|
Войну подкрепили верой в “духов”На Кавказе никогда не было баз мирового джихада, потому что идеологам международного терроризма до России пока нет делаАндрей Солдатов /Опубликовано в "Новой газете"/ На мюнхенской конференции по безопасности Сергей Иванов, будучи еще в ранге министра обороны, заявил, что международный терроризм у нас побежден: “Нам удалось добиться успеха в Чечне, проблема решена… Особые специальные силы Министерства обороны РФ в Чечне задержали или уничтожили представителей 50 государств мира”. При этом Иванов прямо обозначил, кого именно удалось победить: “Мы боролись действительно с международным терроризмом, а не с местным терроризмом, потому что местный терроризм сейчас в глобальном мире просто не существует”. На вопрос, какова разница между террористом и борцом за свободу, Иванов ответил: “Если вы носите взрывчатку, вы — террорист, а если маршируете и говорите: “Дайте свободу Чечне!” — пожалуйста, маршируйте”. Что ж, можно поздравить с победой господина Иванова над врагом, которого, собственно говоря, и не было. России сильно повезло: Чечня на самом деле оказалась в стороне от глобального джихада. Да, были иностранные наемники, приехавшие воевать с федеральными войсками, были иностранные фонды, переводившие средства на войну, но Чечня так и не стала базой международного терроризма. Ее использовали лишь ради пропаганды джихада — не более. Чечня так и не превратилась в Боснию начала 90-х. То есть не стала плацдармом, с территории которого международные террористические группы планировали и осуществляли теракты в Европе, Соединенных Штатах, и т.п. Еще несколько лет назад в ФСБ это прекрасно понимали. Неслучайно сразу после терактов 11 сентября в ведомстве Патрушева заявили, что нашли в Чечне CD с симуляторами “Боинга-747”: на Лубянке посчитали, что только такой аргумент изменит позицию американцев по Чечне. Потом, правда, об этой версии пришлось забыть: на роль Боснии Чечня никак не подходила.
Почему Чечня не стала БосниейУтверждение Иванова основано на том, что самые известные арабы в Чечне были убиты. Между тем в Боснии арабские моджахеды также потеряли почти всех своих командиров. Разница только в том, что в Чечне арабы гибли в засадах и от отравленных писем, а в Боснии — в самоубийственных атаках с криком “Аллах акбар” на прикрытые артиллерией сербские позиции. Их операции в первые годы войны сопровождались такими бессмысленными потерями, что погибли несколько составов командования моджахедов. Из первых арабских командиров в Боснии к 1995 году — концу войны — остался в живых только один, да и тот просто вовремя уехал.Первые арабские моджахеды появились в Боснии в 1992 году, почти сразу после того, как боснийские сербы при поддержке Белграда подняли восстание против самопровозглашенного правительства боснийских мусульман. По данным американского эксперта Эвана Колманна, лидером моджахедов в Боснии стал шейх Абу Абдель Азиз по кличке Барбарос (из-за огненно-рыжей бороды); ветеран Афганистана, саудовец по происхождению, он получил статус эмира, то есть командующего. “Комиссаром” стал египтянин шейх Анвар Шаабан, имам Исламского культурного института в Милане (там он нашел политическое убежище после того, как призывал свергнуть светское правительство Хосни Мубарака в Египте). Трое других из пятерки лидеров также оказались египтянами, последователями слепого шейха Омара Абдель Рахмана — главы знаменитой египетской террористической группировки “Аль-Гамаа аль-Исламия”, члены которой также неоднократно пытались убить египетского президента Мубарака. Моджахеды сражались в Боснии до 1995 года, воюя то с сербами, то с хорватами. При этом они не всегда находили общий язык с боснийскими мусульманами, которые были вынуждены терпеть их из-за суицидальной храбрости в бою, а еще больше — из-за финансовой помощи Саудовской Аравии, которая могла прерваться, если бы арабов попросили уехать. На