С 1926 года польские радиоразведчики стали перехватывать немецкие сообщения, зашифрованные новым неизвестным им шифратором – «Энигмой». В январе 1929 года на варшавскую таможню из посольства Германии в Польше пришло уведомление, согласно которому необходимо было как можно скорее передать работникам посольства коробку, попавшую по недоразумению на варшавскую таможню. Когда заинтригованные поляки вскрыли коробку, в ней они обнаружили коммерческий вариант «Энигмы». По другой версии первое знакомство поляков с ним произошло еще раньше – в 1927 году.

По поручению начальника польского шифрбюро майора Гвидо Лангера на таможню незамедлительно прибыли инженеры-специалисты радиотехнической фирмы AVA, работавшие в тесном контакте с шифрбюро. Руководил ими Антоний Палльтх – не только инженер и совладелец фирмы, но и криптоаналитик. Эти люди тщательно изучили попавший в руки польских таможенников экземпляр «Энигмы», после чего немецкая шифровальная машина была передана в посольство Германии. Никаких протестов оттуда не последовало: по-видимому, никто из работников посольства не заподозрил, что поляки ознакомились с содержимым коробки.

Однако попытки сотрудников польского шифрбюро прочесть немецкие сообщения, засекреченные с помощью «Энигмы», не дали результата. Дело в том, что в министерстве обороны Германии был принят на вооружение шифратор, отличавшийся от коммерческого варианта «Энигмы».

В 1928–1929 годах в Познани были организованы курсы по изучению криптографии для студентов-математиков со знанием немецкого языка. Упор сделали на углубление математических знаний. Таким образом, поляки начали активную подготовку специалистов-криптографов. В Познаньском университете прочитал курс лекций по криптологии начальник «немецкого» отдела шифрбюро министерства обороны Польши лейтенант Максимилиан Ченжский. В числе примерно 20 студентов курса были Мариан Режевский (другая транскрипция Раевский), Генрих Зыгальский и Ежи Розицкий. Эти специалисты впоследствии поступили на службу в шифрбюро и первыми получили результаты по дешифрованию «Энигмы». По поводу важности математической подготовки для криптоаналитика М. Режевский с гордостью отметил: «Мы, поляки, поняли это раньше других». Именно в Польше разработали первый математический аппарат для дешифрования «Энигмы» и дешифровали некоторые перехваченные криптограммы [45]. Следует отметить, что в конце 1920-х начале 1930-х годов польские криптографы считались весьма авторитетными специалистами. Так, например, японцы пригласили читать лекции по криптографии специалиста по кодам, капитана польской армии Яна Ковалевского. Позже к нему в Польшу была направлена группа японских студентов, среди которых был Ризобар Ито (впоследствии крупный японский криптограф), занимавшийся разработкой шифров ишифрмашин, а также криптоанализом (в частности, он вскрыл шифрсистему типа Playfair, которая применялась в 1930-е годы на английских линиях связи) [33].

В 1931 году польские криптоаналитики получили весьма существенную помощь из Франции. Летом того года сотрудник шифрбюро министерства обороны Германии Ганс-Тило Шмидт через французское посольство в Берлине предложил продать правительству Франции имевшиеся у него секретные документы. Среди них Шмидт особо выделил руководства по эксплуатации новейшей немецкой шифровальной машиной «Энигма». Осенью того же года Шмидт несколько раз встретился с представителями Второго бюро – разведывательной спецслужбы Франции.

В шифрбюро, где Шмидт состоял на службе, изготавливались шифры и ключевая документация, которые использовались в вооруженных силах Германии. Именно эти материалы он и продал французам.

В контакт со Шмидтом вступили агент Второго бюро немец по национальности Рудольф Лемуан (настоящая фамилия Шталлман) и начальник шифровального отдела Второго бюро Гюстав Бертран. Шмидт передал им справочное руководство по «Энигме» и обещал добыть действующие ключевые установки для шифратора. Лемуан и Бертран поняли, что французская разведка получила источник ценнейшей информации, которая может оказать большую помощь в обеспечении безопасности Франции.

Вскоре с информацией, полученной от Шмидта, были ознакомлены французские криптографы. Они выяснили, что из этих материалов становится ясно, как шифровать сообщения при помощи «Энигмы», однако они не позволяют читать немецкие шифрсообщения. Бертран был очень разочарован этим отзывом и решил проконсультироваться с английскими специалистами: их мнение совпало с французским. Бертрану было известно, что поляки также ведут работы по дешифрованию «Энигмы». Он попросил у руководства разрешения передать информацию Шмидта польским коллегам, и оно было получено.

