Реклама на сайте

Наши партнеры:

Ежедневный журнал Портал Credo.Ru Сайт Сергея Григорьянца

Agentura.Ru - Спецслужбы под контролем

© Agentura.Ru, 2000-2013 гг. Пишите нам  Пишите нам

Михаил Федотов

Уважаемые коллеги, я прошу прощения, потому что сначала предполагалось, что я буду выступать только в рамках одного круглого стола, потом организаторы все переделали, и мне пришлось срочно переделывать свое выступление. То есть я буду шуршать бумагами, перекладывать их с места на место, терять нить изложения и так далее. Прошу меня простить.

Итак, сама тема нашей сегодняшней встречи заставляет задуматься. Глубоко задуматься.  Какова цена национальной безопасности? Я далек от мысли, что кто-либо в этом зале собирается продавать национальную безопасность. Когда мы говорим о цене, ведь речь идет о купле-продаже. Значит, продавать мы ее не собираемся. Вопрос второй: собираемся ли мы ее покупать? И если собираемся, то по какой цене?  Какую цену может заплатить цивилизованное общество за цивилизованную безопасность? Причем мы должны учитывать положение с ценами на этом своеобразном рынке - растут они, или, наоборот, падают. На мой взгляд, сейчас как раз предвидится рост цен на национальную безопасность, в первую очередь, в связи с новыми информационными и коммуникационными технологиями. Новые информационные и коммуникационные технологии являются одним из наиболее важных факторов, определяющих формирование общества в двадцать первом веке. Я в данном случае цитирую Окинавскую хартию глазами информационных обществ; документ, который, на мой взгляд, является очень важным для современного мира и для России как части этого мира в том числе. В этом документе говорится: "Мы должны сделать так, чтобы информационные технологии служили достижению взаимодополняющих целей обеспечения устойчивого экономического роста, повышения общественного благосостояния, стимулирования социального согласия,  и полной реализации их потенциала в области укрепления демократии, транспорянтного  и ответственного управления, прав человека, развития культурного многообразия, укрепления международного мира и стабильности. Устойчивость глобального информационного общества основывается на стимулирующих развитие человека демократических ценностях, таких как свободный обмен информацией и знаниями, взаимная терпимость, уважение к особенностям других людей".

Вот как мировое сообщество в лице большой восьмерки воспринимает новые реалии, реалии информационного общества двадцать первого века. И в этом документе говорится о серьезнейших опасностях , которые подстерегают в этом мире, о серьезнейших угрозах, как мы бы сказали в контексте нашей сегодняшней дискуссии, национальной безопасности. Каковы эти реальные угрозы, реальные вызовы?

Во-первых, это несанкционированный доступ, иными словами, хакерство, и распространение вирусов. В хартии об этом специально говорится в восьмом пункте: "Усилия международного сообщества, направленные на развитие глобального информационного общества, должны сопровождаться согласованными действиями по созданию безопасного и свободного от преступности киберпространства. Речь идет о безопасности и доверии к киберпространству. Необходимо найти эффективные политические решения актуальных проблем, как, например, попытки несанкционированного доступа и компьютерные вирусы". Другой реальный вызов  - это "электронно-цифровой разрыв", как он называется в хартии. Электронно-цифровой разрыв между странами и внутри стран; потому что это очень серьезный, действительно, вызов  - углубление пропасти между развитыми странами и развивающимися, между развитыми регионами и развивающимися, между богатыми и бедными по принципу доступа к информационным сетям, к информации. Наступает эпоха промышленности, экономики, основанной на информации. Экономики, основанной на знании. Отсутствие доступа к знаниям, отсутствие доступа к информации означает отсутствие доступа к развитию. Тот, кто не включен в информационные сети, тот выключен из мирового цивилизационного процесса. Это очень серьезная проблема. Поэтому в Окинавской хартии говориться о необходимости обеспечения доступа для всех, информации для всех, и в первую очередь через сотрудничество властей с индустрией и через сотрудничество с гражданским обществом; роль гражданского общества в этой сфере имеет огромное значение.

Здесь же надо говорить и о реальной проблеме, связанной с образованием. Потому что человек может подключиться к информационным сетям только в том случае, если он знает, как в этих сетях работать, знает, как этим пользоваться. Возникает проблема не только получить доступ, но и получить необходимые знания для того, чтобы воспользоваться этим доступом.

