Служба наблюдения кригсмарине

О дешифровальной службе ВМС Германии

Ю. И. Гольев, Д. А. Ларин, к. т. н. А. Е. Тришин, к. ф. м. н. Г. П. Шанкин, д. т. н., профессор /Защита информации.Инсайд/ Окончание. Начало здесь.

Хотя основные усилия служб радиоперехвата и дешифрования кригсмарине были сосредоточены против западных союзников, не обошли они своим вниманием и восточный фронт. В 1941–1944 годах немецкие подводные лодки активно действовали в советском Заполярье. Их целью были конвои и отдельные суда, осуществлявшие перевозки по Северному морскому пути. Немецкие подводники активно действовали в Баренцевом, Белом и Карском морях, нередко их лодки заходили и далее на Восток. Присутствие немецких подлодок в эти годы отмечалось в Обской губе, устье Енисея, в районе порта Диксон, в море Лаптевых и у побережья полуострова Таймыр. Для наведения «арктических волков» адмирала Деница на цели активно использовались данные радиоперехвата. До нападения на СССР, для наблюдения за районом Баренцева моря немцы использовали радиопеленгаторную станцию в норвежском городе Киркенес. Более восточные районы были вообще не доступны. Разумеется, такая ситуация немцев не устраивала.

В 1942 году на советской территории (остров Земля Александра архипелага Земля Франца- Иосифа) тайно была развернута 24-я база метеорологической и пеленгаторной службы кригсмарине. Здесь находились пункт отдыха и пополнения запасов немецких подводников, а также аэродром. Посты радиоперехвата были развернуты и на других тайных базах немецких подводников в советской Арктике. Советская служба радиоразведки неоднократно фиксировала сеансы связи немецких подлодок с радиостанциями, находящимися на территории СССР (радиостанции на немецких базах использовались не только для радиоперехвата, но и для управления действиями немецких субмарин). Обнаруживали следы работы немцев в советском Заполярье уже после окончания войны. Например, во время осмотра брошенного немецкого наблюдательного пункта на острове Вардропер (юго-восточная часть Карского моря) были найдены радиодетали и кусок антенны.

Немецкими подводниками для связи использовались различные средства. Применялась связь с помощью радио, света, звука. В конце лета 1943 года в районе мыса Желания (архипелаг Новая Земля) акустикам тральщика, входившего в советский конвой, с помощью гидрофона «удалось выявить признаки сразу четырех ПЛ противника, которые, находясь в проливе, обменивались между собой четырехзначными текстами по звукоподводной связи». Очевидно, здесь речь идет о каких-либо шумовых эффектах, например ударах о металлические предметы, которые гидроакустик другой лодки мог слышать на довольно значительных расстояниях. Во второй половине войны немецкие подводные лодки могли принимать радиосообщения, даже находясь под водой на глубине до 20 метров. Световая сигнализация применялась, как правило, для пере- говоров между всплывавшими подлодками и судами обеспечения.

К сожалению, советские моряки в начальный период войны не всегда должным образом защищали информацию. Если на военном фло- те всегда понимали необходимость обеспечения скрытности и безопасности связи, то сотрудники Главного управления Северного морского пути таких мер не предпринимали. Именно суда этой организации осуществляли основную часть перевозок в Заполярье. Капитаны торговых судов и ледоколов, летчики полярной авиации, зимовщики полярных станций практически не пользовались шифрсвязью. Переговоры о местонахождении судов, маршрутах конвоев и т. д. велись открытым текстом. Несмотря на неоднократные предупреждения военных специалистов о недопустимости подобных действий, состояние дел у полярников в части использования документов скрытой связи (так на флоте называли шифры) не менялось.

Мало того, на некоторых судах они просто отсутствовали. Только понесенные потери от действий немецких подводных лодок заставили сотрудников Главсевморпути осознать необходимость использования шифрованной радиосвязи. К лету 1943 года передачи открытым текстом важной информации прекратились.

