Сегодня 01.11.1997 Все на продажу - от государственных секретов до карандашей ВИТАЛИЙ ДЫМАРСКИЙ Французский суд вынес приговор по делу Франсиса Тампервиля, обвиненного в сотрудничестве с советскими спецслужбами ПАРИЖ В ЭТОЙ истории все выглядело, как в детективе. Была урна, служившая 'дуплом', через которое передавались сверхсекретные документы, был опознавательный знак - разбросанные рядом с урной апельсиновые корки, сигнализировавшие, что получатель может прийти за 'товаром'. Были, наконец, коварные агенты КГБ, соблазнившие наивного ученого. А все вместе это называлось 'дело Франсиса Тампервиля' - французского инженера-ядерщика, завербованного в конце 80-х годов советскими спецслужбами. В течение недели слушалось оно в особом суде присяжных, который в конце концов вынес приговор, далекий от того, что требовало обвинение: 9 лет лишения свободы с зачетом 5 лет, проведенных Тампервилем в предварительном заключении. Для изменника был запрошен максимальный срок - 15 лет тюрьмы, обвиняемого заклеймили в предательстве и государства, давшего ему образование, и друзей, и коллег, которые оказались под невольным подозрением. В общем, этакий показательный процесс. Все же суд значительно смягчил наказание. Неужели на него повлияли наивные объяснения и аргументы обвиняемого? Тампервиль оправдывался и тем, что советские агенты угрожали жизни его семьи, состоящей из мамы и бабушки, и тем, что он вообще не знал, с кем имеет дело. Но все же свои 2 миллиона франков за услуги, оказанные КГБ, он получил. Правда, вложил их не совсем обычно - в создание собственной физико-химической школы, открыть которую ему так и не удалось. В 1992 году инженер был арестован французской контрразведкой. 'Заслуга' в его раскрытии принадлежит бывшему сотруднику советского посольства Виктору Ощенко, который осенью того же года перебежал на Запад со всеми данными по агентуре КГБ. Со страсти Франсиса Тампервиля к преподаванию и начались все неприятности. За частными уроками к нему обратился некий Серж, работавший 'под крышей' советского посольства на 'соседнее' ведомство. Дальше - больше. Занятия перерастают в постоянное общение с посещением ресторанов, от чего скромный инженер и, по его собственному признанию, 'большой гурман' отказаться не может. Вскоре Тампервиль, занимавший невысокий пост в Комиссариате по атомной энергетике, был переведен в военный отдел этого ведомства и получил доступ к сверхсекретным документам, касающимся результатов французских ядерных испытаний и других военных программ. Мать Франсиса считает, что здесь и была совершена фатальная ошибка. 'Моего сына, известного своими антимилитаристскими взглядами, - заявила она на суде, - нельзя было назначать на столь ответственную должность, тем более в 33 года'. Тем не менее молодого, но очень полезного агента приметили в Москве, и говорят, что им занимался тогда даже сам Горбачев. Анализируя психологический портрет Тампервиля, суд вспомнил и то, что на службе он был замечен в мелких кражах. Особо его притягивали канцпринадлежности - от блокнотов до карандашей, которые он приворовывал не для себя, а для матери, держащей небольшой киоск по продаже периодики и сувениров. Так что ни на 'шпиона века', ни даже ни 'шпиона десятилетия' Тампервиль явно не тянет. Кто же он? Клептоман? Человек, одержимый деньгами? Французский Деточкин, ворующий и продающий секреты не просто для собственного обогащения, а ради любимого дела - преподавания точных наук - и столь же любимой матери, у которой Франсис - единственный сын, воспитанный без отца? Суд, скорее всего, склонился к последней версии, вынеся относительно мягкий вердикт. Впрочем, не исключено и то, что на приговор повлияло поведение собственных, французских, спецслужб, передавших дело Тампервиля в суд, но не подкрепивших его достаточным количеством документов под тем предлогом, что многие из них несут на себе гриф 'совершенно секретно', а значит, не для ушей и глаз присяжных и собравшейся в парижском Дворце Правосудия публики. Вряд ли дело Франсиса Тампервиля свидетельствует об очередном всплеске шпиономании, хотя высказывается мнение, что его рассмотрение в суде по времени весьма неудачно совпало с визитом в Москву французского премьера и вообще резким потеплением двусторонних отношений. С другой стороны, процесс над инженером можно расценить и как окончательное прощание обеих стран с прошлым. 01/11/1997 Газета "Сегодня" N240