лет 20 на вид, по устоявшейся 'моде' увешанная с ног до головы оружием и гранатами, внимательно изучила наши редакционные удостоверения. В ответ на вопрос 'Что вам здесь надо?' говорим, что хотим встретиться с Радуевым и вообще посмотреть, что же на самом деле происходит в селе. Дождавшись какого-то бородача постарше, но в той же амуниции и выслушав от него несколько тихих слов по-чеченски, часовые пропускают нас, перепоручив заботам старшего. Он ведет нас в глубь села к большому белому дому, у крыльца которого стоят несколько человек с ручным пулеметом и автоматами. Узнав, что мы - газетчики из Москвы, они начинают недобро усмехаться: 'А, ФСБ!.. ' Через несколько минут с крыльца легко сбегает сам полковник Радуев. Он без оружия, лишь из внутреннего кармана армейского камуфляжа выглядывает рукоятка пистолета ТТ. Пробежав глазами по нашим лицам и поздоровавшись за руку с каждым из журналистов, он приглашает всех в дом. Проходя в самую дальнюю комнату, успеваем заметить лежащего на диване раненого, которого бинтует врач. Взяв в руку радиостанцию, Радуев садится у окна, указывает на место рядом с собой и замолкает. Просим рассказать о том, что происходит. А потом, как будто кто-то включает пластинку с записью голоса Салмана: он повторяет все то, что днем ранее мы слышали по телевизору в Москве. И о том, что операция была 'диверсионная, а не террористическая', и о вертолетной базе, и о восьми 'бортах с ПТУРами для федералов', и о вынужденном захвате больницы. .. Заунывное повествование террориста ненадолго прерывается рассказом о том, что общим решением 'диверсионной группы' селение Первомайское переименовано ими в Газават-Юрт, где воины Аллаха и примут смерть за свою веру и свободу, а потом - снова о 'бортах', базе и т. д. ... Наконец 'воспроизведение' заканчивается. Салман Радуев выходит во двор в сопровождении журналистов и не без рисовки демонстрирует спутниковый телефон-кейс. Как бы между прочим он замечает, что уже сегодня звонил в Пакистан и Иран 'своим друзьям'. Кстати, в радуевском доме находятся и женщины-заложницы с маленькими детьми. Просим провести нас по селу. Радуева сменяет второй командир 'диверсантов', и мы отправляемся на 'экскурсию'. Первомайское вымерло. По улицам бродит домашний скот и птица. Часть террористов сидят в домах, часть - в автобусах, а большинство в окопах - на постах. За сутки им удалось очень многое. Село покрылось густой сетью окопов полного профиля, ощетинилось во все стороны стволами пулеметов и автоматов. Через несколько шагов натыкаемся на задравший в небо ствол зенитный пулемет. Высыпавшие из автобусов заложники в один голос твердят о том, что их предали дагестанские депутаты - отпросившись на переговоры, они ушли из Первомайского и больше не появлялись. Качая люльку с годовалым ребенком, одна из заложниц постоянно повторяет: 'Неужели российские войска будут в нас стрелять?' 'Мы заложники не террористов, а федеральных войск, - горячится один из заложников. - Пусть отпускают нас в Чечню и потом разбираются с террористами как хотят'. Сгущаются ранние зимние сумерки, и пресса засобиралась 'домой' - в Советское, хотя боевики уговаривают журналистов остаться, видимо, считая, что это надежная гарантия спокойной ночи. Тем не менее все ночуют в Советском, а утром на площади зашумел сельский сход. Жители, напуганные приближением военной армады, решили эвакуировать из села женщин и детей. К полудню подошли автобусы, в которые и стали рассаживаться испуганные женщины и плачущие дети, загружаться тюки с нехитрым скарбом. К вечеру в Советском оставшиеся без жен мужчины пили горькую и обсуждали перспективы ситуации. Все наши попытки вновь пробраться в Первомайское успехом не увенчались - кольцо оцепления действительно сужалось. Путь в окопы Мы решили попытать счастья и зайти в Первомайское со стороны Чечни. Старый чабан, к которому, по его словам, ночью приходили двое боевиков-чеченцев, показал нам дорогу через поля, и утром следующего дня мы перешли границу, закрытую, по словам представителей официальной российской власти, 'непроходимыми заслонами'. Выйдя к Азамат-Юрту, заходим в стоящий на отшибе дом. Во дворе старый чеченец и его сын выправляли топорище. Они и показали нам дорогу на Первомайское, сообщив, что ее прикрывает высадившийся российский десант. Решаем идти в Первомайское. Вскоре видим стоящую поперек дороги расстрелянную 'восьмерку', которая три дня назад шла во главе колонны. Идем дальше и вскоре слышим грозный окрик: 'Стоять! Сумки на землю! Три шага вперед с поднятыми руками!' Как будто из-под земли появляются четверо бойцов в маскхалатах и камуфляже. Ознакомившись с нашими удостоверениями, десантники провожают нас дальше. 'Только под ноги смотрите', - говорят они. Бросив взгляд на дорогу, натыкаемся на провода, которые тянутся к притаившимся по обочинам противопехотным осколочным минам МОН-50. Командуют десантниками полковник и подполковник. Прихоть судьбы столкнула здесь, в Дагестане, их, двух бывших 'афганцев', не видевшихся почти десять лет. С первого взгляда видно их умение воевать - качество, которое под Первомайским оказалось самым дефицитным. Оказалось, те, кем они командуют, 10-го утром получили задание десантироваться в районе селения Первомайское и после массированного удара авиации по колонне с террористами (подразумевалось, конечно, что там уже не будет заложников) подавить последние попытки сопротивления. Планы резко изменились, но десантникам никто об этом не сказал: их выбросили в 50 метрах от колонны, обстрелянной вертолетами. Сориентировавшись в ситуации, они заняли оборону