Третий, очень серьезный вызов - это отсутствие, или ущербность, существующих правил игры и разобщенность стран в усилиях по формированию этих единых правил. Эта разобщенность наиболее ярко проявилась в документе, который появился практически одновременно с Окинавской хартией глобального информационного общества. Документ этот называется "Доктрина информационной безопасности".

В этом документе едва ли не главным источником угроз национальной безопасности рассматривается сфера массовой информации. Достаточно сказать, что в доктрине информационной безопасности слово "оборона" упоминается 20 раз, а словосочетание "средства массовой информации" - 27 раз. Иными словами, для создателей хартии проблема СМИ оказывается в смысле национальной безопасности гораздо важнее, чем проблема национальной обороны. Кстати, в Окинавской хартии этого не было; о средствах массовой информации не упоминается вообще. Они не рассматриваются как те сферы, в которых действительно возникают серьезные угрозы в связи с появлением новых информационных и коммуникационных технологий.

Что же предлагает доктрина в сфере масовой информации? Например, предлагается гарантировать свободу массовой информации и запрет цензуры. Хорошая идея, только немножко запоздалая, поскольку 7 лет назад она уже была воплощена в 29ой статье Конституции РФ. Дальше. Совершенствование нормативной правовой базы взаимодействия государства со средствами массовой информации. Если авторы под этим понимают принятие закона о деятельности пресс-служб министерств и ведомств, то с этим можно согласиться. Потому что в отношении негосударственных средств массовой информации у демократического правового государства не может быть иных направлений взаимодействия, "помимо обеспечения их прав и законных интересов как важнейшего структурного института гражданского общества". Что касается государственных СМИ, то у демократического правового государства они не смотрятся как органичная часть.

В доктрине говориться об уточнении статуса иностранных информационных агенств массовой информации и журналистов. Это разумное предложение, поскольку на сегодняшний день бывают случаи, когда представители коммерческих фирм предпочитают аккредитоваться как журналисты, поскольку это значительно дешевле. Ну, вопрос есть, но по-моему, он не находится на уровне проблем информационной безопасности. Это мелкая деталь, о которой можно было бы два слова сказать мимоходом и не в этом контексте.

Дальше. В доктрине говорится о необходимости противодействия монополизации рынка информационных услуг и средств массовой информации. Правильно, нужно бороться с монополизацией в сфере массовой информации. Только при этом нужно помнить, что главным монополистом в сфере массовой информации является государство. Известно, что все региональные государственные телерадиокомпании являются дочерними фирмами Всероссийской государственной телерадиокомпании. Все государственные телерадиопередающие центры, включая Останинскую телебашню, являются филиалами Всероссийской государственной телерадиокомпании. Какая еще нужна монополия? Большую монополию придумать невозможно. Значит, авторы доктрины предполагают бороться с этой монополией? Бог им в помощь. Очень хорошее направление, очень важное, действительно.

Дальше. В доктрине говорится о разработке действенных организационно-правовых механизмов доступа средств массовой информации и граждан к открытой информации о деятельности федеральных органов государственной власти, общественных объединений, обеспечении достоверности сведений, о социально значимых событиях общественной жизни, распространяемой через средства массовой информации.  Прекрасные слова, замечательные. Показательно, что здесь рядом поставлены доступ к информации и обеспечение достоверности сведений. То ли по ошибке, то ли действительно они додумались до этого, но очень правильное сочетание, потому что именно ограничение доступа к достоверной официальной информации становится причиной появления неточной, а то и вовсе не достоверной информации. Отсюда вывод: чем больше прозрачность, или как теперь говорят, транспарентность власти, тем выше достоверность информации, получаемой аудиторией средств массовой информации о реальной деятельности этой власти.