самом деле моджахеды сразу же планировали использовать Боснию как базу для распространения джихада на территорию Европы и США (неслучайно их первый эмир Абу Абдель Барбаросс в 2002 году засветился на организации похищения европейских туристов на Филиппинах). Уже в феврале 1993 года на стоянке Всемирного торгового центра в Нью-Йорке взорвался арендованный грузовик, погибли шесть человек. Кроме исполнителей, среди которых были люди “Аль-Каиды”, за планирование теракта был арестован и осужден Омар Абдель Рахман, лидер “Аль-Гамаа аль-Исламия”. Взрыв прозвучал за месяц до того, как Абдель Рахман прочитал в Бруклине лекцию на “Конференции солидарности с Боснией и Герцеговиной”, где слепой шейх прямо сказал, что за спиной сербов в Боснии стоят Европа и Америка, которые и есть главные враги. Тем временем в ряды моджахедов в Боснии стали вливаться не только афганские ветераны, но и мусульмане из Европы и стран Северной Африки — Алжира, Марокко и Египта. Им нашли применение не только против сербов. В 1995 году по Франции прокатилась волна терактов: в июле был убит имам парижской мечети, спустя две недели подорвался поезд на парижской станции метро “Сан-Мишель”, погибли восемь человек. Через месяц в Париже взорвалась уличная урна, ранив 17 человек, потом была найдена бомба в поезде Лион—Париж, последовали еще взрывы. Еще 1 июля, за несколько дней до первого теракта, французская газета La Tribune написала, что группа из пяти “афганских арабов”, базирующихся в Боснии, планирует “наказать” французское правительство. Группой руководил алжирец, бывший шеф загребского офиса благотворительной организации Human Concern International, которую обвиняли в связях с “Аль-Каидой” и “Аль-Гамаа аль-Исламия”. Позднее версия о том, что за терактами стояли алжирские исламисты, подтвердилась. При этом они действительно тесно контактировали с “Аль-Гамаа аль-Исламия”. За год до этого, в декабре 1994 года, алжирские исламисты неудачно пытались угнать французский самолет, чтобы направить его на Эйфелеву башню, при этом они требовали освободить слепого шейха Омара Абдель Рахмана из американской тюрьмы. Арабским моджахедам пришлось свернуть свои лагеря в Боснии после Дейтонских соглашений 1995 года1, согласно которым всем иностранным бойцам было предписано покинуть страну. Так с переменным успехом закончилась история боснийского джихада. Моджахедам удалось организовать европейские ячейки, но не получилось вовлечь в джихад самих боснийцев — в настоящее время не существует никаких боснийских террористических организаций, а костяк европейского исламского терроризма по-прежнему составляют выходцы из Северной Африки — алжирцы, марокканцы и египтяне. После Дейтона было бы логично предположить перемещение фронта джихада в Чечню. Однако этого не произошло
На периферии джихадаВ Чечне, в отличие от Боснии, выходцев из Северной Африки почти не было. Командные позиции занимали люди из Саудовской Аравии и Иордании: “черный араб” Хаттаб, отравленный ФСБ в 2002 году, родился в Иордании, сменивший его Абу аль-Валид был саудитом, так же как Абу Омар аль-Сейф, выполнявший роль духовного лидера моджахедов. Абу Хафс аль-Урдани, личный посланник Заркауи2 в Чечне, также родился в Иордании. Фактически получилось так, что командирами стали единоплеменники финансистов из Саудовской Аравии — в отсутствие амбициозных египтян.