На этом театре военных действий немцы иногда получали доступ к криптографической информации в ходе боевых операций. Так, в сентябре 1944 года немецкий десант, высадившийся с подводной лодки, захватил на сутки советскую полярную станцию на мысе Стерлигова, где среди прочих трофеев немцам достались радиошифры.

Советская радиоразведка так же активно работала в Заполярье. Радиоперехват вели специальные береговые радиостанции, морские суда, в том числе и гражданские, полярные станции. Полученная информация тщательно анализировалась разведкой Северного флота. В результате этих мероприятий удалось установить районы действия немецких подводных лодок. Маршруты конвоев стали прокладывать в обход опасных участков. При невозможности обогнуть опасный участок туда направлялись дополнительные противолодочные силы и усиливалась охрана транспортных судов. Эти меры позволили существенно снизить потери наших судов от действий немецких подводников, а в некоторых случаях и уничтожить врага. Так, в августе 1943 года в предполагаемом районе действия немецких субмарин патрулировала советская подводная лодка С-101. 28 августа советские подводники обнаружили идущую в надводном положении немецкую лодку U-639 и потопили ее залпом трех торпед. На месте гибели U-639 среди плавающих обломков советские моряки обнаружили почти неповрежденную сигнальную книгу.

Следует отметить, что информация, получаемая службой наблюдения, использовалась как аргумент стойкости основного немецкого шифратора «Энигма». Рассмотрим этот вопрос подробнее. Некоторые немецкие специалисты допускали вероятность взлома «Энигмы». Еще в 1930 году один из ведущих германских криптоаналитиков Георг Шредер, проанализировав шифратор, указал на такую возможность, едко заметив при этом: «Энигма – дерьмо!» Правда, шифратор постоянно усложнялся, появились коммутационная панель, дополнительные диски, от трехдисковой машины перешли к четырехдисковой. Ключевые установки часто менялись. Эти меры немецкие криптографы посчитали достаточными и в стойкости «Энигмы» не сомневались. Одним из тех, кто постоянно высказывал подозрения, что англичане читают «Энигму», был гросс-адмирал Дениц. Однако его все время убеждали, что подобные сомнения не имеют под собой оснований.

В качестве аргументов ему представляли результаты работы немецких дешифровальщиков.

Первый раз Дениц поднял тревогу в июне 1940 года после пропажи судна метеоразведки «С-26» (на нем имелся экземпляр шифратора) и потопления 31 мая 1940 года у берегов Англии подлодки «U-13». Однако специалисты службы связи кригсмарине заявили, что все документы напечатаны краской, которая быстро растворяется в воде, а команды проинструктированы о необходимости уничтожения шифратора и документов к нему при угрозе захвата. К тому же, ключевые установки уже были сменены. Еще в феврале после потери подводной лодки «U-33» специалисты службы связи анализировали методы обеспечения безопасности связи на флоте, и один из них, капитан Людвиг Стаммель, заявил: «они лучше любого другого метода, в том числе используемого противником». Главным аргументом стала информация от службы наблюдения. Как уже отмечалось, с начала войны ею читались шифры английских ВМС, и в дешифрованных сообщениях не было ни намека на то, что англичане читают «Энигму».

Дениц на время успокоился. Следует отметить, что на фоне собственных дешифровальных успехов их уверенность в абсолютной надежности «родных» шифров выглядит по меньшей мере странной.

Весной 1941 года Дениц обратил внимание на то, что английские кон вои стали обходить места засад немецких подлодок. Стойкость «Энигмы» вновь была поставлена под сомнение. Однако и на этот раз Деница удалось убедить, что с шифратором все в порядке. Как раз в это время немецкие криптоаналитики вскрыли упомянутый выше английский военно-морской код № 3. В прочитанных сообщениях не содержалось никакой информации о дешифровании англичанами немецких шифровок. Все же некоторые меры предосторожности ими были приняты: ключевые установки на подводных лодках и надводных кораблях отныне стали разными. Кроме того, Дениц предельно ограничил круг людей, которым были известны места засад «волчьих стай».