Дальше. В доктрине говорится о повышении эффективности руководства деятельностью государственных средств массовой информации. Ну, помимо того, что я уже говорил, это  как бы не органичный элемент демократического правового государства, но на самом деле ведь на поверку этот тезис оказывается не более чем тезисом об информационно-идеологическом обеспечении государственной политики. В свое время Михаил Никифорович Полторанин потратил уйму сил и государственных денег на то, чтобы выстроить все СМИ в поддержку ельцинских реформ, для чего и был создан знаменитый ФИЦ - Федеральный информационный центр. Результат оказался нулевым. Уже значительно позже был создан Росинформцентр. Результат оказался нулевым. По сей день с высоких трибун повторяется тезис, что провалы в осуществлении реформ возникли из-за того, что государство не смогло объяснить населению  суть этих реформ. Парадокс: государственных СМИ хоть пруд пруди, а объяснить не могут. В чем тут причина? Конечно, до полного разгосударствления сферы массовой информации в России пока далеко. Каждый мало-мальски уважающий себя чиновник считает своим долгом обзавестись собственным печатным органом и телерадиоканалом. Есть, правда, исключения. Например, в Пермской области нет ни одной государственной газеты. Ничего, все нормально, Пермская область живет нормально, ничего там страшного не происходит.

_______

за организациями общественного вещания. На эту тему есть специальные рекомендации Комитета министров Совета Европы. Речь идет о плюрализме мнений, речь идет о необходимости предоставлять доступ для выступлений меньшинствам - политическим, языковым, религиозным и так далее, о нейтральности, о взвешенном подходе. Вот о чем идет речь в этих документах Совета Европы. Вот такими и должны быть государственные СМИ, пока они существуют.

Что же касается пропаганды, то есть  информационно-идеологической поддержки, то я готов ее поддержать только как форму воспитания, а не пропаганды. Не пропаганда министерства внутренних дел, а пропаганда охраны правопорядка (правопорядок как основа нормальной жизни). Не пропаганда министерства по налоговым сборам или налоговой полиции, а пропаганда принципа: я плачу налоги, на которые существует мое государство, и я хочу распоряжаться этими налогами и знать, на что мои деньги расходуются.

В доктрине вообше очень много красивых обтекаемых слов, которые можно толковать как угодно. Например, очень часто говориться о консолидации российского общества. Что за этим стоит, если при этом не упоминается установленный в Конституции принцип политического и идеологического разногласия? Как всякая нормальная пуганая ворона, мы совершенно естественно в слове "консолидация" читаем: морально-политическое единство советского народа. В то же время нет ничего плохого в консолидации общества вокруг идеалов свободы, демократии, прав человека, господства права, честности и так далее.

Очень важный тезис доктрины - это интенсификация формирования открытых государственных информационных ресурсов, доступ к этим ресурсам. А что же на самом деле получается? А получается то, что открытость власти прокламируется, а на самом деле, на практике, получается закрытость власти. Закрытость, которая противоречит и Конституции, и действующим законам. Должен сказать, что наше законодательство по сфере защиты информации построено по принципу концентрических окружностей. У нас есть довольно развитое законодательство о защите информации, его основы былы заложены еще в 93 году указом президента Ельцина о дополнительных гарантиях права граждан на информацию, и там впервые был введен термин информационной открытости власти и сформулировано его содержание. Ныне эти принципы, заложенные еще Ельциным, составляют концептуальную основу федерального закона об информации, информатизации и защите информации 95 года. Этот акт вводит понятие документированной информации с ограниченным доступом, и он подразделяет информацию с ограниченным доступом на отнесенную к государственной тайне и конфиденциальную информацию. Причем к информации с ограниченным доступом запрещается относить законодательные и другие нормативные акты, устанавливающие правовой статус органов власти местного самоуправления, общественных организаций, касающихся прав и свободы граждан и так далее; документы, содержащие информацию о чрезвычайных ситуациях,   экологическую, метеорологическую, демографическую и так далее - я не буду перечислять. Это в законе есть. И эти ограничения не разрешают, они запрещают относить такие сведения ни к государственной, ни к какой-либо иной тайне, вообще они не могут быть засекречены, не могут считаться ни какой тайной.

Но есть еще  перечень сведений, которые не могут объявляться государственной тайной, но одновременно они могут объявляться , например, служебной тайной. Вот в чем опасности вот этой конструкции построения законодательства о защите информации через концентрические окружности.

Вот такой перечень сведений, которые не могут относиться к государственной тайне, содержится в статья седьмой закона о государственной тайне 93 года.