Существует много версий, почему египтяне не заинтересовались Чечней. С точки зрения идеологического обеспечения джихада она была бы даже лучше, чем Босния, совершенно неизвестная моджахедам (Абу Абдель Азиз Барбаросс позднее признавался: “Мы сначала и не знали, где эта Босния — в Европе или Америке”). Один моджахед-араб в Боснии с афганским опытом бахвалился западным корреспондентам: “Я жег танки Т-55 в Афганистане, а теперь здесь жгут точно такие же”. Так неужели не более заманчиво воевать не только с тем же железом, но и с теми же экипажами? Но выбор египтян был другим. И их мнение, похоже, было ключевым. Такое впечатление, что именно они в конце концов приняли решение, куда направить арабов после того, как моджахеды заняли в 1992 году Кабул и намекнули, что в услугах “братьев” больше не нуждаются. Еще в конце 80-х как раз египтяне во главе с заместителем бен Ладена Айманом аль-Завахири и слепым шейхом Абдель Рахманом поставили точку в споре идеолога “Аль-Каиды” Абдаллы Аззама и бен Ладена: строить исламское государство в Афганистане или идти по пути глобального джихада. Они высказались за перманентный джихад и приняли сторону бен Ладена (см. материал "О бедном джихаде."). Но по каким-то причинам счет к российским гражданам у них был закрыт. Причем не только в Чечне. В 1997 году бойцы группировки уже сидевшего к тому времени в тюрьме слепого шейха “Аль-Гамаа аль-Исламия” расстреляли 62 туриста в Луксоре — в Египте. Так случилось, что на следующий день после расстрела я оказался в Луксоре с тем гидом, которая в день расстрела привезла русскую группу в Долину Мертвых. По ее словам, она поначалу приняла мужчин в черном с автоматами за охранников, которые обычно дежурят у входа в Долину Мертвых. Когда эти люди отобрали туристов и повели их в сторону храма Хатшепсут, она по русской привычке попробовала всунуть туда же свою группу, чтобы пройти без очереди. Однако когда террористы узнали, что она ведет русских туристов, ее вежливо попросили отойти. Эспертное мнение:
— Почему Босния, а не Чечня, была выбрана в качестве плацдарма после Афганистана? — Моджахеды решили пойти в Боснию, когда поняли, что больше нет супердержав, нет двух сил, которые делят мир между собой. Для них было важно, что Босния находится внутри Европы. То есть это был шанс создать линию фронта в Европе. И это был фронт против Запада. А Россия им была не важна. С другой стороны, и для европейских мусульман Босния была намного ближе, чем тот же Афганистан или Чечня. Им говорили: посмотрите, геноцид мусульман уже идет не где-то далеко, а у вас под боком, в Европе. И если вы не поедете туда и не присоединитесь к моджахедам, в один прекрасный день враги ислама придут к вам домой. Идите в Боснию и сражайтесь за мусульман. При этом те, кто приехал из Афганистана, мало знали о Боснии и мало знали о Европе. И тут они получили возможность доступа к европейским технологиям, в том числе средствам пропаганды — видео, интернету и проч. — Насколько я понимаю, большая часть терактов, организованных в Европе и США с территории Боснии, была устроена североафриканскими группами? — Еще одна причина, почему Босния была так важна, это потому что в Европе североафриканские террористические группы исторически играли важную роль. Им сложно действовать на родине — в Алжире, Египте, Марокко, поскольку правительства этих стран их жестоко преследуют. А Афганистан был слишком далеко для того, чтобы создавать там базы для действий на территории своих стран. И важный момент — однажды они собирались вернуться к себе домой. — Похоже, что в Чечне выходцев из Северной Африки почти не было. — Нет, они там были, но не на командных должностях. А в Боснии они командовали. Когда в конце 90-х арабы из Северной Африки появились в Чечне, то их задача была научить саудовцев, которые командовали подразделениями моджахедов, пользоваться компьютерами, видео и т.