Вот что написал сам Дениц в 1941 году по этому поводу: «Читал ли противник наш радиообмен, и если да, то в какой степени, – установить уверенно, несмотря на все наши усилия, нам не удалось. Во многих случаях резкое изменение курса конвоя наводило нас на мысль, что противник делал это. В то же время было много и таких случаев, когда, несмотря на оживленный радиообмен подводных лодок в определенном районе, одиночно следовавшие суда противника и даже конвои шли прямо в тот район, где только что были потоплены суда или даже имел место бой с атаковавшими конвой подводными лодками».

В мае 1941 года в ходе боев на острове Крит в руки немцев попала телеграмма, адресованная командующему английскими войсками генералу Фрейбергу, в которой сообщалось со ссылкой на надежный источник о ближайших планах немецкого командования. Это была информация, полученная в результате дешифрования «Энигмы». Перевод этой телеграммы был отправлен в Берлин, но никакой реакции, к счастью для англичан, не последовало.

4 июня 1941 года английский эсминец произвел захват немецкого грузового судна «Гедания», о факте которого в Германии узнали, взяв в плен двух матросов с этого эсминца. Команда «Гедании» успела уничтожить шифратор и документацию к нему, однако об этом немцам известно не было. Добавил беспокойства и захват подлодки «U-570» в августе, скрыть факт которого англичанам не удалось. Дениц был очень обеспокоен возможностью попадания «Энигмы» в Англию, но начальник службы связи ВМС Германии Эрхард Мартенс вновь убедил Деница в надежности связи. Главным аргументом послужила информация, поступившая во время последнего сеанса связи c «U-570», об испытываемых на лодке трудностях с приемом ответных сообщений. Мартенс объяснил это тем, что команда уже начала уничтожение шифрдокументов. Он же утверждал, что команда «Гедании» также успела все уничтожить, поэтому даже если к англичанам и попала какая-то информация, новые ключевые установки, вводимые с 1 ноября, которых не было на лодке, обеспечат безопасность связи. Сентябрь 1941 года принес немцам новые сомнения. 11 числа англичане заставили всплыть очередную подводную лодку «U-501». Чтолибо найти на ней англичанам не удалось, так как там успели уничтожить все необходимое и открыть кингстоны. Английская абордажная партия еле успела спастись с тонущей лодки. Зато англичанам повезло в другом: попытка захвата осталась в тайне, несмотря на то, что в этом районе в тот момент было чрезвычайно много немецких подлодок.

В конце сентября командование английскими ВМС преподнесло немцам ценный подарок, которым те не воспользовались. Несмотря на то что тайна операции «Ультра» тщательно охранялась, иногда желание добиться успеха перевешивало соображения безопасности. Узнав из материалов «Ультра» координаты и время встречи в море трех германских подводных лодок «U-67», «U-68» и «U-111» у западного побережья Африки, Адмиралтейство отправило для их атаки английскую субманину. Атака прошла крайне неудачно: мало того, что не удалось никого потопить, она сама попала под удар и получила серьезные повреждения. Самое плохое заключалось в том, что вновь Дениц усомнился в стойкости «Энигмы», так как справедливо посчитал, что английская лодка не могла случайно оказаться в удаленном районе океана в нужное время. А получить такую информацию можно было только путем дешифрования немецких сообщений.