по обе стороны от моста через реку Аксай (того самого, который считался взорванным). Для отражения возможного нападения боевиков десантников было явно мало, и пришлось сделать ставку на мины. Помогла и солдатская смекалка: ночью бойцы нарыли фальшокопы, украсив бруствера касками. (Кстати, именно поэтому террористы были уверены, что на этом направлении сконцентрирована не менее мощная группировка, чем со стороны Советской.) На самом же деле мост прикрывали всего 37 бойцов. Десантники приютили нас на долгих трое суток. Слева от нас занимал оборону спецназ ГРУ, справа - все те же десантники и несколько БМП внутренних войск. Началось томительное ожидание развязки. Всем было понятно, что выпускать террористов безнаказанными нельзя, особенно после заявления президента о неотвратимом возмездии. .. Три долгих дня Если 'наши' командиры-десантники думали в первую очередь об обороне, то соседи-спецназовцы явно получили другую задачу. В ночь перед штурмом они предприняли попытку пробраться в Первомайское и выкрасть оттуда часовых, однако рейд оказался неудачным. Когда бойцы уже пробрались в село, их заметили чеченцы: тревожные переговоры террористов мы услышали по рации. После недолгих поисков спецназовцы все-таки были обнаружены, и вступившие в перестрелку бойцы были вынуждены отойти, унося четверых раненых. А через несколько часов начался штурм. Под шквалом огня мы вместе с бойцами залегли и ждали конца артобстрела. Приданная нам в помощь одна-единственная БМП, сделав несколько выстрелов, запылала: прицельно выпущенный боевиками ПТУР прожег ее практически насквозь. К счастью, танкисты оказались людьми опытными и незадолго до начала боя открыли все люки. Через них вырвалась и взрывная волна и вылетели лишь слегка опаленные бойцы. Артподготовка утихла, и в селе затрещали автоматы, заухали разрывы гранат. Несмотря на массированный удар, террористы успевали не только вести ожесточенный бой с наступающим спецназом, но и активно обстреливали наши позиции. Сообщения о продвижении спецназовцев постоянно опаздывали, и фактически артиллерийские снаряды и гранаты раз за разом накрывали и без того жидкие цепи атакующих. Досталось и десантникам: несколько снарядов разорвалось прямо над их позицией. А в самый разгар штурма прицельным попаданием артиллерийского снаряда была сбита антенна полевой радиостанции, стоящей всего в нескольких метрах от командирской палатки. И только после обещания командира десантников лишить артиллеристов некоторых специфических частей тела - 'чтоб не плодили себе подобных!' - огонь был скорректирован: снаряды стали рваться на сто метров ближе к окопам террористов. Эти картины первых часов штурма с занудным постоянством повторялись до самого конца операции. В довершение всех бед на следующий день у десантников кончились продукты и сели батареи радиостанции. А маленький приемник командира - последнее средство связи с внешним миром - включался раз в час во время выпуска новостей. Эти минуты и были единственной возможностью расслабиться: такого смеха, как официальные сообщения о событиях в Первомайском, не смог бы вызвать даже писатель-юморист, появись он вдруг на передовой. На третий день штурма кончились продукты и у спецназа ГРУ. Его бойцы вышли из положения 'по законам военного времени', очередью из пулемета свалив бродившую по нейтральной полосе корову. После разделки десантникам досталась одна нога и ребра. Этот 'трофей' и был главным источником пищи для оставленных без поддержки солдат. Спецназовцы постоянно вели беспокоящий огонь по позициям боевиков. Особенно досаждали радуевцам снайперы и пулеметчики. Время от времени раздосадованные террористы принимались поливать окопы федералов шквальным огнем, и в конце третьего дня у них появились еще двое раненых. Шальная пуля достала и одного из десантников, ранив его в ногу. Исход На четвертый день, перед ураганным залпом 'Града' по селению, в котором, по официальным заверениям, 'не осталось ни одного живого заложника', наконец-то прилетел вертолет. На нем нас и переправили на 'Большую землю'. Приземлились на вертолетной площадке у штаба операции среди нескольких десятков вертолетов и развернутых армейских и спутниковых радиостанций. Не зная, куда приткнуться, зашли в большую палатку армейского госпиталя. Через руки его врачей днем ранее прошли 20 заложников, измученных, истощенных, но, к счастью, не раненых. От мирной беседы с врачами нас отвлекли двое людей с автоматами. Даже без предъявления удостоверений было ясно, что это сотрудники ФСБ. Собрав документы, чекисты вывели нас из госпитальной палатки и начали 'обрабатывать'. 'Вы сами не понимаете, в какую серьезную ситуацию попали. Что вы здесь делаете? С какой целью прибыли?' - эти вопросы градом сыпались из уст обоих. От допроса их отвлекло появление из недр только что приземлившегося вертолета директора ФСБ Михаила Барсукова в сопровождении четырех спецназовцев с автоматами наизготовку. Стратег задержал взгляд на странной группе гражданских в сопровождении двух военных и скрылся в штабной палатке под яростный шепот наших 'конвоиров': 'Опять подставились!. . ' Это обстоятельство, наверное, и решило нашу участь. Не желая больше связываться с неизвестно откуда появившимися и доставляющими столько хлопот журналистами, чекисты посадили нас в 'УАЗик' и вывезли за самый последний пост. Дорога обратно нам была закрыта. На исходе пятых суток 'операции по освобождению заложников и ликвидации террористов', еще продолжая дышать пропитанным кислым запахом тола воздухом, мы развернулись в сторону Махачкалы... 20.1.1996 Газета "Сегодня" N05