п. Чеченский фронт использовался лишь для пропаганды. - Насколько я понял, моджахеды пытались создать боснийские террористические группы, но у них ничего не вышло. Так может быть, мы зря так боимся, что Ирак станет плацдармом для экспансии джихада? - Вот в чем разница между Боснией и Ираком. В Ираке около года назад США были близки к чему-то похожему на Дейтонские соглашения. Были выборы, было многих иракских группировок, была «Аль-Каида», шла борьба между местным крылом «Аль-Каидой» и иракскими группировками, это было похоже на то, что ранее происходило в Боснии между правительством и моджахедами. И тогда Абу-Мусаб Заркауи (глава иракской сети «Аль-Каиды, убитый в июне 2006 г. прим. автора) выпустил аудио-кассету, в которой сказал, что мы не должны допустить новых дейтонских соглашений, потому что мир – это худшее, что может случиться с моджахедами. После этого была взорвана мечеть в Самарре (взрыв в шиитской святыне произошел 22 февраля 2006 г. прим. автора). Началась война между суннитами и шиитами. И эта межрелигиозная война становится все хуже и хуже. В результате многие иракские инсургенты-сунниты, даже не принадлежащие к «Аль-Каиде», говорят: смотрите, у нас нет другого выбора. «Аль-Каида»- это единственная сила, которая бьется за нас с шиитами. Получилось, что «Аль-Каида» построила очень хорошую базу внутри Ирака. И ее очень трудно уничтожить, потому что многие иракцы и Аль-Каида сейчас думают одинаково. - Но существует ли возможность, что какая-нибудь иракская группа, например, Иракская исламская армия, попытается провести операцию за пределами Ирака – где-нибудь в Европе или США? - Интересно, что вы это говорите, потому что в январе 2005 года как раз Исламская армия Ирака выпустила заявление, в котором было сказано: «Мы надеемся, что теперь вы довольны (это сообщение было адресовано американцам). После всех этих лет в Ираке появилось так много людей, которые сражаются против Соединенных Штатов. И они будут сражаться с вами везде. Теперь вы довольны?». Ведь в середине и конце 90-х не было большой публичной поддержки для «Аль-Каиды» в исламском мире, было мало поддержки акциям против США. Но чувства мусульман сильно изменились в результате войны в Ираке. И сейчас все больше бойцов едут в Ирак для того, чтобы присоединиться к моджахедам. Они едут с прямым намерением воевать с американцами. И поехать и убить этих же американцев, но уже в Америке, кажется им не такой уж странной идеей. Это чем-то похоже на Чечню, когда чеченские боевики стали проводить операции в Москве и где-нибудь еще в центральной России. Я часто сравниваю Заркауи с Хаттабом, потому что Заркауи по характеру и типу личности был очень сильно похож на Хаттаба. У меня, например, есть фотография ливанского бойца, который поехал воевать в отряд Заркауи в Ираке, он позирует там с автоматом, и на стене за ним виден большой постер с фото Хаттаба. Те же люди, что идеализировали Хаттаба, идеализируют Заркауи. - Но если эти люди решат ехать в Европу и проводить там теракты, нуждаются ли они все еще в поддержке североафриканских групп? - Я считаю, что да. - Это все еще важная часть джихада? - Да, конечно. Например, мы видим, «Алжирская группа проповеди и джихада» недавно присоединилась к «Аль-Каиде». И они постоянно выпускают заявления в поддержку акций «Аль-Каиды» в Ираке. Точно также, как марокканские группы. Выходцы из Северной Африки сейчас в больших количествах едут в Ирак, чтобы стать смертниками. И если вы видите, что большое число северо-африканцев едут в Боснию, в Чечню или в Ирак, это первый признак, что они вернутся в Америку, в Европу, и что-нибудь там организуют. Это как раз то, что случилось во Франции в 2003-2002 гг. Тогда северо-африканцы вернулись из Чечни и пытались организовать теракты дома. И сейчас есть большие опасения, что эти ребята собираются вернуться из Ирака. — Остается ли возможность возвращения арабов в Чечню? — Руководство моджахедов в Чечне обезглавлено. Это, конечно, не означает, что нет молодых ребят, которые рвутся в командиры, и нет активных людей, но Абу-Хафс сейчас мертв, и очень сложно заменить так людей, как он, или Абу-Сейф, или Хаттаб. Плюс многие моджахеды, которые раньше собирались в Чечню, теперь едут в Ирак. Хотя нет сомнений, что джихад продолжается на Кавказе, проводятся операции, выпускают они заявления, но, пока война в Ираке не закончится, я думаю, что вы не увидите крупных операций на Кавказе.
Смотри также на "Агентуре":
|
НОВОСТИ
|