Однако Мартенс опять настаивал на стойкости «Энигмы». В противоположном мнении Деница «продолжало убеждать» английское Адмиралтейство. 22 ноября и 1 декабря его крейсера потопили суда снабжения подводных лодок «Атлантида» и «Питон» в точках их встречи с субмаринами. Последним в обоих случаях удалось уйти. Сразу после этих событий Дениц вновь поднял вопрос о стойкости «Энигмы», но уже в который раз его смогли убедить, что шифратор не читается англичанами. Адмирал Курт Фрике, которому поручили заниматься расследованием гибели «Атлантиды» и «Питона», предполагал, что имелась возможность предательства или вскрытия англичанами «Энигмы». Однако последнее предположение Фрике все же ставил под сомнение, так как «ни в одном из многочисленных сообщений, посланных противником с самого начала войны и прочитанных нами, не содержится ни малейшего намека на то, что «Энигма» им взломана», – писал он. Другими аргументами в пользу «Энигмы» послужили переход в январе 1942 года немецкого линкора «Тирпиц» в Норвегию и прорыв в феврале через Ла-Манш линкоров «Шарнхорст», «Гнейзенау» и крейсера «Принц Ойген» из французского порта Брест в норвежские порты. Появление этих кораблей в данном регионе угрожало проводу конвоев из США в Англию и СССР. Фрике утверждал, что если бы англичане читали «Энигму», они бы сделали все, чтобы не допустить перебазирования. В отношении же «Тирпица» вообще ничего предпринято не было, а против кораблей из Бреста меры последовали с опозданием и не принесли результатов. На самом деле в Блетчли-Парке эту информацию сумели прочитать слишком поздно и просто не успели использовать.

Как уже отмечалось, в феврале 1942 года германские криптоаналитики вскрыли очередной шифр, с помощью которого поддерживалась связь между английскими и американскими судами, входившими в состав конвоев. Поток информации о маршрутах последних возрос, в результате чего эффективность атак немецких подводных лодок увеличилась. Это стало очередным аргументом в пользу стойкости «Энигмы», так как, по мнению службы связи, в случае ее дешифрования эти успехи были бы невозможны. В сентябре 1942 года немцы захватили на британском эсминце схему маршрутов своих конвоев. Это породило у них новую волну подозрений о компрометации собственных шифров, но дело ограничилось лишь сменой ключевых установок. «Энигме» все еще доверяли.

Поскольку действиями любой немецкой лодки в Атлантике управляли из центра и сосредоточение лодок для атак на конвои производилось Деницем на основе донесений с этих лодок, постоянно существовала реальная опасность того, что интенсивный радиообмен между субмаринами и центром окажется доступным для англичан. В штабе Деница группа из шести офицеров непрерывно вела наблюдение за действиями эскортных сил, маневрами конвоев, отклонявшихся от ожидавших их «волчьих стай», действиями прикрывающей конвои авиации. Немецкая разведка старалась выявить признаки того, что англичанам удается заблаговременно устанавливать места нахождения немецких кораблей и подлодок. Информацию об этом нельзя было получить путем радиопеленгации, воздушной разведки или при помощи логических расчетов и умозаключений аналитиков английской морской разведки. Результаты такой работы до поры до времени убеждали немецкий штаб в надежности своих шифров.

Однако настал черед и немецкой разведки подкрепить сомнения Деница. 10 августа 1943 года он получил информацию, добытую немецкими разведчиками в Швейцарии. Со ссылкой на высокопоставленный источник в министерстве обороны США следовало, что союзники читают немецкие военно-морские шифры, при помощи которых шифровались приказы подводным лодкам. Эта информация подтверждались и событиями в Атлантике. С 12 июня по 1 августа противник пытался помешать порядка 50% встреч немецких подлодок в открытом океане, а с 3 по 11 августа все такие встречи были прерваны противником. Сомнений в способности союзников читать шифровки «Энигмы» не оставалось, но Дениц принял версию о том, что противнику удалось добыть ключевые установки к «Энигме» оперативным путем.

В стойкости шифратора продолжала убеждать гроссадмирала служба связи. Ее специалисты вновь заявили, что длительное чтение немецких шифрсообщений невозможно, а вероятные кратковременные успехи союзников по-прежнему объяснялись утечкой информации в результате предательства или захвата ключевой информации противником.