Информация французов о немецком шифраторе оказалась для поляков крайне полезной. Бертран передал фотокопию руководства по использованию «Энигмы» Лангеру. После ее изучения в польском шифрбюро было сделано заключение о том, что немецкие военные адаптировали для собственных нужд коммерческий вариант шифрмашины. Однако сотрудники польского шифрбюро подтвердили вердикт, вынесенный им французскими коллегами: полученные от Бертрана материалы не позволяют читать немецкую военную переписку. В связи с этим Лангер попросил Бертрана попытаться раздобыть через своего агента ключевые установки для «Энигмы». Вскоре, когда Шмидт передал их французам, они были незамедлительно отосланы в Польшу. В мае и сентябре 1932 года от Шмидта были получены новые ключевые установки для «Энигмы», которые снова были доведены до сведения Лангера. При этом следует отметить, что поляки не торопились делиться информацией о том, насколько им удалось продвинуться во взломе «Энигмы», с французами.

Бертран отправился в Варшаву, где выразил Лангеру крайнюю обеспокоенность отсутствием результатов в работе по дешифрованию «Энигмы». Тот попросил Бертрана проявить побольше терпения и пообещал, что он будет первым, кто узнает об успехах польских криптоаналитиков. Начальник польского шифрбюро пояснил, что сначала требуется создать действующий образец «Энигмы» (на самом деле он уже был создан) и только после этого можно будет приступить непосредственно к чтению немецких шифрованных сообщений [8], [20].

Используя полученную от французов информацию, поляки добились значительных успехов в дешифровании «Энигмы». Фактически, они начали читать немецкий шифратор примерно с 1933 года.

В начале 1930-х годов польская спецслужба обнаружила завод в ЮгоВосточной Германии на границе с Польшей, производящий «Энигму». В 1933 году один поляк-подпольщик начал изучать его продукцию. Эта дополнительная информация оказалась весьма ценной для польских криптоаналитиков и помогла лучше разобраться в устройстве шифратора. Однако в 1938 году немцы серьезно изменили процедуру использования ключевых установок, введя, в частности, «разовые ключевые установки» (начальные положения дисков, менявшиеся при каждом сеансе связи). Это привело к серьезным трудностям в работе польских криптоаналитиков.

Для решения проблемы под руководством М. Режевского на фирме AVA было разработано электромеханическое устройство под названием «Бомба» – шесть соединенных между собой «Энигм». Этот аппарат позволял находить путем перебора начальное положение дисков за два часа. Для ускорения процесса вскрытия ключевых установок использовалась параллельная работа нескольких «Бомб». Впервые для управления «Бомбой» стали использоваться новые носители информации – перфокарты, изобретенные Г. Зыгальским. Продолжала в Польшу поступать и новая информация от Г. Шмидта, которая была весьма полезна. Однако поляки по-прежнему не торопились делиться своими достижениями с союзниками – французами и англичанами.

В 1938–1939 годах немцы внесли в «Энигму» ряд усовершенствований. В частности, в комплекте кшифратору вместо трех дисков появилось пять, из которых для установки выбиралось три. Это создало для поляков большие проблемы. К лету 1939 года польские криптоаналитики поняли, что достигли предела своих возможностей и наконец-то решили поделиться своими достижениями с союзниками.

24–25 июля 1939 года в Варшаве прошло совещание, в котором участвовали английский криптограф Дилли Нокс, директор английской Правительственной криптографической школы Алистер Деннистон, начальник шифровального отдела французского Второго бюро Гюстав Бертран и французский криптограф Генри Бракени. Они узнали, наконец, от своих польских коллег о дешифровании ими «Энигмы».

Присутствовавшие на совещании англичане и французы получили от польской стороны по одной копии шифратора вместе с инструкциями по изготовлению и использованию перфокарт для вскрытия ключевых установок.

И англичане, и французы были глубоко возмущены поведением союзников. Особое недовольство высказал Бертран. Это было вызвано тем, что ценнейший агент Г. Шмидт, рискуя провалиться, в течение нескольких лет добывал все новые и новые ключевые установки.

А в это время поляки восстанавливали ключи аналитически.

После оккупации Польши большинство сотрудников польского шифровального бюро бежало во Францию через Румынию. Все копии «Энигмы» и «Бомбы» были тщательно уничтожены. Немцы так и не узнали о том, что их шифратор был вскрыт поляками. Польские криптографы стали работать вместе с французами и совместно достигли некоторых успехов. В период с октября 1939 по апрель 1940 года ими было дешифровано около 15 000 немецких документов (приказов, директив и других военных сообщений).

