Приватизация войны

Андрей Солдатов, Ирина Бороган /Опубликовано в "Новой газете"/

В начале месяца в Госдуму поступил законопроект, который фактически разрешает «Газпрому» и «Траснефти» создать свои частные армии с широкими полномочиями. Это звучит абсурдно только на первый взгляд — вероятность принятия законопроекта весьма высока. Например, несмотря на то, что поправки к закону «Об оружии» еще не рассмотрены, начальник Департамента по защите госимущества МВД Вадим Савичев заявил, что в его департамент эти две структуры уже обратились и вопрос о льготном режиме для их охранников прорабатывается. Как рассказал «Новой» один из авторов проекта Виктор Илюхин, поправки разрешают охранникам ношение служебного оружия.

Желание «Газпрома» и «Транснефти» обзавестись своими частными армиями вполне объяснимо. Это не российская, а мировая тенденция — корпорации забирают у государства все больше функций, включая право на войну. Так удобнее и государству, и корпорациям.

Увлечение частными армиями за последние десять лет только выросло, несмотря на международные скандалы, в которые постоянно попадают «псы войны». Самым громким стало дело Sandline — частной военной компании (Private Military Company — PMC), созданной в середине 90-х отставным британским подполковником Тимом Спайсером. Sandline, набрав в штат бывших офицеров армий США и Великобритании, быстро завоевала авторитет на рынке наемников: ее самая известная операция — подавление восстания в Папуа — Новой Гвинее. А потом компания попалась на поставках оружия в раздираемую гражданской войной Сьерра-Леоне в обход эмбарго ООН, по поводу чего в британском парламенте даже прошли специальные слушания.

Тим Спайсер, имея опыт работы с прессой еще со времен службы в качестве офицера по связям со СМИ миро-творческого контингента ООН в Боснии, вышел из скандала почти без потерь. Ему пришлось лишь переименовать свою фирму. После чего Спайсер перешел в наступление и начал проталкивать идею о повсеместной замене миро-творцев ООН наемниками из частных компаний.

Во-первых, это дешевле: наемники подписывают контракт, по которому за определенную сумму обещают решить проблему. (Например, фирма Спайсера подавила восстание в Папуа — Новой Гвинее за 36 миллионов долларов; ООН же, конечно, денег ни с кого не берет и сама тратит много, но при этом ничего не обещает.) И, во-вторых, похоже, эффективнее. Ведь с 90-х годов западные страны почти перестали отправлять своих солдат в состав войск ООН. Если 10 лет назад больше всего «голубых касок» поставляла Франция, а за ней — Великобритания, Канада, Италия и США, то сейчас главные миротворцы — из Пакистана, Бангладеш, Нигерии, Индии, Ганы, Кении и Уругвая. Очевидно, что уровень их профессиональной подготовки несравним с экспертами и бойцами из частных военных компаний.

Британскому правительству эта идея Спайсера понравилась, и в 2002 году ее официально поддержали, несмотря на то что в обществе она получила неоднозначную оценку. Но «очень кстати» началась война в Ираке, где сразу после вторжения началась постепенная замена армейских контингентов сотрудниками PMC. И сегодня в Ираке действуют около двадцати только британских частных военных компаний, включая знаменитые Kroll Security International, Armor Group и, конечно, компанию Тима Спайсера. Очень удобно для властей: гибель армейских солдат и офицеров может стать поводом для антивоенной кампании, отставки правительства и прочих катаклизмов, а если пострадал наемник — это внутрикорпоративные проблемы. Сам Спайсер назвал подобное отношение общества фактором CNN: подразумевается, что американцы и британцы не готовы видеть по телевидению, как гибнут молодые ребята.

Цена услуг частных армий последнее время повышается: если в 2003 году PMC заключила в Ираке контрактов на 320 млн фунтов, то в 2004 году — уже на 1,8 млрд. Общее же количество сотрудников PMC в Ираке сейчас оценивается почти в 50 тыс. человек.