Вскоре немецкие разведчики дополнили информацию из своего швейцарского источника. Новым источником стал некий американец, входивший в военно-морскую делегацию и часто совершавший поездки в Лондон. Он был в курсе англо-американского сотрудничества в области военно-морской разведки. Источник утверждал, что с самого начала войны у англичан функционирует центр по дешифрованию и анализу разведывательной информации. Деятельность центра весьма успешна: по сообщению агента, англичане читают все приказы немецкого командования своим подводным лодкам. Однако специалисты службы связи продолжали настаивать на своем.

В конце 1942 года к анализу стойкости главного немецкого шифратора был привлечен один из основных криптографов вермахта Карл Штейн. В ходе своих исследований он пришел к следующему выводу: теоретически взломать «Энигму» можно, но практически это должно занять слишком много времени, так что шифратор можно считать достаточно надежным.

В начале 1944 года английское Адмиралтейство вновь подкинуло Деницу «информацию для размышления». В Блетчли-Парке из дешифрованных сообщений установили местонахождение немецкого танкера «Шарлотта Шлиманн», который направлялся в Индийский океан для снабжения действовавших там немецких подводных лодок. 12 февраля 1944 года англичане потопили это судно. Спустя месяц в Индийском океане по наводке из Блетчли-Парка был потоплен другой немецкий танкер – «Браке». История с «Питоном» и «Атлантидой» повторилась один к одному. Англичане рискнули тайной «Ультра» ради того, чтобы лишить немецких подводников горючего и боеприпасов, а проведенное службой связи расследование пришло к обычному выводу: версия о взломе «Энигмы» маловероятна, скорее всего, снова имеет место предательство. Дениц опять согласился со своими криптографами.

Вот что он писал в 1944 году: «За исключением двух-трех сомнительных случаев, выводы англичан основывались на легко доступной для них информации о наших подводных лодках, на данных радиопеленгации работы их радиостанций и на данных прокладки движения лодок в сочетании с вполне осуществимым процессом логической дедукции.

Наиболее важный результат нашего исследования – неоспоримое доказательство того, что с помощью оснащенной радиолокацией авиации противник способен с достаточной точностью вскрывать диспозицию наших подводных сил и соответственно изменять направление движения своих конвоев… Мы, естественно, должны были предполагать, что в наших базах на территории оккупированной Франции действовала разветвленная шпионская сеть противника. …Хорошо организованная разведка противника, во всяком случае, имела возможность собирать данные о распределении подводных лодок по различным базам, о времени их выхода в море и возвращении в базы, а, возможно, также и о предназначенных для лодок районах действий в море». В действительности английская агентурная сеть на базах немецких подводных лодок (особенно норвежских) стала эффективной лишь на последних стадиях войны. Тем не менее после гибели танкеров была произведена экстренная смена ключевых установок, Дениц приказал командирам подводных лодок использовать новые ключи из первых букв фамилий определенных офицеров своих лодок. Но союзные криптоаналитики вскрыли эти ключи.

В июле 1944 года сотрудники немецкой военно-морской разведки вновь высказали опасения по поводу надежности своих шифров, но сами же их развеяли: «Современное положение характеризуется серьезной тревогой экипажей подводных лодок, вызванной неудовлетворительным ходом боевых действий. Однако каких-либо прямых доказательств ненадежности наших шифров нет...

Случаи предательства, которые произошли до настоящего времени и которые обсуждали в ВМС, с нашими главными шифрсистемами связаны не были». Немецкие криптографы были уверены в том, что «надежность шифров, используемых в нашей скрытой связи, очень высокая».

В целом штаб Деница переоценивал возможности воздушной разведки, фотографирования и обнаружения немецких субмарин при помощи авиационных и корабельных радаров. До самого конца войны службе связи удавалось развеять сомнения Деница в надежности «Энигмы».