Есть еще положение о порядке обращения со служебной информацией ограниченного распространения, который вводит такое понятие, как "информация для служебного пользования". Но отсюда отнюдь не следует, что открытыми являются только те сведения, доступ к которым по закону не может быть ограничен. Напротив, я убежден и готов это доказать: все сведения a priori являются открытыми, если они не содержат информации, отнесенной к государственной либо иной, специально охраняемой законом тайне. Такой вывод прямо вытекает из пункта четвертого статьи Конституции.  На практике нередко возникают споры о том, каков должен быть режим информации, содержащей сведения, которые с одной стороны составляют государственную тайну, а с другой стороны не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию. (соответственно, статья 7ая закона о государственной тайне.)

Простой тогда пример: мжно ли считать секретной информацию об аварии атомной подводной лодки, в результате чего произошло радиационное заражение окружающей среды? С одной стороны, такая информация должна быть признана секретной, поскольку такая информация содержит сведения (я цитирую статью 5ую закона о государственной тайне) "о ядерных энергетических и специальных физических установках оборонного значения".  С другой стороны, она не может быть засекречена, поскольку содержит сведения (а здесь я цитирую статью 7ую того же закона) "о чрезвычайных происшествиях и катастрофах, угрожающих безопасности и здоровью граждан". Наконец, нельзя не учитывать, что сокрытие или искажение информации об обстоятельствах, представляющих опасность для жизни или здоровья людей либо для окружающей среды, является уголовно-наказуемым деянием, то есть преступлением, ответственность за которое установлена статьей 237ой Уголовного кодекса РФ. Хотя данная статья была введена в Уголовный кодекс только в последние годы, но практика уже складывается.  За 97-98гг. по этой статье осуждено 7 человек.

Сопоставление формулировок статей 5ой и 7ой закона о государственной тайне позволяют предложить следующее разрешение подобых коллизий. Статья 5 дает перечень сведений, которые государственную тайну составляют. Поскольку все, что не подпадает под действие статьи 5ой не составляет государственную тайну - то есть принцип открытости, априорной открытости любой информации, - постольку сведения, составляющие государственную тайну, являются изъятием из общего массива информации, свободно циркулируюшей в обществе. (Вот этот фрагмент). Статья 7ая содержит перечень сведений, которые не подлежат отнесению к государственной тайне и засекречиванию. Она также является изъятием, поскольку определяет, какая информация не может составлять государственную тайну. В данном случае мы имеем дело с изъятием из изъятия. (Вот этот кружочек внутри сегмента как раз и означает сведения, которые не могут засекречиваться, которые не могут составлять государственную тайну.) Следовательно, при решении вопроса о засекречивании конкретных сведений следует не только исходить из соображений обоснованности и своевременности, как требует закон, но также учитывать изъятия из положения статьи 5ой, установленные статьей 7ой.

Применяя эти рассуждения к нашему примеру, мы видим, что по правилам логики мы должны пройти в следующему выводу.  Сведения о ядерных энергетических и специальных физических установках оборонного значения составляют государственную тайну только постольку, поскольку не содержат информации о чрезвычайных происшествиях и катастрофах, угрожающих безопасности и здоровью граждан. И наоборот, сведения о чрезвычайных происшествиях и катастрофах,  угрожающих безопасности и здоровью граждан, не могут быть засекречены даже если касаются ядерных энергетических и специальных физических установок оборонного значения. К сожалению, применительно к документам с пометкой "для служебного пользования" упомянутое выше положение о работе с этими документами подобные примеры не предусматривает.

Обратим внимание на то, что гражданский кодекс не знает понятия "информация для служебного пользования". Но знает понятие служебной тайны. Следовательно, понятие служебной тайны не тождественно понятию служебной информации ограниченного распространения. В том случае, когда такая информация не отвечает перечисленным в указе нормам гражданского кодекса критериям (а эти критерии : коммерческая ценность, неизвестность третьим лицам, принятие мер по охране конфиденциальности), то такая информация не может считаться служебной тайной и, следовательно, не может считаться охраняемой законом тайной.

Последнее, что я хотел бы сказать, это то, что в  законе об информации, информатизации и защите информации есть важная норма о том, что необоснованная засекречивание может быть обжаловано и оно является злоупотреблением. К сожалению, механизма закон не предусмотрел. Будем думать, как с этим справляться. Спасибо.