Впрочем, дело тут не только в эффективности. Слишком заманчиво представить ведение военных действий не как политическую проблему, а как вопрос соблюдения контракта между двумя компаниями. Сама схема используется очень давно и первоначально была придумана, судя по всему, именно в Великобритании. Англичане прекрасно знают, сколько сил нужно потратить, чтобы пробить через британский парламент отправку армейского контингента в другую страну. Вот и найден был выход: в составе министерства обороны существует специальный департамент — Loan Service Department, который сдает в аренду офицеров и сержантов британской короны в качестве инструкторов армиям Омана, Южной Африки и т.п. Бизнес есть бизнес, и если при дворе какого-нибудь принца в Заливе вдруг окажется отряд спецназовцев SAS — так это просто выполнение выгодного контракта. Частные военные компании, похоже, развивают именно этот принцип.

Между тем излюбленные клиенты PMC, кроме правительств, — нефтяные, газовые и алмазодобывающие корпорации. Именно они заинтересованы в обеспечении безопасности своих месторождений максимально эффективными и жесткими методами. Когда частная военная компания Executive Outcomes, созданная бывшими офицерами армии ЮАР, вела в начале 90-х бои в лесах Анголы с подразделениями повстанцев УНИТА, то формально считалось, что это не буры-ветераны, подавшись в наемники после падения режима апартеида, воевали с партизанами, а просто советники по безопасности выполняли контракт с двумя нефтяными компаниями — «Галф/Шеврон» и «Сонангол» — по охране их объектов в этой неспокойной стране. Следите за юридической терминологией. Стоит ли говорить, что там, где действует корпоративное право, не следует искать публичности, требовать прозрачности, Красного Креста и соблюдения прав человека. А в ответ на любые политические упреки можно только разводить руками: государство не вмешивается в частные дела частных компаний.

Если говорить о России, то вполне закономерно, что именно «Газпрому» и «Транснефти» понадобились частные армии. Только эти — обладающие наибольшими ресурсами — российские компании могут содержать вооруженные подразделения, способные гасить конфликты на достаточно больших территориях. При этом как бы это ни выглядело — третья чеченская война или подавление вооруженных выступлений в городе — все будет считаться лишь обеспечением охраны объектов компаний. Правда, возникает вопрос контроля. Администрация президента, судя по сообщениям, поддержала инициативу «Газпрома» и «Транснефти». Там уверены, что газпромовские силовые структуры управляемы благодаря устоявшейся практике засылки в их руководство офицеров АПС (аппарата прикомандированных сотрудников). Например, месяц назад ушел со своей должности начальник службы безопасности «Газпрома» Сергей Ушаков. До прихода в СБ в 2003 году он работал заместителем директора ФСО, а после «Газпрома» снова вернулся на госслужбу и был назначен первым замдиректора ФСО, получив звание генерал-полковника.

Но мы уже имели подобный опыт — внедрения в банды «своих людей» и даже создания преступных лжегруппировок. Эффект отвязавшейся пушки в наших реалиях, однако, оказался сильнее присяги.

Десять лет назад, в 1996 году, ведущий американский военный аналитик Элиот Коэн, бывший сотрудник отдела планирования Пентагона, утверждал, что сегодня, как и в Средние века, суверенитетом обладают не только государства, но и политические, гражданские и религиозные образования — внутри- и надгосударственные, которые могут самостоятельно вести боевые действия. Пока неизвестно, смогут ли «Газпром» и «Транснефть», объекты которых разбросаны на территории нескольких государств, стать таковыми, получив собственные вооруженные силы. Но, судя по всему, компании очень к этому стремятся.

P.S. Как сообщили нам в пресс-службе «Газпрома», численность службы безопасности газового гиганта является секретом, утвержденным внутрикорпоративными правилами. На замечание, что численность ГУВД Москвы, например, тайны не составляет, последовал ответ: они существуют на деньги налогоплательщиков, а «Газпром» — не госорганизация и отчитываться не обязана. О том, что «Газпром» — все-таки государственная корпорация и «национальное достояние», в компании, очевидно, вспоминают только публично.