Не сомневались в этом и другие немецкие военачальники.

В заключение отметим, что на протяжении большей части войны дешифровальная служба кригсмарине состояла не более чем из пятидесяти криптоаналитиков. При большем штате они, несомненно, достигли бы еще более существенных результатов. Значительная часть материалов радиоперехвата оставалась необработанной. После того как Дениц в 1944 году был назначен главнокомандующим ВМС, специалисты службы наблюдения стали пользоваться его особой протекцией: ранее им было намного труднее получать необходимые для работы средства и аппаратуру. По словам пленных немецких дешифровальщиков, захваченные документы и шифровальные машины противника оказали им лишь незначительную помощь. Информация, полученная ими при знакомстве с трофеями, оказалась лишь небольшим дополнением к тому, что они уже знали.

В последние дни существования Третьего рейха Дениц приказал специалистам службы наблюдения выехать из Берлина в Фленсбург (город на севере Германии недалеко от датской границы) и вступить в сотрудничество с англичанами и американцами путем предоставления им любой информации и оказания помощи, о которой их попросят союзники.

Англичане и американцы, безусловно, очень хотели узнать о достижениях немецких криптографов в течение шести лет войны. Им было интересно знать об успехах, которых достигли немцы в отношении радиообмена военно-морских сил союзников. Получить доступ к документам и войти в контакт с немецкими криптографами было одной из основных целей специальных полевых групп английского разведывательного управления ВМС во время продвижения союзных войск весной 1945 года к балтийским портам, где находились немецкие военно-морские штабы. Помимо других соображений важную роль при этом сыграло и такое обстоятельство: крайне нежелательным был захват немецких дешифровальщиков советскими войсками, поскольку первые слишком много знали об английской системе скрытой радиосвязи.

Летом 1945 года англичане активно допрашивали пленных немецких специалистов. В Лондон были перевезены немецкие военно-морские архивы. Англичане хотели знать, какие изменения и усовершенствования, осуществленные ими в шифрах и кодах, сработали, как и когда немецкие дешифровальщики раскрыли высоконадежные коды и шифры, какие поражения в операциях флота можно отнести целиком на счет отлично работавшей немецкой радиоразведки и дешифровальной службы, какие силы и средства имели в своем распоряжении эти службы.

Факт за фактом, документ за документом убедительно доказывали, что успехи немецкой дешифровальной службы в раскрытии английских кодов и шифров оказались намного большими, чем предполагали англичане. Через несколько месяцев для высшего руководства Адмиралтейства был подготовлен доклад, обобщающий полученные англичанами сведения о деятельности службы наблюдения кригсмарине.

Следует отметить, что в отличие от немцев, до конца войны так и не поверивших в возможность дешифрования «Энигмы», англичане допускали возможность компрометации своих шифров. Однако консерватизм чиновников Адмиралтейства и организационные трудности нередко мешали своевременно принимать соответствующие меры. И все же английские специалисты, отвечавшие в королевских ВМС за безопасность связи, делали все возможное, чтобы затруднить работу немецких дешифровальщиков. Так, например, немцы очень редко могли заблаговременно извлекать информацию о передвижении английских военных кораблей. В частности, они не прочитали ни одной радиограммы во время операции Флота метрополии по потоплению «Шарнхорста» у норвежских берегов в декабре 1943 года, хотя перехватили их около 30.

В ходе операции «Торч» (высадке союзников в Марокко и Тунисе) в ноябре 1942 года был использован специально созданный для нее шифр, оставшийся нераскрытым. Специальные шифры применяли и во время других крупных операций: при высадке на Сицилии в 1943 году и в Анцио (Италия) в январе 1944 года. Во время последней службе наблюдения удалось перехватить 158 радиограмм, но ни одной из них прочитать немцы не смогли.

ЛИТЕРАТУРА.