Основные же работы по дешифрованию «Энигмы» развернулись в Великобритании. Полученная от поляков информация позволила англичанам начать операцию, получившую название «Ультра». Работы по дешифрованию велись в местечке Блетчли-Парк в викторианской усадьбе графства Бэкингемшир.

Там был создан центр, в котором собрали лингвистов, криптографов, математиков. Им удалось вскрыть немецкий шифратор и практически в течение всей войны поставлять политическому и военному руководству Великобритании ценнейшую информацию [20], [45].

При решении задачи дешифрования большую помощь могут оказать случаи агентурного проникновения в криптографические секреты. Однако не следует забывать и о другой стороне оперативной деятельности – защите собственных криптографических тайн: материалов, документов, техники, собственных источников информации, обеспечение их секретности, охрана помещений, выявлении каналов утечки информации и принятии мер по их пресечению, проверке лиц, допущенных к криптографической работе, легендировании мероприятий, при проведении которых используется полученная путем дешифрования информация, и т. д.

Вот что сказал Ф. Уинтерботэм, один из бывших руководителей службы безопасности Великобритании, отвечавший за сохранение тайны операции «Ультра»: «Я указал, что потребуются очень строгие правила, регламентирующие число людей, которые могут знать о существовании такой информации, и особые правила для тех, кто получает информацию: запрет предпринимать какие-то ни было действия, которые могут вызвать подозрения у противника, либо подтвердить его опасения, что союзному командованию были известны его планы... В известных условиях может оказаться соблазнительным нанести удар, который выдаст тайну...».

Премьер-министр Великобритании У. Черчилль, которому докладывались сводки по дешифрованным сообщениям, далеко не всегда знакомил с ними даже членов своего кабинета. Материалы дешифрования поступали только начальникам разведслужб вооруженных сил и главе Intelligence Service (разведывательной службе Великобритании) сэру Стюарту Мензису. В остальные инстанции направлялись только распоряжения, основанные на сведениях, полученных в ходе операции «Ультра». Но и они составлялись так, чтобы в Германии не смогли догадаться об источнике информации.

По одной из версий название операции появилось следующем образом: в Великобритании, как и во многих других странах, для обозначения степени секретности информации существуют грифы «Секретно», «Совершенно секретно». Когда встал вопрос о грифе информации, получаемой в результате дешифрования «Энигмы», то был предложен вариант «Ультрасекретно», который потом сократился до «Ультра».

Пока объем информации, получаемой в результате дешифрования «Энигмы», был относительно невелик, обеспечение сохранения тайны организовать было относительно несложно. С увеличением информационного потока и числа его потенциальных потребителей ситуация осложнилась. Например, руководители английских спецслужб были обеспокоены следующей проблемой. Сообщать большому количеству лиц информацию «Ультра» рискованно. У кого-то из них может появиться желание поделиться информацией со своими подчиненными, которые могут поделиться еще с кем-то и т. д. В результате интенсивность радиообмена из-за передачи данной информации возрастет, и немцы могут заподозрить, что у англичан появился какой-то новый важный источник информации. А тут уже недалеко до подозрений о ненадежности своих шифров, в том числе и «Энигмы».

В связи с этим ни одному получателю информации «Ультра» не разрешалось передавать кому-либо или копировать радиограммы «Ультра». Все действия, предпринимаемые на основании информации, полученной в результате операции, должны были оформляться боевым приказом, приказанием или решением без ссылок на радиограммы «Ультра» и с таким расчетом, чтобы не дать противнику повода подозревать, что его радиограммы читаются. Если приходилось предпринимать действия, которые могли вызвать подозрения у противника (например, систематическое потопление осенью 1942 года в Средиземном море немецких конвоев, которые везли африканскому корпусу Роммеля горючее), то применялись те или иные меры маскировки. Например, английские корабли и самолеты шли в атаку лишь после того, как над конвоем проходил разведывательный самолет, который немцы отлично видели.

Нередко при распространении информации «Ультра» делалась ссылка на некоего агента, который якобы имел доступ к совершенно секретным материалам немцев.

Так, один из средиземноморских конвоев был уничтожен в сильном тумане. «Фокус» с cамолетом-разведчиком провести было невозможно. Тогда С. Мензис послал мифическому агенту в Неаполе телеграмму с благодарностью за ценную информацию и информировал его о повышении жалованья. Разумеется, телеграмма была зашифрована весьма слабым шифром, который немцы легко вскрыли и списали гибель конвоя на деятельность этого агента. По некоторым сведениям, из-за этой телеграммы начальник неаполитанского порта был отстранен от должности по подозрению в шпионаже.

Вот еще один пример. В декабре 1943 года у норвежских берегов английскими кораблями был потоплен немецкий линкор «Шарнхорст». В официальном сообщении об уничтожении «Шарнхорста» англичане заявили, что линкор случайно обнаружил английский катер, тогда как на самом деле местоположение корабля они определили из перехватов «Энигмы».

Приказ маскировать источник информации при проведении операции «Ультра» исходило от премьер-министра Великобритании У. Черчилля. Он также требовал, чтобы ни один получатель информации «Ультра» не имел права по собственной инициативе ставить себя в такие условия, когда появлялась бы малейшая опасность попадания в плен к противнику. Некоторым старшим офицерам, получавшим информацию из дешифрованных сообщений, запрещали непосредственное участие в боевых действиях. Иногда возникали парадоксальные ситуации, когда для сохранения секретности операции «Ультра» надо было поделиться этой информацией с достаточно обширной аудиторией. Например, об операции было сообщено сотрудникам станций радиоперехвата. В Блетчли-Парке опасались, что, работая «вслепую», те поделятся с кем-либо об активном перехвате немецких сообщений и о постоянно возрастающем объеме этой работы. Дойди эта информация до Германии, и там вполне могли правильно интерпретировать этот факт – «Энигма» дешифрована. Ведь если сообщения нельзя прочитать, зачем их тщательно перехватывать? Зная же, для чего нужны добываемые ими радиограммы, сотрудники станций радиоперехвата свято хранили в тайне сведения о своей работе [38].

Здесь нельзя не вспомнить один трагический эпизод, связанный с сохранением тайны «Ультра». 15 ноября 1940 года немцы провели против Англии операцию, которую назвали «актом устрашения». В результате массированного налета авиации они почти полностью разрушили английский город Ковентри. В налете участвовало 437 самолетов, которые сбросили на город 56 тонн зажигательных бомб, 394 тонны фугасных и 127 парашютных мин. Результат: значительные человеческие жертвы, выход из строя систем водо- и газоснабжения, разрушение местных авиазаводов, из-за чего выпуск самолетов в Англии упал на 20%.

При этом немцы потеряли всего один самолет. Восхищенный успехом операции Гитлер пообещал «ковентризировать» и другие английские города. Однако трагедии вполне можно было избежать.

Англичане в ходе операции «Ультра» заблаговременно получили информацию о готовящемся налете. Можно было предпринять действия для защиты города и его населения: усилить противовоздушную оборону, эвакуировать жителей и т. д. Однако эти меры могли насторожить немцев, которые, несомненно, попытались бы выявить канал утечки информации о налете (о планировании операции по уничтожению Ковентри в Германии знал очень узкий круг лиц). Английские аналитики пришли к выводу о том, что в случае принятия каких-либо мер по противодействию налету немцы разгадают тайну «Ультра», и операция на этом закончится. Трагическое решение о непринятии мер по защите города принял лично премьер-министр Соединенного ко ролевства. Узнав о нем, президент США Рузвельт писал Черчиллю: «Война заставляет нас все чаще действовать как Бог. Не знаю, как бы я поступил...».

Интересно отметить следующий факт. В апреле–июне 1982 года во время Фолклендской войны между Великобританией и Аргентиной, американцы (АНБ) перехватывали и читали аргентинские военные сообщения. Полученной информацией они делились с англичанами. Безусловно, эти сведения способствовали победе англичан в конфликте. [48]. Тем не менее, и аргентинцы имели некоторые успехи.

Во время боевых действий 25 мая бомбовым ударом аргентинской авиации был потоплен британский эсминец «Ковентри». В некотором смысле он повторил судьбу города, в честь которого был назван, подтвердив тем самым старинную пословицу: «Как корабль назвать – так он и поплывет».

Приведем еще один трагический эпизод, связанный с обеспечением секретности операции «Ультра».

Английский актер Л. Ховард, имевший мировую известность и одновременно являвшийся сотрудником одной из спецслужб Англии, получил задание передать важные секретные документы одному из адресатов разведки. С этой целью он должен был вылететь на гражданском самолете – рейс был ему указан. Германская разведка агентурным путем узнала об этой операции.

Немцы приняли решение сбить самолет. В свою очередь, англичане, благодаря операции «Ультра», узнали о намерении противника, однако не отменили операцию. Самолет был сбит, и Ховард погиб. Так Великобритания защищала источники своих важных разведывательных сведений.

Окончание следует.

Смотри также на "Агентуре":